Хетты. Древнейший народ, о котором до начала XX века нам было практически ничего неизвестно. Человечество не знало ни их истории, ни языка, ни даже точного ареола обитания этой нации Бронзового века. Все, что нам было известно, это небольшой эпизод из книги Бытия, где Авраам покупает у хеттов участок земли, чтобы похоронить там свою жену Сару. В среде библейских археологов до сих пор ведутся дискуссии, тождественны ли эти библейские хетты историческим хеттам, которые населяли Малую Азию (Анатолию). Некоторые ученые, например, Джордж Менденхолл (George Mendenhall) считают, что «сыны Хетта» упомянутые в Библии, это именно анатолийские хетты, часть из которых мигрировала на юг, в древний Ханаан. Иные, как Эфраим Шпайзер (Ephraim Speiser), считают, что на самом деле речь идет о совершенно разных народах, а схожесть этнонимов есть простое совпадение.
Книга Непомнящего начинается с краткого описания «хеттского вопроса», как он обстоял на рубеже XIX-XX вв., а затем пускается в небольшую биографию чешского востоковеда Бержиха Грозного, который расшифровал т.н. Богазкёский архив — коллекцию из 14 тысяч клинописных текстов, найденных в 1906 году экспедицией Гуго Винклера близ турецкого города Богазкёй, где располагалась столица хеттов, город Хаттуса. Разобрав основы грамматики и некоторые базовые слова типа «хлеб» и «вода», Грозный реконструировал хеттский язык, и, проводя параллели с, в том числе, древне-немецким языком, доказал, что хеттский принадлежит к индо-европейской языковой семье, хоть и считался до того времени языком семитским.
Позже выяснится, что индо-европейские хетты на самом деле были в Анатолии пришельцами, завоевавшими коренной народ хаттов и переняв в процессе некоторые аспекты их культуры, включая язык (использовался в дальнейшем в священнослужении) и даже богов. В вопросе религии хетты вообще были большими эклектиками, включая в свой пантеон богов практически всех народов, с которым они соприкасались и тем более завоевывали. В некоторых древних текстах хетты даже именовались как «народ тысячи богов». Разграничение хеттской и хаттской культур стало новым вызовом в хеттологии. Немало путаницы внесло схожее наименование этих народов, что стало следствием все той же библейской традиции, хотя сами хетты называли себя и свой язык «несили». Впоследствии, международной группе лингвистов, в т.ч. советскому хеттологу И.М. Дунаевской, удалось расшифровать хаттский язык и установить его родство с языками северо-западного Кавказа, в частности абхазским и адыгейским. Языковой вопрос в хеттологии настолько запутан, что ему можно посвятить отдельный пост, обозревая весь тот труд, что за последние сто лет проделали ученые. Один тот факт, что хетты использовали две системы письменности, клинописную и иероглифическую, уже делает эту тему неординарной.
Сама хеттская цивилизация была довольно прогрессивна и технически развита. При раскопках в Хаттусе археологи нашли разветвленную канализационную систему. Хеттское право позволяло женщинам владеть собственным имуществом, а так же подавать на развод и рассчитывать на справедливый раздел нажитого. На пике своего могущества хетты вполне успешно соперничали с египетскими фараонами, остановив последних от дальнейшей экспансии в Битве при Кадеше. Однако, как и остальные народы периода Бронзового коллапса, хетты пали под натиском Народов моря и навсегда ушли с исторической сцены.
#ДревнийМир #Хетты
Книга Непомнящего начинается с краткого описания «хеттского вопроса», как он обстоял на рубеже XIX-XX вв., а затем пускается в небольшую биографию чешского востоковеда Бержиха Грозного, который расшифровал т.н. Богазкёский архив — коллекцию из 14 тысяч клинописных текстов, найденных в 1906 году экспедицией Гуго Винклера близ турецкого города Богазкёй, где располагалась столица хеттов, город Хаттуса. Разобрав основы грамматики и некоторые базовые слова типа «хлеб» и «вода», Грозный реконструировал хеттский язык, и, проводя параллели с, в том числе, древне-немецким языком, доказал, что хеттский принадлежит к индо-европейской языковой семье, хоть и считался до того времени языком семитским.
Позже выяснится, что индо-европейские хетты на самом деле были в Анатолии пришельцами, завоевавшими коренной народ хаттов и переняв в процессе некоторые аспекты их культуры, включая язык (использовался в дальнейшем в священнослужении) и даже богов. В вопросе религии хетты вообще были большими эклектиками, включая в свой пантеон богов практически всех народов, с которым они соприкасались и тем более завоевывали. В некоторых древних текстах хетты даже именовались как «народ тысячи богов». Разграничение хеттской и хаттской культур стало новым вызовом в хеттологии. Немало путаницы внесло схожее наименование этих народов, что стало следствием все той же библейской традиции, хотя сами хетты называли себя и свой язык «несили». Впоследствии, международной группе лингвистов, в т.ч. советскому хеттологу И.М. Дунаевской, удалось расшифровать хаттский язык и установить его родство с языками северо-западного Кавказа, в частности абхазским и адыгейским. Языковой вопрос в хеттологии настолько запутан, что ему можно посвятить отдельный пост, обозревая весь тот труд, что за последние сто лет проделали ученые. Один тот факт, что хетты использовали две системы письменности, клинописную и иероглифическую, уже делает эту тему неординарной.
Сама хеттская цивилизация была довольно прогрессивна и технически развита. При раскопках в Хаттусе археологи нашли разветвленную канализационную систему. Хеттское право позволяло женщинам владеть собственным имуществом, а так же подавать на развод и рассчитывать на справедливый раздел нажитого. На пике своего могущества хетты вполне успешно соперничали с египетскими фараонами, остановив последних от дальнейшей экспансии в Битве при Кадеше. Однако, как и остальные народы периода Бронзового коллапса, хетты пали под натиском Народов моря и навсегда ушли с исторической сцены.
#ДревнийМир #Хетты
👍2
Как и у всех известных исторических персонажей, имя Миямото Мусаси, великого японского мастера меча, философа, каллиграфа и художника, обросло множеством легенд. Большая часть того, что мы знаем об этом человеке происходит из его же предсмертного труда, Книги пяти колец, а так же разношерстного сбора исторических анекдотов, притч и свидетельств той или иной степени достоверности. Книга американского япониста Вильяма Вильсона (William Scott Wilson), помимо самого своего предмета и весьма живого стиля изложения, примечательна тем, что это первая полноценная и, насколько это возможно, фактологически выверенная биография Миямото Мусаси, написанная для западного читателя.
Мусаси, урожденный Бэнносукэ, родился в деревне Миямото провинции Мимасака, предположительно в 1584 году, в семье самурая Синмэна Мунисая. Свою первую официальную дуэль Бэнносукэ выиграл уже в 13 лет, забив соперника палкой. Три года спустя он покинет родную деревню и отправится странствовать и оттачивать свое искусство меча. Всего за свою жизнь Мусаси провел 61 поединок, ни разу не проиграв. К слову, следующий рекордсмен в списке непобежденных японских фехтовальщиков, это Ито Иттосай с «всего лишь» 33 поединками.
Мусаси был превосходным стратегом и, как он позже опишет в Книге пяти колец, использовал неожиданные и неординарные ходы, чтобы вывести своих противников из равновесия. Пожалуй, самый известный случай подобного, это его дуэль с Сасаки Кодзиро. Мусаси намеренно опоздал к месту встречи, а когда вышел к своему сопернику, то держал в руках вместо меча деревянную имитацию, которую он, опять же, по легенде, выстругал из весла по дороге к острову, где должен был пройти поединок. Подобное поведение взбеленило Кодзиро, придерживавшегося строгих правил этикета, что только сыграло на руку Мусаси, который тут же размозжил этим веслом голову своего оппонента. Это был самый известный бой Мусаси, и последний, в котором он дрался насмерть.
В дальнейшей жизни Мусаси дуэли и участие в военных кампаниях своего господина, хоть и не прекращаются, но отходят на второй план. Великий мастер открывает школу фехтования, где оттачивает свой уникальный стиль владения двумя мечами одновременно – ни-тэн ити-рю (二天一流). С 1633 года он начинает уделять все больше внимания медитации и искусству, а десять лет спустя, уйдет жить отшельником в священную пещеру Рэйгандо, где и напишет Книгу пяти колец, всего лишь за несколько месяцев до своей смерти от, предположительно, рака легких.
Жизнь великого мастера стала не только частью японской истории, но и фольклора. Отсылки к фактам его биографии можно найти даже в таком, казалось бы, далеком от темы самураев произведении, как «Покемон».
#Япония #Биография
Мусаси, урожденный Бэнносукэ, родился в деревне Миямото провинции Мимасака, предположительно в 1584 году, в семье самурая Синмэна Мунисая. Свою первую официальную дуэль Бэнносукэ выиграл уже в 13 лет, забив соперника палкой. Три года спустя он покинет родную деревню и отправится странствовать и оттачивать свое искусство меча. Всего за свою жизнь Мусаси провел 61 поединок, ни разу не проиграв. К слову, следующий рекордсмен в списке непобежденных японских фехтовальщиков, это Ито Иттосай с «всего лишь» 33 поединками.
Мусаси был превосходным стратегом и, как он позже опишет в Книге пяти колец, использовал неожиданные и неординарные ходы, чтобы вывести своих противников из равновесия. Пожалуй, самый известный случай подобного, это его дуэль с Сасаки Кодзиро. Мусаси намеренно опоздал к месту встречи, а когда вышел к своему сопернику, то держал в руках вместо меча деревянную имитацию, которую он, опять же, по легенде, выстругал из весла по дороге к острову, где должен был пройти поединок. Подобное поведение взбеленило Кодзиро, придерживавшегося строгих правил этикета, что только сыграло на руку Мусаси, который тут же размозжил этим веслом голову своего оппонента. Это был самый известный бой Мусаси, и последний, в котором он дрался насмерть.
В дальнейшей жизни Мусаси дуэли и участие в военных кампаниях своего господина, хоть и не прекращаются, но отходят на второй план. Великий мастер открывает школу фехтования, где оттачивает свой уникальный стиль владения двумя мечами одновременно – ни-тэн ити-рю (二天一流). С 1633 года он начинает уделять все больше внимания медитации и искусству, а десять лет спустя, уйдет жить отшельником в священную пещеру Рэйгандо, где и напишет Книгу пяти колец, всего лишь за несколько месяцев до своей смерти от, предположительно, рака легких.
Жизнь великого мастера стала не только частью японской истории, но и фольклора. Отсылки к фактам его биографии можно найти даже в таком, казалось бы, далеком от темы самураев произведении, как «Покемон».
#Япония #Биография
🔥1
В отличие от предыдущих книг авторов, Вокруг Апокалипсиса — не рассказ и не исследование конкретного региона, а скорее сборник наиболее расхожих мифов и легендарных событий периода европейской истории, известного как Средние века. Основной вопрос нового творения Гая Анонима — действительно ли Средние века были настолько «темными», как мы привыкли о них думать? Начинается книга с исследования климата в Западной Европе в эпоху раннего средневековья, его влияния на урожайность и демографические процессы. Далее, путешествуя по страницам, читатель узнает о диете, гигиене, средней продолжительности жизни, детской смертности, отношении к детству как таковому, положении женщины в обществе и других бытовых вопросах средневекового жителя, причем авторы, для полноты картины, стараются осветить вопрос как с точки зрения представителей высших сословий, так и простых крестьян и горожан.
Также авторы рассматривают темы Испанской инквизиции и дела Джордано Бруно и выдвигают весьма неожиданные тезисы. Касаемо Испанской инквизиции, например, заявляется, что, во-первых, она была совершенно независима от папского престола, а значит, все содеянное ею в Испании лежит целиком на совести правящих монархов — Фердинанда II Арагонского и Изабеллы I Кастильской, а во-вторых, вопреки расхожему мнению, Инквизицию интересовали не столько иноверцы, иудеи и мусульмане, сколько новообращенные католики, пришедшие из этих общин, а следовательно речь не может идти о нетерпимости средневековой церкви к иноверцам, лишь о ее ревности к новообращенным прихожанам, которые иногда принимали христианство чисто ради мирских выгод, продолжая тайно исповедовать религию своих предков. Точка зрения спорная, особенно с учетом современных гуманистических настроений, однако, она не лишена логики, к тому же, Гай Аноним буквально каждые несколько страниц приводит выдержки из различных исторических документов и свидетельств, дабы проиллюстрировать свой ход мысли и привести аргументацию в пользу данного мнения.
Вторая часть книги посвящена Столетней войне между Англией и Францией. Рассматриваются предпосылки конфликта, состояние средневекового феодального общества накануне войны, находящегося на гране серьезнейших метаморфоз, ключевые сражения и подвиги наиболее известных полководцев и, конечно же, феномен Жанны д'Арк, семнадцатилетней Орлеанской Девы, которая чуть ли не единолично переломила весь ход войны. В вопросе происхождения чудесных способностей Жанны авторы не занимают однозначной позиции, позволяя читателю сделать свои выводы, но периодически отмечают, что даже при сугубо материалистической трактовке, в биографии девушки из Домреми слишком много счастливых случайностей, благодаря которым, она смогла так быстро завершить свою миссию.
Материал книги весьма разношерстный, но подается авторами безукоризненно, в их фирменном стиле — легко и без лишнего академизма, при этом заставляя читателя задуматься о предлагаемом предмете и поставить под сомнение некоторые, казалось бы, очевидные истины. Для себя решил, что обязательно буду собирать всю серию Antiquitas по мере ее выхода. Помимо только что вышедшего После Рима 2 ожидаются еще художественный исторический роман Атаульф на тему германских варваров, второй том исследования о Карфагене, а также работы по Древнему Египту и Персии, и это только на ближайший год. Продолжаем следить.
#СредниеВека
Также авторы рассматривают темы Испанской инквизиции и дела Джордано Бруно и выдвигают весьма неожиданные тезисы. Касаемо Испанской инквизиции, например, заявляется, что, во-первых, она была совершенно независима от папского престола, а значит, все содеянное ею в Испании лежит целиком на совести правящих монархов — Фердинанда II Арагонского и Изабеллы I Кастильской, а во-вторых, вопреки расхожему мнению, Инквизицию интересовали не столько иноверцы, иудеи и мусульмане, сколько новообращенные католики, пришедшие из этих общин, а следовательно речь не может идти о нетерпимости средневековой церкви к иноверцам, лишь о ее ревности к новообращенным прихожанам, которые иногда принимали христианство чисто ради мирских выгод, продолжая тайно исповедовать религию своих предков. Точка зрения спорная, особенно с учетом современных гуманистических настроений, однако, она не лишена логики, к тому же, Гай Аноним буквально каждые несколько страниц приводит выдержки из различных исторических документов и свидетельств, дабы проиллюстрировать свой ход мысли и привести аргументацию в пользу данного мнения.
Вторая часть книги посвящена Столетней войне между Англией и Францией. Рассматриваются предпосылки конфликта, состояние средневекового феодального общества накануне войны, находящегося на гране серьезнейших метаморфоз, ключевые сражения и подвиги наиболее известных полководцев и, конечно же, феномен Жанны д'Арк, семнадцатилетней Орлеанской Девы, которая чуть ли не единолично переломила весь ход войны. В вопросе происхождения чудесных способностей Жанны авторы не занимают однозначной позиции, позволяя читателю сделать свои выводы, но периодически отмечают, что даже при сугубо материалистической трактовке, в биографии девушки из Домреми слишком много счастливых случайностей, благодаря которым, она смогла так быстро завершить свою миссию.
Материал книги весьма разношерстный, но подается авторами безукоризненно, в их фирменном стиле — легко и без лишнего академизма, при этом заставляя читателя задуматься о предлагаемом предмете и поставить под сомнение некоторые, казалось бы, очевидные истины. Для себя решил, что обязательно буду собирать всю серию Antiquitas по мере ее выхода. Помимо только что вышедшего После Рима 2 ожидаются еще художественный исторический роман Атаульф на тему германских варваров, второй том исследования о Карфагене, а также работы по Древнему Египту и Персии, и это только на ближайший год. Продолжаем следить.
#СредниеВека
🔥2
Немного разбавим серьезное чтение и поговорим о старой, доброй детской художественной литературе.
Есть в литературе такой жанр как роман воспитания, он же Bildungsroman, он же Coming-of-Age Story. Для этого жанра совершенно вторичны декорации, неважно, что происходит на фоне — космическая опера, тернистый путь начинающего писателя или скачущие ниндзя. Главное, это взросление и становление героя по мере прохождения им испытаний. Звездные войны, Мартин Иден и даже Наруто, все эти истории можно отнести к романам воспитания. Ну а тут, стало быть, у нас Школа Добра и Зла Сомана Чайнани. С одной стороны — очередная фэнтези-серия про волшебную школу, с другой — очевидно более успешная, чем ряд других клонов Гарри Поттера. Попробуем понять, почему?
Школа..., как можно догадаться, про школу. Точнее, про две школы, Школу Добра и Школу Зла, где тщательно отобранных детей учат как быть образцовыми героями и злодеями. Действия происходят в мире, где все сказки, которые мы читали в детстве — Золушка, Синяя борода, Красная шапочка и др. — произошли на самом деле, а весь мир стоит на том, что про новые поколения учеников Школы Добра и Зла должны сложить новые сказки. Достаточно свежий и оригинальный ход.
Автор на протяжении всей серии ставит перед своими читателями немало интересных вопросов — что такое добро и зло? Может ли зло прикидываться добром? А наоборот? Может ли зло стать добром по-настоящему? Что такое любовь и дружба? Что такое красота? Обязательно ли выбирать между другом/подругой и своей первой любовью? А что, если не хочешь выбирать? Что важнее, родная кровь или та семья, которую ты себе выбрал сам? И самое главное, что же происходит после того, как все в сказке уходят жить долго и счастливо, или же история заканчивается на этом? Все это прекрасные темы для того, чтобы целевая аудитория (преимущественно девочки-подростки 11-12 лет) над ними поразмышляла и сделала какие-то свои выводы, которые им пригодятся по жизни. В конце концов, все мы, это, в какой-то мере, те книги, которые мы читали в детстве.
Увы, есть и за что поставить пару жирных минусов. Первый, это за слабую проработку системы магии и волшебства. В том же Гарри Поттере было достаточно ясно, каким образом ученики Хогвартса превращались из ничего не умеющих детей в конкурентов состоявшихся злых волшебников. Здесь же, окромя некоторых общих наработок такой системы, ничего нет, отчего каждую книгу нас ждут новые рояли в кустах, когда персонажи, оказавшись в очередной сложной ситуации, просто открывают в себе очередные супер-способности, которые позволяют им эту ситуацию преодолеть. Автор даже пытается это объяснить, ссылаясь на то, что магия зависит от силы эмоций, но выглядит это не очень убедительно.
Второй минус, это какая-то странная фиксация автора на описании некоторых физиологических подробностей. Как минимум раза два-три в каждой книге обязательно будет рассказано о слезах, соплях и прочих движениях кишечника. Книга детская, поэтому все прилично, но такие пассажи сразу ассоциируются с каким-то глупым сортирным юмором шестилетних детей, а тут вроде как книга для подростков, да еще и для девочек, и как-то странно посреди истории о героизме и любви до гроба находить фразы о том как какой-то персонаж, прошу прощения, пустил газы. Сложно объяснить, почему это вообще есть в книге — автор, судя по его биографии, достаточно образованный человек. То ли он так себе представляет современных подростков, то ли современные подростки действительно отупели настолько, что шутят как маленькие дети дошкольного возраста...
В общем и целом, Школа Добра и Зла, это красочный мир с яркими персонажами, которые подталкивает читателей задуматься над вечными вопросами. Хоть и реализация некоторых моментов заставляет задать автору вопросы. Взрослому человеку, понятное дело, тут ловить почти нечего, мы уже давно прошли свои романы воспитания и пишем собственные истории, но написано так, что даже циник сможет сопереживать Софии, Агате и Тедросу в их приключениях.
#Fiction #Fantasy
Есть в литературе такой жанр как роман воспитания, он же Bildungsroman, он же Coming-of-Age Story. Для этого жанра совершенно вторичны декорации, неважно, что происходит на фоне — космическая опера, тернистый путь начинающего писателя или скачущие ниндзя. Главное, это взросление и становление героя по мере прохождения им испытаний. Звездные войны, Мартин Иден и даже Наруто, все эти истории можно отнести к романам воспитания. Ну а тут, стало быть, у нас Школа Добра и Зла Сомана Чайнани. С одной стороны — очередная фэнтези-серия про волшебную школу, с другой — очевидно более успешная, чем ряд других клонов Гарри Поттера. Попробуем понять, почему?
Школа..., как можно догадаться, про школу. Точнее, про две школы, Школу Добра и Школу Зла, где тщательно отобранных детей учат как быть образцовыми героями и злодеями. Действия происходят в мире, где все сказки, которые мы читали в детстве — Золушка, Синяя борода, Красная шапочка и др. — произошли на самом деле, а весь мир стоит на том, что про новые поколения учеников Школы Добра и Зла должны сложить новые сказки. Достаточно свежий и оригинальный ход.
Автор на протяжении всей серии ставит перед своими читателями немало интересных вопросов — что такое добро и зло? Может ли зло прикидываться добром? А наоборот? Может ли зло стать добром по-настоящему? Что такое любовь и дружба? Что такое красота? Обязательно ли выбирать между другом/подругой и своей первой любовью? А что, если не хочешь выбирать? Что важнее, родная кровь или та семья, которую ты себе выбрал сам? И самое главное, что же происходит после того, как все в сказке уходят жить долго и счастливо, или же история заканчивается на этом? Все это прекрасные темы для того, чтобы целевая аудитория (преимущественно девочки-подростки 11-12 лет) над ними поразмышляла и сделала какие-то свои выводы, которые им пригодятся по жизни. В конце концов, все мы, это, в какой-то мере, те книги, которые мы читали в детстве.
Увы, есть и за что поставить пару жирных минусов. Первый, это за слабую проработку системы магии и волшебства. В том же Гарри Поттере было достаточно ясно, каким образом ученики Хогвартса превращались из ничего не умеющих детей в конкурентов состоявшихся злых волшебников. Здесь же, окромя некоторых общих наработок такой системы, ничего нет, отчего каждую книгу нас ждут новые рояли в кустах, когда персонажи, оказавшись в очередной сложной ситуации, просто открывают в себе очередные супер-способности, которые позволяют им эту ситуацию преодолеть. Автор даже пытается это объяснить, ссылаясь на то, что магия зависит от силы эмоций, но выглядит это не очень убедительно.
Второй минус, это какая-то странная фиксация автора на описании некоторых физиологических подробностей. Как минимум раза два-три в каждой книге обязательно будет рассказано о слезах, соплях и прочих движениях кишечника. Книга детская, поэтому все прилично, но такие пассажи сразу ассоциируются с каким-то глупым сортирным юмором шестилетних детей, а тут вроде как книга для подростков, да еще и для девочек, и как-то странно посреди истории о героизме и любви до гроба находить фразы о том как какой-то персонаж, прошу прощения, пустил газы. Сложно объяснить, почему это вообще есть в книге — автор, судя по его биографии, достаточно образованный человек. То ли он так себе представляет современных подростков, то ли современные подростки действительно отупели настолько, что шутят как маленькие дети дошкольного возраста...
В общем и целом, Школа Добра и Зла, это красочный мир с яркими персонажами, которые подталкивает читателей задуматься над вечными вопросами. Хоть и реализация некоторых моментов заставляет задать автору вопросы. Взрослому человеку, понятное дело, тут ловить почти нечего, мы уже давно прошли свои романы воспитания и пишем собственные истории, но написано так, что даже циник сможет сопереживать Софии, Агате и Тедросу в их приключениях.
#Fiction #Fantasy
👍2
Позволю себе небольшое отступление от формата канала, есть мысли, навеянные одной соседней дискуссией. Был в середине 90-х такой добродушный ситком, "Братская любовь" (Brotherly Love). Как и полагается жанру, сериал состоял из эпизодов, в каждом из которых была какая-то своя мораль.
Была там и серия примерно следующего содержания... один из главных героев, механик по профессии и известный по жизни ловелас, знакомится с симпатичной художницей, по совместительству куратором местной галереи искусства. Герой случайно по ходу разговора выдает себя за коллегу по цеху, художника. Девушка проявляет интерес и просит парня показать ей свои картины. Дабы не ударить в грязь лицом полностью, он решает наспех написать серию картин, благо современные тенденции в искусстве необязательно подразумевают высокой техники. Тем не менее куратор легко вскрывает попытку ее надуть, на что наш герой с досадой объясняет, что он на самом деле простой автомеханик, а придумал всю эту историю, так как посчитал, что интеллигентная девушка не захочет встречаться с простым работягой. По ходу своего объяснения, он показывает ей свою недавнюю работу — отреставрированный классический автомобиль. Девушка крайне впечатлена машиной и объясняет нашему герою, что искусство, это не только холст и краски, но все, что человек делает для самовыражения.
На десятилетнего меня этот эпизод произвел неизгладимое впечатление. С тех пор я отношусь к любой работе, в которую человек искренне себя вкладывает как к искусству, и практически любую вещь воспринимаю как потенциальную среду для творчества. Единственным для меня критерием остается уровень мастерства, поэтому я не приемлю современные картины из серии, художник плюнул на холст, а так же акционизм, хотя подобные вещи тоже находят своих зрителей.
#Кино #Искусство
Была там и серия примерно следующего содержания... один из главных героев, механик по профессии и известный по жизни ловелас, знакомится с симпатичной художницей, по совместительству куратором местной галереи искусства. Герой случайно по ходу разговора выдает себя за коллегу по цеху, художника. Девушка проявляет интерес и просит парня показать ей свои картины. Дабы не ударить в грязь лицом полностью, он решает наспех написать серию картин, благо современные тенденции в искусстве необязательно подразумевают высокой техники. Тем не менее куратор легко вскрывает попытку ее надуть, на что наш герой с досадой объясняет, что он на самом деле простой автомеханик, а придумал всю эту историю, так как посчитал, что интеллигентная девушка не захочет встречаться с простым работягой. По ходу своего объяснения, он показывает ей свою недавнюю работу — отреставрированный классический автомобиль. Девушка крайне впечатлена машиной и объясняет нашему герою, что искусство, это не только холст и краски, но все, что человек делает для самовыражения.
На десятилетнего меня этот эпизод произвел неизгладимое впечатление. С тех пор я отношусь к любой работе, в которую человек искренне себя вкладывает как к искусству, и практически любую вещь воспринимаю как потенциальную среду для творчества. Единственным для меня критерием остается уровень мастерства, поэтому я не приемлю современные картины из серии, художник плюнул на холст, а так же акционизм, хотя подобные вещи тоже находят своих зрителей.
#Кино #Искусство
👍1
Нельзя отрицать того, что мы живем в эпоху постмодерна. Даже те из нас, кто критически относятся к некоторым его аспектам, скорее всего, являются продуктами постмодернистской эпохи. Подчеркнутый скептицизм ко всем т.н. «большим нарративам», усиление роли контекста, эклектичность в искусстве и мысли, все это постмодернистские понятия.
Как и любая эпоха, постмодерн порождает своих уродов. Моральный релятивизм, отрицание объективной реальности, «смерть автора», преобладание эмоций над фактами везде, вплоть до большой политики, и даже fanfiction, все это тоже постмодерн.
Что они несли с собой Тима О'Брайена (Tim O'Brien) — образец качественной постмодернистской литературы. Главного героя зовут Тим О'Брайен, он, как и автор, воевал во Вьетнаме, а потом стал писателем. Но автор сразу дает понять – книга, несмотря на реализм, строго художественная. Какие из описанных событий реальны остается загадкой, но это и не столь важно. Сам О'Брайен в одном из рассказов объяснит, что между правдивой историей о войне и том, что случилось на самом деле, есть разница. Рассмотреть эту разницу через призму взвода американских солдат и их меняющегося на войне мировоззрения нас автор и приглашает.
Книга издана в 1990 году, когда постмодерн еще не стал той пародией на самого себя, которой он является сегодня, поэтому заигрывания О'Брайена с мета-реальностью вызывают интерес, а не недоумение. От сегодняшнего же постмодерна можно ожидать, что он скоро умрет, так как эпоха занятая исключительно вечным переосмыслением (и искажением) прошлого, априори не имеет будущего.
#Философия #Постмодерн
Как и любая эпоха, постмодерн порождает своих уродов. Моральный релятивизм, отрицание объективной реальности, «смерть автора», преобладание эмоций над фактами везде, вплоть до большой политики, и даже fanfiction, все это тоже постмодерн.
Что они несли с собой Тима О'Брайена (Tim O'Brien) — образец качественной постмодернистской литературы. Главного героя зовут Тим О'Брайен, он, как и автор, воевал во Вьетнаме, а потом стал писателем. Но автор сразу дает понять – книга, несмотря на реализм, строго художественная. Какие из описанных событий реальны остается загадкой, но это и не столь важно. Сам О'Брайен в одном из рассказов объяснит, что между правдивой историей о войне и том, что случилось на самом деле, есть разница. Рассмотреть эту разницу через призму взвода американских солдат и их меняющегося на войне мировоззрения нас автор и приглашает.
Книга издана в 1990 году, когда постмодерн еще не стал той пародией на самого себя, которой он является сегодня, поэтому заигрывания О'Брайена с мета-реальностью вызывают интерес, а не недоумение. От сегодняшнего же постмодерна можно ожидать, что он скоро умрет, так как эпоха занятая исключительно вечным переосмыслением (и искажением) прошлого, априори не имеет будущего.
#Философия #Постмодерн
🔥1
Многие все еще думают о Японии, как о некой стране будущего и победившей технократии. Не будем говорить, что страной будущего она выглядела лишь на фоне серых советских пятиэтажек, посмотрим, что о своей стране думают сами японцы на примере Королевской битвы Таками Косюна. А для начала, контекст.
Япония страна маленькая, с очень капризным климатом, а людей в ней очень много, гораздо больше, чем нужно, чтобы осваивать такую территорию. Вкупе с невозможностью вести захватнические войны, это приводит к двум, в частности, вещам: чрезмерно жесткой конкуренции за места, особенно в престижных ВУЗах и крупных корпорациях, а также к почти полностью экспортно-ориентированной экономике. Первое означает, что для обретения своего места под солнцем маленький японец должен с младых ногтей действовать на пределе человеческих возможностей, иначе он никому не нужен, а второе, что любой шок во внешней торговле способен нанести стране весьма серьезный удар.
В 1985 году Япония, США, ФРГ, Франция и Великобритания подписывают Соглашение «Плаза» о плановой девальвации американского доллара. За два года японская иена дорожает на 51%, что для экспортной экономики сродни катастрофе. Сниженные экспортные возможности лопают японский финансовый пузырь и приводят страну к своим «святым девяностым», которые странные японцы почему-то называют Потерянным десятилетием. Видимо, не общались с Наиной Ельциной...
Итак, на фоне массового психоза от в одночасье обедневшей страны и вечной угрозы увольнений и появляется Королевская битва. Сюжет прост: в альтернативной фашистской Японии государство периодически отправляет случайных старших школьников на необитаемый остров, где им выдают оружие и приказывают убивать друг друга, пока не останется лишь один. Не играть нельзя, иначе организаторы взорвут надетые участникам ошейники, и все умрут в любом случае. По ходу книги мы получаем несколько психологических портретов персонажей, у каждого из которых своя мотивация играть или попытаться обмануть систему. А сама игра до боли похожа на... японскую систему образования и последующего трудоустройства, где нужно почти что ходить по трупам, и это не считается зазорным. Недаром одна из популярных японских поговорок, это Дзяку Нику Кё Сёку (弱肉強食) или «Сильный пожирает слабого». Прекрасные сантименты, которые нельзя забывать, ведя с японцами дела или любуясь очередным шедевром анимэ.
#Япония #Культура
Япония страна маленькая, с очень капризным климатом, а людей в ней очень много, гораздо больше, чем нужно, чтобы осваивать такую территорию. Вкупе с невозможностью вести захватнические войны, это приводит к двум, в частности, вещам: чрезмерно жесткой конкуренции за места, особенно в престижных ВУЗах и крупных корпорациях, а также к почти полностью экспортно-ориентированной экономике. Первое означает, что для обретения своего места под солнцем маленький японец должен с младых ногтей действовать на пределе человеческих возможностей, иначе он никому не нужен, а второе, что любой шок во внешней торговле способен нанести стране весьма серьезный удар.
В 1985 году Япония, США, ФРГ, Франция и Великобритания подписывают Соглашение «Плаза» о плановой девальвации американского доллара. За два года японская иена дорожает на 51%, что для экспортной экономики сродни катастрофе. Сниженные экспортные возможности лопают японский финансовый пузырь и приводят страну к своим «святым девяностым», которые странные японцы почему-то называют Потерянным десятилетием. Видимо, не общались с Наиной Ельциной...
Итак, на фоне массового психоза от в одночасье обедневшей страны и вечной угрозы увольнений и появляется Королевская битва. Сюжет прост: в альтернативной фашистской Японии государство периодически отправляет случайных старших школьников на необитаемый остров, где им выдают оружие и приказывают убивать друг друга, пока не останется лишь один. Не играть нельзя, иначе организаторы взорвут надетые участникам ошейники, и все умрут в любом случае. По ходу книги мы получаем несколько психологических портретов персонажей, у каждого из которых своя мотивация играть или попытаться обмануть систему. А сама игра до боли похожа на... японскую систему образования и последующего трудоустройства, где нужно почти что ходить по трупам, и это не считается зазорным. Недаром одна из популярных японских поговорок, это Дзяку Нику Кё Сёку (弱肉強食) или «Сильный пожирает слабого». Прекрасные сантименты, которые нельзя забывать, ведя с японцами дела или любуясь очередным шедевром анимэ.
#Япония #Культура
Выходим немного за формат нашего лампового канала, но пропустить такое событие невозможно. О флагмане отечественной исторической реконструкции парусного флота, прекрасной La Grace, на которой плавала наша прекрасная @anhvit_design, пишет журнал Fitzroy — флагман отечественной журналистики умного глянца — читая который можно узнать как об истории долмы, так и о глубочайших политических параллелях в истории таких разных стран, как Россия, Япония и Турция. Напомним, что Fitzroy, это брат издательского проекта Acta Diurna, выпускающего отличные книги по античной истории, которые мы здесь так нежно любим.
«Залп! — правый борт корабля окутывается клубами порохового дыма. Затем бриг виртуозно выполняет поворот и залпирует пушками уже левого борта. Эхо выстрелов летит к тонущему в волнах горизонту. Всполохи солнца освещают на корме корабля название „La Grace“ и обозначение порта приписки, от которого до моря, как до Луны — „Praha“.
#Реконструкция
«Залп! — правый борт корабля окутывается клубами порохового дыма. Затем бриг виртуозно выполняет поворот и залпирует пушками уже левого борта. Эхо выстрелов летит к тонущему в волнах горизонту. Всполохи солнца освещают на корме корабля название „La Grace“ и обозначение порта приписки, от которого до моря, как до Луны — „Praha“.
#Реконструкция
Что получится, если смешать начитанность, подростковый гормональный бунт и свойственное всем молодым людям нащупывание т.н. темной стороны? Конечно же, любовь к готическим романам! Так на полке появились Собрание сочинений Эдгара По (и соревнования с друзьями, кто лучше прочтет его Ворона), Франкенштейн, Дракула и остальные представители готической классики. Однако же, хотелось чего-то большего. Потустороннее зло в литературе XVIII-XIX веков, видите ли, довольно невнятный организм, даже при должной его персонификации. При всем богатстве образа Дракулы, нам ничего неизвестно о том, кто он есть, и как стал тем, кем стал. Таким образом и случилось знакомство с Вампирскими хрониками американской писательницы Anne Rice.
Первая книга Хроник, Интервью с вампиром была опубликована в 1976 году, став частью волны возрождения интереса к теме вампиров — с 1970 по 1975 вышло порядка десяти фильмов про Дракулу и целая трилогия про несколько менее известную Кармиллу (из новеллы Шеридана ле Фаню). Оригинальная находка Райс же была в том, что ее вампиры были не аморфным злом готической классики, с непонятными историей и мотивацией, а настоящими людьми, уж простите за каламбур. У каждого кровопийцы из Хроник есть хорошо прописанный характер и история, внятно объясняющая, кем он был в человеческой жизни, как дошел до нынешней не-жизни, и что он теперь по этому поводу думает. Мы знакомимся с французским дворянином Луи, который будучи выращенным в глубоко католической семье, не мог воспринимать свой вампиризм иначе, чем ужасное грехопадение и муки, взбалмошным и непредсказуемым Лестатом, главным героем цикла Райс, который упивается обретенными могуществом и бессмертием, но при этом постоянно борется за сохранение себя как человека, а также целой когортой вампиров из разных стран и эпох, некоторые из которых, в силу своего древнего возраста, уже и на людей не совсем похожи, а оттого и заставляют читателей задаться неудобными вопросами о природе человечности и ее сохранения в нашем безумном мире.
Во всяком случае, так было на протяжении первых трех книг цикла. В третьей, Королеве проклятых, мы даже узнаем всю историю возникновения вампирской расы с самых древних времен. А потом из мира Вампирских хроник стали пропадать, собственно, вампиры, на замену которым пришли ведьмы, маги, демоны, инопланетяне, а под конец даже, мать ее, Атлантида. И все бы ничего, это совершенно не первый случай когда автор, словив звездную болезнь или переживая какие-то тяжелые события в своей жизни, испортил собственное произведение. Но г-жа Райс оказалась на редкость несимпатичной персоной, которая позволяла себе, зарабатывая на, с каждым разом ухудшающихся, творениях миллионы долларов, собачиться с читателями в отзывах на странице своей книги в Amazon, натравливать толпу фанатов на неугодных ей критиков и поливать в интервью грязью всех несогласных и недовольных.
Книги г-жи Райс продолжают выходить, и это совершенно понятно, ведь кушать хочется всем, но наша Библиотека советует ограничиться первыми тремя томами Вампирских хроник, которые представляют собой вполне законченную историю. Все остальное, к сожалению, это полная деградация и профанация над жанром.
#Fiction #Fantasy
Первая книга Хроник, Интервью с вампиром была опубликована в 1976 году, став частью волны возрождения интереса к теме вампиров — с 1970 по 1975 вышло порядка десяти фильмов про Дракулу и целая трилогия про несколько менее известную Кармиллу (из новеллы Шеридана ле Фаню). Оригинальная находка Райс же была в том, что ее вампиры были не аморфным злом готической классики, с непонятными историей и мотивацией, а настоящими людьми, уж простите за каламбур. У каждого кровопийцы из Хроник есть хорошо прописанный характер и история, внятно объясняющая, кем он был в человеческой жизни, как дошел до нынешней не-жизни, и что он теперь по этому поводу думает. Мы знакомимся с французским дворянином Луи, который будучи выращенным в глубоко католической семье, не мог воспринимать свой вампиризм иначе, чем ужасное грехопадение и муки, взбалмошным и непредсказуемым Лестатом, главным героем цикла Райс, который упивается обретенными могуществом и бессмертием, но при этом постоянно борется за сохранение себя как человека, а также целой когортой вампиров из разных стран и эпох, некоторые из которых, в силу своего древнего возраста, уже и на людей не совсем похожи, а оттого и заставляют читателей задаться неудобными вопросами о природе человечности и ее сохранения в нашем безумном мире.
Во всяком случае, так было на протяжении первых трех книг цикла. В третьей, Королеве проклятых, мы даже узнаем всю историю возникновения вампирской расы с самых древних времен. А потом из мира Вампирских хроник стали пропадать, собственно, вампиры, на замену которым пришли ведьмы, маги, демоны, инопланетяне, а под конец даже, мать ее, Атлантида. И все бы ничего, это совершенно не первый случай когда автор, словив звездную болезнь или переживая какие-то тяжелые события в своей жизни, испортил собственное произведение. Но г-жа Райс оказалась на редкость несимпатичной персоной, которая позволяла себе, зарабатывая на, с каждым разом ухудшающихся, творениях миллионы долларов, собачиться с читателями в отзывах на странице своей книги в Amazon, натравливать толпу фанатов на неугодных ей критиков и поливать в интервью грязью всех несогласных и недовольных.
Книги г-жи Райс продолжают выходить, и это совершенно понятно, ведь кушать хочется всем, но наша Библиотека советует ограничиться первыми тремя томами Вампирских хроник, которые представляют собой вполне законченную историю. Все остальное, к сожалению, это полная деградация и профанация над жанром.
#Fiction #Fantasy
12 правил жизни клинического психолога и современного философа Джордана Питерсона (Jordan Peterson), это, пожалуй, то редкое произведение в жанре self-help, которое я бы рекомендовал к прочтению. Я не очень люблю этот жанр, т.к. большинство его представителей, это дешевая жвачка в стиле, «мыслите позитивно, а чтобы узнать как, вот вам моя книга, в ней вас научат правильно завязывать шнурки». Книга доктора Питерсона также не стала лично для меня великим открытием, но, тем не менее, в т.ч. благодаря ей он стал достаточно известной личностью, заполучив как большое количество поклонников, так и ненавистников.
12 правил…, это коллекция двенадцати эссе, каждое из которых раскрывает суть соответствующего правила. На первый взгляд, мысли, которые автор пытается донести до своей аудитории, довольно очевидны – не ной, отвечай за свои слова и поступки, делай то, что должно быть сделано, а не то, что легко, не надейся на то, что ты будешь счастлив всю свою жизнь, но цени редкие моменты счастья и находи радость в простых вещах, не лезь к людям с нравоучениями, особенно если у тебя самого дома не все в порядке...
К сожалению, очевидно оно не для всех. Последние 2-3 поколения, особенно в т.н. развитых странах, это люди, которые всегда жили в относительном достатке, оттого и проблемы у них, это классические «проблемы белых людей» – можно ли людям сношаться в не предназначенные для этого отверстия, и почему это должно быть нормальным, является ли это мизогинией, когда мужчина открывает женщине дверь, имеет ли человек право грызть куриное крылышко, разъезжая на джипе, или стоит законодательно разрешить только овощные смузи и экологические велосипеды… в общем, как пелось в одной песни, «Их дети сходят с ума от того, что им нечего больше хотеть».
12 правил…, это набор ценностей жесткого индивидуалиста, готового при этом отвечать за последствия своих действий, и требующего взамен, чтобы от него отстали с очередной редакцией всеобщего светлого будущего, неважно в какие цвета оно окрашено. Стоит ли говорить, что граждане, чья главная забота, это мнимая дискриминация радужных велосипедистов, в принципе не готовы рассматривать жизнь в подобном ключе, т.к. не готовы, в первую очередь, взять на себя ответственность за собственную жизнь. У подобных людей во всех несчастьях вечно виноват кто-то другой — белые гетеросексуальные мужчины, нелегальные иммигранты, политики, рептилоиды и далее по списку, и спасения они вечно ищут у кого-то другого — работодатель должен сделать им хорошо, государство должно решить все их проблемы, окружающие должны безоговорочно их уважать и удовлетворять любую их прихоть. Неудивительно, что именно эта публика громче всех критикует доктора Питерсона, обвиняя его во всех грехах, вплоть до, якобы, фашизма.
Книгу Питерсона стоит прочитать хотя бы потому что автор — начитанный и интеллигентный, в хорошем смысле этого слова, человек, настоящий классический гуманитарий-интеллектуал, а его труд хорошо вскрывает проблемы современного общества. В целом, если взять 12 правил Питерсона, и сделать все наоборот, мы и получим современное общество во всей его красе. Единственный камень, который могу кинуть в автора, это критика социалистического строя с сугубо эмоциональных позиций и ссылки на Архипелаг ГУЛАГ Солженицына. Ни один уважающий себя историк не будет приводить эту ересь в качестве документального свидетельства чего-либо, но Питерсон и не историк, ему можно это простить, держа в уме, что те пассажи, где он упоминает коммунистов или Солженицына, стоит читать аккуратно, особенно прислушиваясь к своему внутреннему критику. В остальном же, это отличная книга, для взрослых, сформировавшихся людей. Вечным детям, к сожалению, не понять.
#Философия
12 правил…, это коллекция двенадцати эссе, каждое из которых раскрывает суть соответствующего правила. На первый взгляд, мысли, которые автор пытается донести до своей аудитории, довольно очевидны – не ной, отвечай за свои слова и поступки, делай то, что должно быть сделано, а не то, что легко, не надейся на то, что ты будешь счастлив всю свою жизнь, но цени редкие моменты счастья и находи радость в простых вещах, не лезь к людям с нравоучениями, особенно если у тебя самого дома не все в порядке...
К сожалению, очевидно оно не для всех. Последние 2-3 поколения, особенно в т.н. развитых странах, это люди, которые всегда жили в относительном достатке, оттого и проблемы у них, это классические «проблемы белых людей» – можно ли людям сношаться в не предназначенные для этого отверстия, и почему это должно быть нормальным, является ли это мизогинией, когда мужчина открывает женщине дверь, имеет ли человек право грызть куриное крылышко, разъезжая на джипе, или стоит законодательно разрешить только овощные смузи и экологические велосипеды… в общем, как пелось в одной песни, «Их дети сходят с ума от того, что им нечего больше хотеть».
12 правил…, это набор ценностей жесткого индивидуалиста, готового при этом отвечать за последствия своих действий, и требующего взамен, чтобы от него отстали с очередной редакцией всеобщего светлого будущего, неважно в какие цвета оно окрашено. Стоит ли говорить, что граждане, чья главная забота, это мнимая дискриминация радужных велосипедистов, в принципе не готовы рассматривать жизнь в подобном ключе, т.к. не готовы, в первую очередь, взять на себя ответственность за собственную жизнь. У подобных людей во всех несчастьях вечно виноват кто-то другой — белые гетеросексуальные мужчины, нелегальные иммигранты, политики, рептилоиды и далее по списку, и спасения они вечно ищут у кого-то другого — работодатель должен сделать им хорошо, государство должно решить все их проблемы, окружающие должны безоговорочно их уважать и удовлетворять любую их прихоть. Неудивительно, что именно эта публика громче всех критикует доктора Питерсона, обвиняя его во всех грехах, вплоть до, якобы, фашизма.
Книгу Питерсона стоит прочитать хотя бы потому что автор — начитанный и интеллигентный, в хорошем смысле этого слова, человек, настоящий классический гуманитарий-интеллектуал, а его труд хорошо вскрывает проблемы современного общества. В целом, если взять 12 правил Питерсона, и сделать все наоборот, мы и получим современное общество во всей его красе. Единственный камень, который могу кинуть в автора, это критика социалистического строя с сугубо эмоциональных позиций и ссылки на Архипелаг ГУЛАГ Солженицына. Ни один уважающий себя историк не будет приводить эту ересь в качестве документального свидетельства чего-либо, но Питерсон и не историк, ему можно это простить, держа в уме, что те пассажи, где он упоминает коммунистов или Солженицына, стоит читать аккуратно, особенно прислушиваясь к своему внутреннему критику. В остальном же, это отличная книга, для взрослых, сформировавшихся людей. Вечным детям, к сожалению, не понять.
#Философия
👍3
Цао Цао — китайский полководец, князь царства Вэй, Верховный канцлер династии Хань — вошел в историю, как максимально жестокий персонаж, который на пути к своей цели не считался ни с чем и ни с кем, даже с правящим императором. Его апологеты, правда, говорят, что это не он такой, время такое было, а так Цао Цао только и делал, что волновался об общественном и государственном благе. Да, сегодня тоже есть подобные кадры — все о нас с вами беспокоятся да оберегают... правда, мельчает масштаб. Что ни говори о князе Вэй, но он писал вполне приличные стихи, чем сегодня похвастаться может далеко не каждый, занимающий пост.
Знакомьтесь: Цао Цао. Цикл Отрывистые мелодии
Пою, сам себе наливая вино,
Как долго еще мне прожить суждено?
Ведь жизнь человека – что капельки рос...
Минувший же день столько горя принес!
Я вновь изнываю, объятый тоскою
От дум потаенных не знаю покоя.
Уйти-позабыться есть средство одно:
Волшебный напиток – Ду Кана вино!
На вас одеяние ученого мужа,
А сердце мое так болит, так недужит.
Ведь это о вас, господин мой, о вас
Печально вздыхаю в который уж раз!
Вдоль поля бреду, по тропинкам петляя...
Зачем же так часто мы с вами встречались?!
Сердечные речи вели за столом...
Осталась лишь память о чувстве былом!
Как ярко на небе сиянье луны,
Поди-ка попробуй его погаси!
А если тебя охватила тоска,
Поди-ка попробуй ее прогони!
Призывно олени кричат на лугу,
Где вволю едят молодую траву.
Я гостя желанного дома встречаю,
И радостных песен разносится звук!
При ясной луне уже звезды редели,
Как стаей сороки на юг полетели.
Вкруг древа могучего кружат-снуют
Так где же та ветка, что даст им приют?
Пределов не знают ни горы, ни воды
Своей вышине и глубинам своим.
Коль князю мудрейшему станем подобны,
То всей Поднебесной сердца покорим!
#Китай #Стихи
Знакомьтесь: Цао Цао. Цикл Отрывистые мелодии
Пою, сам себе наливая вино,
Как долго еще мне прожить суждено?
Ведь жизнь человека – что капельки рос...
Минувший же день столько горя принес!
Я вновь изнываю, объятый тоскою
От дум потаенных не знаю покоя.
Уйти-позабыться есть средство одно:
Волшебный напиток – Ду Кана вино!
На вас одеяние ученого мужа,
А сердце мое так болит, так недужит.
Ведь это о вас, господин мой, о вас
Печально вздыхаю в который уж раз!
Вдоль поля бреду, по тропинкам петляя...
Зачем же так часто мы с вами встречались?!
Сердечные речи вели за столом...
Осталась лишь память о чувстве былом!
Как ярко на небе сиянье луны,
Поди-ка попробуй его погаси!
А если тебя охватила тоска,
Поди-ка попробуй ее прогони!
Призывно олени кричат на лугу,
Где вволю едят молодую траву.
Я гостя желанного дома встречаю,
И радостных песен разносится звук!
При ясной луне уже звезды редели,
Как стаей сороки на юг полетели.
Вкруг древа могучего кружат-снуют
Так где же та ветка, что даст им приют?
Пределов не знают ни горы, ни воды
Своей вышине и глубинам своим.
Коль князю мудрейшему станем подобны,
То всей Поднебесной сердца покорим!
#Китай #Стихи
❤🔥1👍1
Какая система образования самая лучшая в мире? Если отбросить ностальгию о советской школе, то окажется, что объективно ответить на этот вопрос не так уж просто. Каким критериям должна соответствовать эта «лучшая» система? По какой шкале их измерять?
Наиболее авторитетной, назовем это так, попыткой ответа на эти вопросы является стандартный экзамен PISA, проводимый Организацией экономического содружества и развития (ОЭСР), пальму первенства на котором многие годы держит Китай. Стало быть, самое лучшее образование — в Китае?
Чжао Юн (Yong Zhao), автор книги Кто боится большого злого дракона? оспаривает этот тезис. Китайские дети не то чтобы самые способные, утверждает он, просто хорошо натасканные на сдачу стандартизированных экзаменов. Открыв свою книгу таким резким заявлением, Чжао тут же делает шаг назад — первая половина книги почти полностью посвящена историческим корням китайской системы образования, да и китайского менталитета вообще. Здесь читатель узнает и про действовавшую более 1000 лет систему императорских экзаменов кэцзюй, и про конфуцианскую природу китайского общества, и про неудачные первые попытки рецепции западных идей. Чжао приводит все эти исторические факты как бы в объяснение того, почему Китай не способен произвести креативных, свободно мыслящих и способных к инновациям людей. Насколько же он прав?
С одной стороны, нельзя отказывать автору Большого злого дракона в очевидном -- конфуцианская философия действительно пронизывает китайское общество до мозга костей, несмотря на почти столетнее правление КПК и современные технологии. Это значит, что Китай остается максимально коллективистским обществом с жесткой иерархией, и китайцев это прекрасно устраивает. Следовательно, и образование в Китае построено по-конфуциански. Упомянутый выше кэцзюй был ничем иным, как экзаменом на знание классического конфуцианского канона, то есть трудов Учителя и многочисленных комментариев к ним, а, как можно догадаться, вольные трактовки великой классики особо не поощрялись. Стоит ли объяснять, что подобное натаскивание на протяжении более тысячи лет прекрасно переносится в современные реалии, где, чтобы сдать любой стандартный экзамен, будь это ЕГЭ, SAT или PISA необязательно обладать глубокими познаниями в тестируемых дисциплинах, а лишь методично решить 100 аналогичных вариантов экзамена в рамках подготовки?
С другой стороны, Чжао Юн, это американец китайского происхождения, эмигрант, который явно не прижился в родной стране и обществе, а соответственно его оценки сами далеки от объективных. Доходит до комичного — научный редактор русского издания книги, Александр Юркевич, вынужден поправлять автора в сносках, когда того слишком заносит на поворотах при описании «эффективного» правления Чан Кайши или предпринимательского духа рядового китайского крестьянина.
Книга безусловно полезна как пища для ума. Пытливого российского читателя она безусловно заставить задуматься над многими аспектами образования, не только китайского, но и отечественного, которое живет в состоянии вечных реформ и подгонки под очередной на-этот-раз-точно-единственно-верный государственный стандарт. Однако, Большого злого дракона, как и любую публицистику, следует читать очень осторожно — она наверняка ангажирована в чью-то пользу.
#Китай #Образование #Культура
Наиболее авторитетной, назовем это так, попыткой ответа на эти вопросы является стандартный экзамен PISA, проводимый Организацией экономического содружества и развития (ОЭСР), пальму первенства на котором многие годы держит Китай. Стало быть, самое лучшее образование — в Китае?
Чжао Юн (Yong Zhao), автор книги Кто боится большого злого дракона? оспаривает этот тезис. Китайские дети не то чтобы самые способные, утверждает он, просто хорошо натасканные на сдачу стандартизированных экзаменов. Открыв свою книгу таким резким заявлением, Чжао тут же делает шаг назад — первая половина книги почти полностью посвящена историческим корням китайской системы образования, да и китайского менталитета вообще. Здесь читатель узнает и про действовавшую более 1000 лет систему императорских экзаменов кэцзюй, и про конфуцианскую природу китайского общества, и про неудачные первые попытки рецепции западных идей. Чжао приводит все эти исторические факты как бы в объяснение того, почему Китай не способен произвести креативных, свободно мыслящих и способных к инновациям людей. Насколько же он прав?
С одной стороны, нельзя отказывать автору Большого злого дракона в очевидном -- конфуцианская философия действительно пронизывает китайское общество до мозга костей, несмотря на почти столетнее правление КПК и современные технологии. Это значит, что Китай остается максимально коллективистским обществом с жесткой иерархией, и китайцев это прекрасно устраивает. Следовательно, и образование в Китае построено по-конфуциански. Упомянутый выше кэцзюй был ничем иным, как экзаменом на знание классического конфуцианского канона, то есть трудов Учителя и многочисленных комментариев к ним, а, как можно догадаться, вольные трактовки великой классики особо не поощрялись. Стоит ли объяснять, что подобное натаскивание на протяжении более тысячи лет прекрасно переносится в современные реалии, где, чтобы сдать любой стандартный экзамен, будь это ЕГЭ, SAT или PISA необязательно обладать глубокими познаниями в тестируемых дисциплинах, а лишь методично решить 100 аналогичных вариантов экзамена в рамках подготовки?
С другой стороны, Чжао Юн, это американец китайского происхождения, эмигрант, который явно не прижился в родной стране и обществе, а соответственно его оценки сами далеки от объективных. Доходит до комичного — научный редактор русского издания книги, Александр Юркевич, вынужден поправлять автора в сносках, когда того слишком заносит на поворотах при описании «эффективного» правления Чан Кайши или предпринимательского духа рядового китайского крестьянина.
Книга безусловно полезна как пища для ума. Пытливого российского читателя она безусловно заставить задуматься над многими аспектами образования, не только китайского, но и отечественного, которое живет в состоянии вечных реформ и подгонки под очередной на-этот-раз-точно-единственно-верный государственный стандарт. Однако, Большого злого дракона, как и любую публицистику, следует читать очень осторожно — она наверняка ангажирована в чью-то пользу.
#Китай #Образование #Культура