Когда я говорил о кризисе 2008 года как об основной причине, породившей СВО, то стоило дать более детальную расшифровку, почему именно это событие - ключевая точка старта. Восполняю пробел.

В целом среди леваков всех мастей сложился компромисс, что "глобальная рецессия" есть закономерный итог неолиберальной экономической политики ведущих капиталистических стран. Но кризис же закончился? Английская Википедия отводит сроки этому событию 2007-2009 гг., российская 2008-2011 гг.

Почему это не совсем так? Истинные причины рецессии не могли быть признаны мейнстримом, т.к. это означало публичное признание краха всей предшествующей политики, которая базировалась на частном интересе ТНК. Потому крайними были назначены некоторые американские банки, которые переборщили с ипотечным кредитованием, что потянуло за собой остальные сектора экономики. Неолиберальные антикризисные меры, которые принимали правительства повсеместно, привели к появлению в экономике так называемой "избыточной денежной массы", которую было невозможно вложить в реальный производственный сектор, т.к. от него не было бы необходимой отдачи.

Почему не было бы? Потому что основная проблема в падении платежеспособного спроса. Перенос рабочих мест, раздувание сферы услуг и доступный кредит - лишь следствие деиндустриализации западных стран. Вы не можете вложить деньги в производство, т.к. на такое количество лишних товаров не будет спроса на западных рынках. Правительства просто стали заливать кризис деньгами, спасая корпорации. Раз старые методы решения не помогли, свободные средства хлынули в финансовые спекуляции и в "цифровую экономику", но несмотря на технологический прогресс, это решение половинчатое. Основная проблема отсутствия платежеспособного спроса рядового потребителя осталась. Решать эту проблему стали старыми добрыми методами захвата новых рынков вполне в духе знаменитой работы Ильича. Украина - просто очередная добыча. Не первая и не последняя на нашем веку.

Кризис можно считать законченным, когда нивелированы структурные причины его появления. И в этом смысле глобальная рецессия всё ещё продолжается.

История с критикой от канала Вхайлайте получила неожиданное продолжение. Написать критику, исказив взгляды оппонентов? Это можно. А вот ответить на претензии критикуемого? Это нет.  Храбрый сэр Робин, так победим!

Со стороны некоторых "образованных революционеров" я неоднократно слышал тезис о ненужности изучения раскладов между различными группами буржуазии. Если у нас имеется экономический кризис, который привел в частности к арабской весне, конфликту на юго-востоке, торговой войне между США и Китаем и в конечном счёте к СВО, то это подтверждение всей глубины потрясений. Все противоречия обостряются. В том числе и противоречия внутри класса буржуазии как на уровне отдельных стран, так и глобально. То, что рабочий класс на данный момент не являет собой субъекта, означает лишь то, что кризис будет развиваться дальше без этой переменной величины.

Печально, но повода приуныть тут нет. Теоретически кризисы ведут, как мы знаем, к революциям. Те, кто честно читал классиков и выходил за рамки ленинского "Империализма как высшей стадии капитализма", могли прочитать другую его работу, а именно "Крах II интернационала". Там содержится его определение признаков революционной ситуации. Их три:

1. Невозможность для верхов управлять по старому
2. Обострение бедствий низов
3. Как следствие 1 и 2 повышение активности масс

Третий пункт необходимо огласить дословно:

Значительное повышение, в силу указанных причин, активности масс, в «мирную» эпоху дающих себя грабить спокойно, а в бурные времена привлекаемых, как всей обстановкой кризиса, так и самими «верхами», к самостоятельному историческому выступлению.

Иными словами, ход кризиса и верхи сами создают условия для выступления низов.

Также у Ленина в этой работе даны объективные и субъективные признаки революции. Наличие авангардной партии, вооруженной передовой теорией, Ильич записывал в субъективные признаки перехода революционной ситуации в революцию. Без субъективных причин, под которыми в широком смысле понимается способность класса к самостоятельным организованным действиям, никакой революции не будет. Ситуация так и останется ситуацией. Но в условиях пассивности класса наемных работников инициатива превращения в субъект исходит от буржуазии (пусть и не по ее воле).

Противники перемен из числа т.н. борцов "с охранителями" не хотят признавать возможности, которые им даст новая ситуация. Они упрекают таких академических левых, как Дзарасов в том, что они солидаризируются с буржуазией, в то время как такие "борцы" - сами истинные противники перемен. Как будто призывы всё прекратить не подразумевают отката назад.

А у нас тем временем появился ещё один специалист по Ираку. Люблю рассуждения людей, не знающих регион. Например, этот пост является постскриптумом к старой заочной полемике М.В. Попова и Бориса Вэ. Если коротко: первый взял Ирак как иллюстрацию своей концепции "фашизма на экспорт", несостоятельность которой кто только не обосновывал. Борис выпустил ролик по Ираку, уравновешивающий заявления Попова. На мой взгляд, Борис несколько сгустил краски, но в то же время прекрасно передал негативные стороны режима Саддама. Для человека, не знакомого с регионом, это в любом случае большая работа. Ролик качественный, так что рекомендую, независимо от того, согласны вы с автором по иным вопросам или нет.

Ну что же, взглянем на Ирак. В своём посте Василий Садонин приходит к следующему выводу:

В итоге, мы до вторжения НАТО в Ирак в 2003 имеет как раз ФАШИЗМ

Посмотрим на его тезисы внимательнее.

Первый тезис: В Ираке репрессировали коммунистов.
Это верно. Правда за кадром остаётся, что при генерале Касеме, который заигрывал с ИКП, коммунисты гасили баасистов. В Ираке вообще между арабскими социалистами и коммунистами сложилась такая обоюдная "любовь". Критерий нелюбви к коммунистам - это безусловно черта любого фашистского режима. Однако маккартизм в США - это тоже фашизм получается? Почему Василий не в стройных рядах соц-шовов тогда? Ведь Украина на этом основании тоже фашистская.

Следующий тезис:

Президент рисует себе 100% голосов при 100% явке, даже никакой видимости «буржуазного выбора» не создается.

И тоже этот тезис позволяет записать практически любой режим в фашистский, даже тот политический строй, что сложился в Советском Союзе. Выборы-то у нас были безальтернативные. С каких пор несоответствие критериям буржуазной демократии является основанием для записи режима в фашистские?

Заключительный тезис:

Народ держат в повиновении страхом тюрьмы и пытками (открытый террор).

А это вообще прекрасно. Сюда можно записать вообще любой режим, где есть аппарат насилия, то есть вообще любое государство.

Может быть Василий имел в виду совокупность этих причин? Но опять-таки под эти критерии попадают все страны с аппаратом насилия, фиктивными выборами и запретом компартии, т.е. любая периферийная автократия. А если брать Европу, то практически любая восточноевропейская страна с запретом компартии.

Стоит ли мне говорить, что это всё размывает понятие фашизм и делает его бессмысленным? Следующий пост Василия про то, как замечательно стало жить после Саддама, мы рассмотрим завтра.

Переходим к разбору второй части поста Василия Садонина по Ираку (разбор первой части тут)

1. Американцы не нуждаются в "тоталитарных" практиках в Ираке вовсе не потому, что им нужна многочисленная полиция из местных. Армия при Саддаме играла куда большую роль в иракском обществе, служа инструментом вертикальной мобильности. Но если вам нужны простые количественные показатели, то было бы нетрудно хотя бы  погуглить штатную численность армии Ирака по годам. Даже с парамилитарными формированиями армия постсаддамовского Ирака меньше.

2. Местная  буржуазия вообще исключается из раскладов, если учесть местный сырьевой сектор, который является в Ираке основным. До 2003 года он был государственным. После свержения Саддама в выигрыше остались зарубежные ТНК. Проект приватизации нефтянки остался на бумаге. По факту нефтью владеют две госкомпании в партнёрстве с заморскими инвесторами. Крупнейшие из них - Эксон и БП. Американская и Британская. Совокупная доля американцев и британцев - 35% добычи нефти и газа, в то время как центральное правительство имеет 25%. Чуть позднее на волне успеха в Ирак залетели Лукоил и Газпром. Их совокупная доля - 14%. Эту простейшую информацию можно получить на английской Википедии, не читая аналитику и местных востоковедов.

3. Ошибочно думать, что США в состоянии обеспечить контроль финансовыми и медийными инструментами. Это подтверждается как заходом китайцев в нефтянку, так и иранским военным присутствием внутри Ирака. Впрочем, одного поста будет мало для того, чтобы рассказать, как США администрировали регион в 2003 году и к чему это привело. Если коротко: США уничтожили все местные институты, которые могли консолидировать иракское общество, затем построили новые - конфессиональные. Это разобщило иракское общество, которое увлеченно принялось воевать друг с другом. Также это способствовало появлению ИГИЛ (запрещено в РФ) в то время, как западные инвесторы спокойно играли на противоречиях между Багдадом и курдским  Эрбилем, заключая удобные контракты.

Я бы с удовольствием и дальше послушал "прохладные" истории фашистских практик в Белоруссии и Сирии, но, боюсь, такой уровень анализа не исправит даже оговорка 

я нисколько не оправдываю вторжение в Ирак 

Потому что согласно прямой логике (вспомним защиту Василием позитивизма) либо США и коалиция уничтожили фашистский режим (и тогда почему Василий не оправдывает вторжение?), либо автократия Саддама просто стала жертвой интересов корпораций и вашингтонских планов переформатирования региона.

Оценка любых войн со стороны марксистов должна исходить не только из анализа интересов заинтересованных сторон, но ещё и из логики развития всей системы. Коли уж капитализм столкнулся с кризисом, который вынуждает стихийно перестраиваться, то нужно видеть, к чему приведут принятые решения в плане именно что перестройки капитализма. Благо такие изменения уже есть. Европа долго была потребителем российских нефтепродуктов. Ныне структура рынка значительно изменилась.

Какие последствия сулят такие изменения? Будут ли внедрены новые технологии, обеспечивающие перезагрузку рыночного цикла? Насколько сильно отъём активов российских и иных нерукопожатных олигархов подорвет доверие остальных инвесторов? Сработает ли это на некую деглобализацию всей системы? Что делать левым организациям с этими изменениями? Как их лучше использовать?

Впрочем, часто антивоенные левые ограничиваются проведением параллелей с первой мировой, и на этом их анализ заканчивается. К сожалению, у "провоенных" левых с анализом часто дела обстоят не лучше. Пока все заняты разоблачениями друг друга, работа по-прежнему стоит.

По итогам визита в дом-музей Кропоткина хотелось бы написать небольшое сравнение работ этого деятеля с работами его предшественников. Крупных всего двое: Прудон и Бакунин. Ещё к ним можно отчасти приписать Чернышевского, но он более сложная фигура. Сегодня поговорим о соотечественнике Кропоткина.

Бакунин - абсолютно не теоретик, все его работы идеологические. Революционная направленность этих работ очевидна, но это не должно смущать. Идеология всегда ведёт к некоей цели. Целью Бакунина является ниспровержение государства как такового. Причины, почему такое ниспровержение должно произойти, ему не интересны. Есть цель и есть сторонники. Чего же более нужно?

Сторонники по Бакунину - люмпены и крестьянство как наиболее угнетенные текущим положением вещей. Сподвигнуть на революцию их должны две вещи:
1) бедственность их положения
2) вера в безгосударственный идеал

Как нетрудно заметить, наука Бакунину чужда и абсолютно не нужна. Дадим ему слово из работы "Государственность и Анархия":

Учёный уже по своему существу склонен ко всякому умственному и нравственному разврату, и главный порок его — это превозвышение своего знания, своего собственного ума и презрение ко всем незнающим."

И далее:

Но, скажут, не всегда же наука будет достоянием только немногих; придёт время, когда она будет доступна для всех и для каждого. Ну, время это ещё далеко, и много должно совершиться общественных переворотов прежде, чем оно наступит. А до тех пор, кто согласится отдать свою судьбу в руки учёных, в руки попов науки?

Кропоткин всю свою жизнь будет заочно полемизировать с Бакуниным, доказывая совместимость анархизма с наукой.

Думаю, всем известна фраза Прудона:

Собственность есть кража

Именно над этой фразой издевался Маркс, подчёркивая непонимание автором природы частной собственности. На деле линия развития идей Прудона куда как трагичнее. Он пытался сочетать идею личной анархической свободы (анархо-индивидуализми Штирнера) с идеями равенства (свойственных Бакунину позднее или социалистам-утопистам современникам), что привело к определенному конфликту: если ослабить частную собственность, то это ведёт к усилению государства и, как следствие, к сокращению личной свободы и повышению (возможно) равенства.

Прудон стремился найти некий баланс. Выход он видел в усилении мелких собственников в противовес крупным без использования репрессивного аппарата государства. Так по идее баланс равенства и свободы должен был соблюдаться. При всей наивности таких взглядов, нельзя не отметить, что противник частной собственности внезапно обнаруживает себя её сторонником. В этом и заключается трагедия Прудона.

Говоря о Кропоткине, вспоминается справедливое наблюдение Г.А. Завалько о том, что Бакунин убедительно доказал несовместимость анархизма с наукой и потому Кропоткин изначально был обречён на эклектику. Исходный идейный посыл у него во многом идентичен учениям Бакунина и Прудона. Государство - безусловно главный угнетатель, массы априорно революционны. Однако Прудон идёт по пути реформ (пусть и называет их революцией). Бакунин возлагает надежды на люмпенов и крестьян, которыми движет нужда. У Кропоткина массы движимы природным альтруизмом. Если бы Бакунин и Кропоткин были бы полицейскими, то можно однозначно сказать, кто из них хороший, а кто - плохой коп.

Это идеологическая часть анархизма князя Кропоткина. Но, к счастью, он ещё и учёный, причем разнонаправленный, как было тогда в порядке вещей. Известен нам и Кропоткин-историк. Во взглядах, изложенных в таких работах как "Записки революционера" и "Великая французская революция", можно отчётливо разглядеть в нем цивилизациониста. Его взгляды похожи на взгляды Тойнби, где одни цивилизации наследуют другим. Причем, эти взгляды Кропоткин сформулировал первым. Когда одни цивилизации закостеневают в старых формах отношений, происходят революции или смена одной цивилизации другой. Движет всем взаимопомощь и врождённый альтруизм (тут Кропоткин не оригинален, идею врождённого альтруизма можно найти у Аристотеля, хотя скорее всего Кропоткин заимствует эту мысль у Канта).

В естественных науках Кропоткин является сторонником Дарвина. При этом его мысль развивается не в сторону социал-дарвинизма, а напротив - к альтруизму. Этим Кропоткин интересен. Блюм и Завалько считают, что оппозиция социал-дарвинизму с его борьбой отдельных особей предполагает упор на сотрудничество и именно это мешает Кропоткину признать классовую борьбу движущей силой истории. Мне понравился вердикт, который Г.А. Завалько вынес теоретику анархизма в своей работе "Понятие "революция" в философии и общественных науках":

Кропоткин не оригинален ни как анархист, ни как философ. Оригинальность его состоит в том, что он был философом среди анархистов и анархистом среди философов.

Раз мы подняли тему об анархистских мыслителях, то пора перейти к более актуальным современникам Кропоткина, которые принадлежат к более современному анархо-синдикализму.

В конце XIX начале XX века рабочее движение было на подъёме как количественно (рост численности рабочих), так и качественно (партии, профсоюзы и их активность). Это порождало необходимость для анархизма приспособиться к новым условиям. От иных анархистских направлений анархо-синдикализм унаследовал основные постулаты, такие как борьба с государством, ориентированность на прямое действие и вера в стихийность революции. Новым является противоречие стихийности и организованных действий.

Чтобы акции рабочих были успешными, их необходимо организовывать. Появляется целая плеяда мыслителей и идеологов нового направления. Крупнейшим из них (по философскому багажу) был Жорж Сорель. К слову, современник Кропоткина. Противоречие "организация vs анархия" им решается по классическому для анархо-синдикализма пути: партию заменяют профсоюзы (синдикаты) рабочих, которые организовывают класс на акции прямого действия. Вершина этих акций - национальная и позже интернациональная забастовка, которая приведет к крушению капиталистических государств и появлению нового безгосударственного общества.

Не видите изъян? А он есть. Для того, чтобы такая забастовка была успешной, необходимо чтобы в ней приняло участие подавляющее большинство рабочих. Следовательно, класс должен целиком войти в синдикат или синдикаты. При этом его нельзя организовать извне (это будет уход в сторону марксизма с его партиями). Класс должен быть организован изнутри. Как организовать стихию? Жорж Сорель и тут находит выход. Стихию должен организовать миф. В своей работе "Размышления о насилии" он пишет:

Всеобщая забастовка есть именно та мифологическая концепция, в которой заключается весь социализм; совокупность образов, способных вызвать именно те чувства, которые соответствуют различным проявлениям социалистической борьбы против современного общества

Любопытно, что за такие взгляды некоторые джентльмены умудряются записывать Сореля в марксисты. Если есть миф, значит есть и создатели этого мифа. Сорель о них не писал (во всяком случае в переведенных на русский язык работах). Развивая эту логику, мы придем к своеобразной левой вариации концепций Бергсона и Ницше: культ насилия, главенство мифа над разумом и, в конечном счёте, появление "теневой элиты" создателей мифов, провоцирующих класс на организованную насильственную борьбу.

Сорель оказал влияние на многих фашистов. Альцест Де Амбрис создал под влиянием Сореля концепцию корпоративного государства, что является стержнем фашистской идеологии. Габриэле Д’Аннунцио захватил целый город, создав фашистскую республику. В конце концов, работа Сореля "Размышления о насилии" была настольной книгой Бенито Муссолини. Многие французские анархо-синдикалисты также под влиянием Сореля уйдут к фашистам.

Ну а мы должны помнить, что политические координаты задаются не на евклидовой плоскости, а на сфере: если сильно уйти влево, можно обнаружить себя в крайне правой стороне.

Представим себе, что главный марксист в лице Маркса изначально был махровым русофобом. Это видно как по работе "Тайная дипломатия", так и в более поздних работах вплоть до "Гражданской войны во Франции" (а это, пардон, уже период Парижской Коммуны, Маркс вполне себе поздний). Подтверждает его русофобию и переписка, особенно по поводу его политических недругов - Герцена и Бакунина. Справедливости ради, Бакунин попортил много крови Марксу в первом интернационале. Их публичная полемика представляет собой актуальный политический интерес, т.к. в ней - квинтэссенция противоречий между марксизмом и анархизмом. Но вот Герцен ничего плохого Марксу не сделал.

О том, как Маркс преодолел русофобию, мы поговорим в отдельном посте. Сейчас сконцентрируемся на занятном казусе вражды Герцена и Маркса. Первоначально я предполагал, что корень вражды - в неприятии теоретических позиций. Однако Герцен стоит на позициях, близких диалектическому материализму. Что же до политических взглядов Герцена, то Маркс позднее водил благожелательную переписку с рядом российских народников. Стало быть, причина вражды кроется в другом.

Причины оказались банальны. У обоих персонажей были общие знакомые, с которыми оба вели дела: Гесс, Гервиг, Фогт, Анненков, Бакунин, Сазонов, Прудон. Казалось бы, что сойтись двум мыслителям могла помешать клевета. Однако дело было исключительно в личных качествах Маркса и небольшом стечении обстоятельств. Моисей Гесс познакомился с Герценом, когда уже порвал с Марксом. Гервиг со своей супругой дружил с семейством Марксов. Он крайне положительно о нем отзывался, но имел репутацию законченного лицемера. Прудон и Бакунин какое-то время были соратниками Маркса, но затем стали объектами его беспощадной критики. Мы все привыкли замечать остроумие тонкого и не очень марксова троллинга, но ежели ваши товарищ по левацкой секте позволит что-то подобное в ваш адрес, у вас явно возникнет желание разбить ему физиономию. Герцен же был типичным русским интеллигентом, и переход на личности, которого не чурался Маркс, был для него диким.

С Бакуниным была вообще связана некрасивая история. В 1848 Маркс растиражировал в своей "Новой рейнской газете" фейк своего корреспондента, будто Бакунин является агентом царской охранки. Сам журналист ссылался на Жорж Санд, которая якобы располагает некими секретными документами. Недоразумение опровергла сама Санд, и Маркс выпустил опровержение в газете. Однако, то что, советская историография обратила в достоинство, по факту вызывало естественный вопрос: "Карл Генрихович, а где фактчекинг?".

Бакунин после этой истории с Марксом помирился (окончательно рассорятся они уже позднее), но у Герцена, который был наблюдателем этой истории, осадочек остался. Этот осадочек всплывёт, когда в 1860 Маркс напишет работу "Господин Фогт", в которой обвинит Фогта в том, что тот наемный агент бонапартизма. Профессор Фогт в свое время сильно и бескорыстно помогал Герцену. К слову, пруфов, что Фогт являлся платным агентом, не выявлено до сих пор. Не было прямых доказательств и у Маркса. Когда Фогт зеркально ответил Марксу, обвинив последнего, что тот сам агент, Герцен не поддержал своего друга.

Анненков открыто считал Маркса авторитарным чудаком на букву "м", с которым невозможно было общаться, не стоя на его позициях. И надо сказать честно, Анненков был прав. Единственным из общих знакомых, кто мог примирить Герцена и Маркса, был Сазонов, но он сделал это так, что лучше бы и не брался. Впрочем, это совсем другая история.

В настоящее время крайне распространены тезисы, что выдающимся достижением капитализма является буржуазная демократия. Некоторые современные левые находятся в плену этого мифа. Разумеется, российским левым этот миф помогает "бороться" с путинской Россией, мол, у нас тут диктатура, потому нужно блокироваться с либералами во имя буржуазно-демократических преобразований, и только тогда уж мы как устроим всем Октябрь! Можем повторить, в общем. Но что представляет из себя сам институт демократии в рамках позднего капитализма? Поговорим об этом на стриме.
https://www.youtube.com/live/AKEs5LN1itk?si=OgeIUt7DiynexIL9

YT (основной): https://www.youtube.com/c/Balbus_M
YT (аудиокниги и заметки): https://www.youtube.com/@emiliyabalbus
VK: https://vk.com/balbus_m
Поддержать канал:
https://www.donationalerts.com/r/mikhail_balbus

Продолжим тему застарелых марксистских срачей Маркса и Герцена. Их политические разногласия открыто проявились в оценках революции 1848 года во Франции. Достаточно сравнить их работы по этому вопросу. Герцен проявляет себя как предтеча народников, ну а комментарий по поводу Маркса представляется излишним. После 1848 года их отношения уже можно считать конфликтными. Однако дальше эпизодических книжных и письменных споров в виде заочной обрывочной полемики дело не заходило.

На поверхность конфликт выйдет в 1855. В этот год английские чартисты организовали в Лондоне международный комитет, известный как Европейский центральный демократический комитет, в который вошли  Маркс, Эннельс и Герцен. Цель комитета - обобщить итоги 1848 года, как года революций и подготовиться к новому раунду противостояния. Первое, что сделал Маркс, так это попытался убрать Герцена из комитета, обвиняя последнего в панславизме. Напомню, и тогда и сейчас под этой идеологией XIX века понимается объединение всех славян под короной российских самодержцев. Однако Герцену были чужды именно такие взгляды. Он действительно ратовал за союз славянских народов, но отмечал, что под эгидой самодержавия этот союз невозможен. Тем более, что Марксу были известны работы Герцена по этому вопросу. Например, "О развитии революционных идей в России". Знакомы они были и комитетчикам, которые оставили "панслависта" в своем составе.

Занятно, что сейчас некоторые (не буду показывать пальцем) критики марксистов-мирсистемщиков заявляют, что мир-системщики подменяют классовое национальным. Однако сами Маркс и Энгельс не избегали такого подхода, деля народы Европы на революционные и контрреволюционные в тот период своего творчества. Просто цитата из статьи Энгельса "Демократический панславизм" 1849 года:

На сентиментальные фразы о братстве, обращаемые к нам от имени самых контрреволюционных наций Европы, мы отвечаем: ненависть к русским была и продолжает еще быть у немцев их первой революционной страстью

Эта работа богата и на другие аналогичные цитаты:

Эти обломки народов становятся каждый раз фанатическими носителями контрреволюции и остаются таковыми до момента полного их уничтожения/истребления или полной их денационализации

Но поспешу отметить, что работа не сводится исключительно к русофобии. Мысль Энгельса сложней. Плюс взгляды обоих основателей марксизма претерпят изменения уже в 1850-е и будут значительно скорректированы. Однако нельзя утверждать, что русофобии в этой работе точно нет. Но даже у меня, не вполне русского этнически человека, пригорает. Пригорело и у Герцена, который всегда вставал на сторону угнетенных (работа была посвящена славянским народам Габсбургской монархии).

Хоть взгляды Маркса и Энгельса на Россию будут подвергнуты коррективам, на Герцена эти корректировки не распространятся. По заказу Маркса Энгельс засядет за работу о немцах и славянах. Работу он не напишет, но из заготовок останутся две статьи: "Панславизм" и "Германия и славянство". Обе статьи направлены против Герцена. Его взгляды открыто обозначаются как панславистские. При этом пруфов, по обычаю, никаких не приводится. К слову, при жизни Энгельса обе статьи оказались неопубликованными.

Что до комитета, то потерпев неудачу в исключении Герцена, наши отцы-основатели выйдут из его состава. Позднее, узнав, что на памятном митинге по революции 1848 года будет выступать Герцен, Маркс откажется от своего участие в памятной акции. В письме Энгельсу он напишет:

Я не хочу никогда и нигде фигурировать рядом с Герценом, так как не придерживаюсь мнения, будто старая Европа должна быть обновлена русской кровью

В Лондоне середины XIX века газета "Колокол" Герцена и Огарёва была основным источником информации о России для революционеров. Почитывали газету и Маркс с Энгельсом, что проявляется в их переписке. Знакомы они были и с трудами Герцена. Так из письма Энгельса Вейдемейеру от 12.04.1853 явствует, что Энгельс читал работу "О развитии революционных идей в России". Из этой работы Энгельс делал выводы о потенциальной возможности революции и гражданской в России. Герцен из текста работы считает такое положение маловероятным в силу разобщённости крестьян и хаотичности их бунтов.

Имелись расхождения и относительно крестьянской реформы, покончившей с крепостничеством. Герцен на страницах "Колокола" первоначально поддержал Александра II, посчитав, что отмена крепостничества станет началом масштабных мирных реформ, которые позволят создать справедливую Россию. Позже Герцен вернётся к критике, увидев грабительские освобождение крестьян без земли. Маркс и Энгельс продолжат предсказывать скорую революцию в России. По факту обе стороны ошиблись. И если Герцен ошибся в оценке потенциальных возможностей реформизма в Российской Империи, то Маркс и Энгельс как минимум ошиблись в сроках предполагаемой революции. Но тенденцию видели, хоть революция и случится совершенно иначе.

1860-е прошли у наших революционеров обособленно и без открытых конфликтов. До конца 1860-х Герцен пользовался непререкаемым авторитетом, который редко кто пытался оспорить в среде русскоязычной эмиграциии, да и с Марксом они не особо соприкасались. Единственное, что можно выудить, так это негативные упоминания Герцена в переписке и некое злорадство по поводу закрытия "Колокола" в 1867 году и провала его перезапуска в 1868 году. Сам же Герцен в отношении к Марксу был более справедлив. Не сохранилось свидетельств использования Герценом грязных приемов подковёрной борьбы, зато сохранились позитивные отзывы о Международном товариществе рабочих, более известном как Первый Интернационал. Да и "Манифест Коммунистической Партии" был издан на русском впервые в типографии "Колокола". Переводил его Михаил Бакунин.

Немного обидно, но после смерти Герцен так и останется для Маркса панславистом и сторонником самодержавия. Ни тем ни другим Герцен не являлся. А что до "Колокола", то его перезапустят Огарёв и Нечаев. Проект окажется мертворожденным. По содержанию он будет отличен от "Колокола" Герцена и прекратит выпускаться после ссоры Огарёва и Нечаева.

В отличие от вражды с Герценом вражда Маркса с Бакуниным практически с самого начала носила прямой конфронтационный характер. Она была вызвана принципиальной несовместимостью взглядов персонажей.

Поначалу ничто не предвещало беды. Бакунин познакомился с Марксом в 1844 году в Париже, куда бежал из царской России. Взгляды тогдашнего Бакунина сильно отличались от тех, что нам известны ныне. Если вам интересны детали, то в вашем распоряжении небольшая статья "Реакция в Германии" за авторством будущего отца анархизма. Сопоставьте эти взгляды со взглядами раннего Маркса. Они будут очень сходными. В общем, в Париже встретились не марксист и анархист, а младогегельянский радикал и революционный демократ. Бакунин в поздних работах, таких как "Государственность и Анархия" 1873 года, отмечал высокий интеллектуальный уровень Маркса, равно как и гордыню последнего. Маркс же первоначально испытывал к Бакунину симпатию, которая прервалась, как только Бакунин поддержал Прудона в полемике с Марксом.

Однако подлинное столкновение мыслителей и политиков случится несколько позднее. Революционный 1848 год разделит наших героев. Маркс, как известно, переберётся через Бельгию в Англию. У Бакунина биография и география будут поинтереснее. Восстание в Париже он встретит в Бельгии, куда его вышлют французские власти по настоянию властей российских. После начала выступления, Бакунин подорвется в Париж, но успеет только к подавлению. После Бакунин отправится на восток в Богемию, где летом того же года станет участником Славянского съезда. Подобно Герцену Бакунин будет сторонником проекта славянского союза. Суть проекта - в революционном свержении самодержавия в России и сецессии западных славян от монархий Габсбургов и Гогенцоллернов. Приняв участие в подавленном восстании в Праге, Бакунин бежит в Саксонию. Там в 1849 году Бакунин примет участие в Дрезденском восстании, которое подытожит события 1848 года для всей Германии. Восстание будет подавлено прусскими войсками, и Бакунин будет пойман саксонцами, приговорен к смерти с заменой на пожизненное заключение и экстрадирован в Австрию. Там за участие в пражском восстании его тоже приговорят к смерти с заменой на пожизненное. После чего его экстрадируют уже в Россию, где история с осуждением повторится. Посидел он в Петропавловской и Шлиссельбургской крепости до 1857 года, после чего его отправят на вечное поселение в Сибирь.

Пожив в Томске и Иркутске, Бакунин сможет сбежать через Японию и США в английский Лондон, где сразу вступит в редколлегию "Колокола" Герцена. Но это уже будет 1862 год. Что до эпизода с газетной клеветой Маркса на Бакунина, то он более задел Герцена, чем Бакунина.

В Лондоне 1862 года Маркс и Бакунин уже встретились как марксист и анархист. Идейные противоречия уже делали сотрудничество маловероятным. Бакунин видел главную угрозу в государстве, которое необходимо заменить на федерацию самоуправляющихся общин, в то время как Маркс выступал за подчинение государства задачам общественного развития иными словами за государство в форме пролетарской диктатуры. Потому Маркс для Бакунина был недостаточно радикален и воспринимался им как реформист.

Конфликт произойдет в рамках Первого Интернационала, который будет создан 28 сентября 1864. Бакунин будет в этот момент находиться в Швеции, откуда он координировал Польское восстание 1863 года, естественно по старой традиции подавленное. Возникает резонный вопрос: что делал целый год Бакунин в Швеции? Занимался тем же чем и Маркс. Создавал международную анархическую организацию, которая в отличие от Международного товарищества рабочих, была конспиративно-заговорщической. Если верить переписке Бакунина с Герценом, работа по созданию организации началась с момента бегства анархиста из Сибири и велась 3 года. Бакунин встретится с Марксом 3 ноября 1864 года и вступит в Первый интернационал, который направит анархиста в Италию налаживать контакты с революционерами итальянских государств. При этом Бакунин не раскроет тайны, что уже имеется свой конспиративный интернационал анархистов.

В Италии Бакунин будет по поручению Маркса успешно бороться с либеральным революционером Джузеппе Мадзини и при этом втайне строить свою организацию. Параллельно Бакунин вступит в пацифистскую буржуазную организацию "Лига мира и свободы" и войдёт в состав ЦК, приведя туда своих сторонников. Маркс этому изрядно удивится, увидев двойную игру Бакунина. Но Маркс ошибочно подозревал влияние Герцена, а не наличие у Бакунина своей организации. Сам конспиратор объяснял это Марксу в своем письме от 22 декабря 1868 года как ошибку:

Мое отечество теперь — Интернационал, одним из главных основателей которого ты являешься. Итак, ты видишь, дорогой друг, что я — твой ученик и горжусь этим.

Бакунин потерпит неудачу в рамках лиги, когда не сможет провести резолюцию за отмену классов и выйдет со своими сторонниками в новую организацию "Альянс социалистической демократии". Реальные его намерения будут озвучены в письме к Герцену от 26 октября 1869 года:

Скоро придется вступить с ним в борьбу, не за личную обиду, а по вопросу о принципе, по поводу государственного коммунизма, которого и предводительствуемая им партия, английская и немецкая, горячие поборники.

Рассказ про то, как я пересмотрел взгляды на Израиль

Происхождение накладывает отпечаток на восприятие, если есть среда которая воспроизводит отношения другого общества. Не стало им и мое первоначальное отношение к Израилю. Резко негативное. Базировалось оно на отдельных императивах арабского национализма и советской политики на Ближнем Востоке. Однако марксизм и изучение ближневосточного конфликта привели меня к определенной корректировке моих взглядов.

Столкновение национализмов представляет основную проблему региона. Израиль тут несёт бОльшую ответственность, нежели его оппоненты, т.к. он изначально был сильней. Он был сильней даже до своего провозглашения в 1948 году. С момента общинной войны с ноября 1947 по май 1948 года. А в любом конфликте национализмов бОльшую ответственность несет сильнейшая сторона. Затем, я познакомился с позицией двуединого государства, как в программе палестинской народной партии так и в проекте Каддафи. И, честно скажу, уничтожение религиозного фундаментализма (у евреев он тоже имеется и ещё какой) и национализма, как палестинского, так и израильского и их материальной основы в виде крупного израильского бизнеса действительно могло бы подарить региону мир. Это был бы идеальный вариант.

Но идеальные варианты и реальные варианты - это разные вещи. В действительности у нас имеется государство-агрессор в лице Израиля. Который построил систему гетто и апартеида на Западном Берегу и в Секторе Газа. Который практикует коллективную ответственность и этнические чистки, прикрывая их преступлениями нацистов, как будто это даёт индульгенцию на косплей. Чье общество с момента убийства израильского премьера Ицхака Рабина еврейским религиозным экстремистом неудержимо правеет. Государство, которое с 1960-х - инструмент американского империализма. И нет никаких предпосылок, что это государство изменится.

Единственный реалистичный вариант по поддержанию мира в регионе заключается в демонтаже Израиля. И потихоньку к этому всё идёт руками самого Израиля. Посему можно с уверенностью сказать: не нужен мир с Израилем, нужен мир вместо Израиля.

Сколько нужно русских, чтобы перевести первый томик Капитала?

Отвлечемся от противостояния Маркса и Бакунина и поговорим об издержках перевода работы Маркса "Капитал" на русский язык. Как вы наверняка знаете, первое издание "Капитала" на русском языке принадлежит Николаю Даниэльсону - известному экономисту народнику, который считал себя марксистом. Для любителей жидоедства скажу сразу: Даниэльсон имеет финские корни. В 1867 году выходит первый том "Капитала". Даниэльсон запрашивает в сентябре 1868 разрешение на перевод у самого автора. Первоначально перевод был поручен бывшему куратору кружка, в котором состоял Даниэльсон - Герману Лопатину - известному когда-то революционеру, чья биография заслуживает отдельного поста. Но Лопатин так за год не притронулся к работе.

В свою очередь общий знакомый Лопатина и Даниэльсона химик Николай Любавин, находясь в Берлине, узнал, что Бакунин живёт в швейцарской Женеве в состоянии крайней нужды. Тогда он попросил Даниэльсона дать эту работу Бакунину за 900 тогдашних рублей, из которых 300 Бакунину были отправлены авансом. Даниэльсон обратился к издателю Николаю Полякову, который был поклонником Чернышевского, за одобрением и получил его.

Не стоит думать, что в царской России не было своего "реестра экстремистов". Охранка тщательно отслеживала финансирование смутьянов. Потому Даниэльсон перевел деньги Любавину. Тот в свою очередь поехал из Берлина в Гейдельберг, откуда уже непосредственно связался с Бакуниным. Бакунин, получив аванс и рассчитавшись с долгами, перебирается в Лозанну, чтобы начать работу, к которой подошёл по анархически. То есть с энтузиазмом. К сожалению, было одно существенное препятствие. Большинства политэкономических терминов тогда ещё не существовало в русском языке. Их необходимо было адекватно придумать. Работа встала.

Бакунин начал "кормить" Даниэльсона "завтраками". Даниэльсон и Поляков нашли это положение, мягко говоря, неудовлетворительным. И тут на сцене появляется Сергей Нечаев. Фигура колоритная и до убийства студента Иванова. Нечаев объявился в Европе, наврав про свой арест и бегство из Петропавловской крепости и выдавая себя за члена Русского Революционного Комитета (который был выдуманной самим Нечаевым организацией). В эту ложь поверил друг Герцена Огарёв, который выдал ему 400 фунтов стерлингов на организацию агитационной работы. К слову, нечаевский "Катехизис Революционера" будет издан на эти деньги. Но в случае с Бакуниным Нечаев выступил как моралист. Он написал письмо, подписанное секретарем бюро агентов общества "Народная Расправа" и отправил его Любавину. В письме были обвинения, что Любавин воспользовался положением Бакунина и запряг его в ненужную работу в то время, как Бакунин мог бы делать революцию, а не заниматься каким-то там переводом! Потому желательно забыть про уплаченные Бакунину 300 рублей. В письме были и завуалированные угрозы прибегнуть к иным мерам в случае отказа.

Так Бакунин и не стал автором перевода первого томика "Капитала". Треть перевода выполнит Лопатин, треть Любавин, остальное закончит Даниэльсон. 300 рублей Бакунину простили.

А теперь ответ на вопрос из заголовка: пять. Четыре народника и один анархист.

P.S.: в 1869 к переводу подключится сам Маркс, выучивший русский язык.

Лирическое отступление о превратностях перевода отнюдь не случайно. У нас появилось новое действующее лицо - Нечаев. Именно этот человек выведет конфликт между Бакуниным и Марксом на новый уровень.

Как вы помните из прошлого поста, у Бакунина была своя организация - Альянс социалистической демократии, которая станет явной, выйдя из Лиги мира и свободы. Бакунин попытается кооптировать ее в Интернационал. Конгресс Интернационала ему в этом отказал. Тогда Бакунин начнёт засылать своих агентов тайно и сколотит фракцию. Эта фракция открыто проявит себя в 1869-1870 годах, поддержав агитационно-пропагандистскую кампанию Бакунина-Нечаева, направленную на стимулирование революции в России. Звучит красиво, но за этим стоят классические комиксовые призывы к анархии и разрушению, к бунту во имя бунта. Разумеется, умеренные и просто вменяемые российские революционеры от этого отшатнулись.

Маркс же обнаружил степень угрозы и вероломность Бакунина. Для борьбы с ним он использовал информацию о взаимоотношениях анархиста с Нечаевым. Информацию предоставляли обиженный переводчик Герман Лопатин и Николай Утин. Утин когда-то издавал с Бакуниным газету "Народное дело" (к слову, в ней работал Константин Крупский, отец Надежды Константиновны), а на момент 1870 года - глава русской секции интернационала. К Нечаеву у него были личные счёты. Он не принял авантюриста и предостерегал всячески Бакунина от взаимодействий с ним. В ответ неизвестные анархисты напали на Утина и хорошенько его избили. Утин обиделся и стал собирать компромат на обоих. Вняв аргументам Утина, Маркс решил нанести удар по анархистам Бакунина как теоретический, так и организационный.

Обе задачи решила лондонская конференция Интернационала сентября 1871 года. На ней собралось 23 делегата, из которых 13 были лояльны Марксу. Конференция закончилась резолюцией о том, что борьба рабочих носит политический характер. Это событие стало первым эпизодом открытой борьбы Бакунина и Маркса.

Нечаев вернётся в Россию и станет известен по другому эпизоду. Утин после выпуска антибакунинской брошюры подаст прошение о помиловании и вернётся в Россию, где будет работать в конторах Лазаря Полякова, известного еврейского банкира и мецената.