Pavel Arsenev participe cette semaine au lancement de nouveau livre (Berlin), à une discussion sur les tactiques d'exil linguistique (Lyon) et à une performance textographique (Genève).
18 février à Lyon, Librairie Terre Des Livres, présentation du livre en dialogue avec Anna Foscolo
86, rue de Marseille, 19.00
20 février à Berlin, Humboldt-Universität zu Berlin, présentation du livre "Russisch als Nicht-Muttersprache" (ciconia & ciconia, 2025) en dialogue avec Natascha Grinina and Susanne Frank.
Dorotheenstraße 65, Room 5.57, 6-8 pm
22 février à Genève, Bains des Pâquis / Apéro poétique, performance textographique «Le russe comme non maternelle» (Les Editions Vanloo, 2024)
30, Quai du Mont-Blanc, 11 am
Les details sur les livres & événements
+ FranceCulture: Les Midis de Culture_/ Critique poésie : «Le russe comme non maternelle» de Pavel Arsenev
18 février à Lyon, Librairie Terre Des Livres, présentation du livre en dialogue avec Anna Foscolo
86, rue de Marseille, 19.00
20 février à Berlin, Humboldt-Universität zu Berlin, présentation du livre "Russisch als Nicht-Muttersprache" (ciconia & ciconia, 2025) en dialogue avec Natascha Grinina and Susanne Frank.
Dorotheenstraße 65, Room 5.57, 6-8 pm
22 février à Genève, Bains des Pâquis / Apéro poétique, performance textographique «Le russe comme non maternelle» (Les Editions Vanloo, 2024)
30, Quai du Mont-Blanc, 11 am
Les details sur les livres & événements
+ FranceCulture: Les Midis de Culture_/ Critique poésie : «Le russe comme non maternelle» de Pavel Arsenev
🔥3
К третьей годовщине российского вторжения в Украину возникла культурная и институциональная инфраструктура в изгнании - новые издательства, премии и даже просто сайты, публикующие тех, кто не может быть опубликован в своей бывшей стране по цензурным причинам. На этой неделе vmesto-media был опубликован отрывки из романа Романа Осминкина "Олечкина интуиция".
"Эта книга собрана из встреч и разговоров героя со своей мамой, которые за два с лишним года их вынужденной разлуки превратились в он-лайн встречи и разговоры. Книга писалась как роман с использованием методов художественной (авто)этнографии. Мама героя — украинка, в молодости уехавшая из небольшого села в Житомирской области учиться в Ленинград и проживающая поныне в Петербурге. В 2014 году, после российской аннексии Крыма и оккупации Донбасса, герой, ранее определявший себя петербургским поэтом с украинскими корнями, все отчетливее ощущал нараставшую разорванность и раскол сознания. Герой более не мог некритично отождествлять себя с титульной российской нацией, но так же не мог он в полной мере назвать себя украинцем, так как всю сознательную жизнь и культурную память он приобретал в Ленинграде–Петербурге. Пытаясь вырваться из идентитарного тупика, герой обращается к матери, начиная расспрашивать ее об украинском детстве и молодости, об их предках и о том времени как таковом. Сельская родословная героя оказывается на редкость схожей с поколениями миллионов крестьян, прошедших через войны, коллективизацию и Голодомор ХХ века. <...>
Крещение Ромки
Первый год жизни Ромка хворал постоянно разными хворобами. Слабенький был очень. Да и климат ленинградский гнилой влиял не с лучшей стороны. Интуиция нашептала Олечке поехать в свое родное село до мати с батьком и покрестить там Ромку. Привезла Олечка Ромку в село, стали искать Ромке куму и кума из дальних родичей. Не сразу нашли, так как многие друг с другом одружитися і розлучитися встигли, а кум і кума повинні були бути духовними наставниками дитині, тому вони не могли вступати в любовні стосунки між собою. Ходила історія, що одного разу кум з кумою помилувалися на озері, озеро піднялося і вони втопилися <...>"
Тексты и выступления Романа в [Транслит]
"Эта книга собрана из встреч и разговоров героя со своей мамой, которые за два с лишним года их вынужденной разлуки превратились в он-лайн встречи и разговоры. Книга писалась как роман с использованием методов художественной (авто)этнографии. Мама героя — украинка, в молодости уехавшая из небольшого села в Житомирской области учиться в Ленинград и проживающая поныне в Петербурге. В 2014 году, после российской аннексии Крыма и оккупации Донбасса, герой, ранее определявший себя петербургским поэтом с украинскими корнями, все отчетливее ощущал нараставшую разорванность и раскол сознания. Герой более не мог некритично отождествлять себя с титульной российской нацией, но так же не мог он в полной мере назвать себя украинцем, так как всю сознательную жизнь и культурную память он приобретал в Ленинграде–Петербурге. Пытаясь вырваться из идентитарного тупика, герой обращается к матери, начиная расспрашивать ее об украинском детстве и молодости, об их предках и о том времени как таковом. Сельская родословная героя оказывается на редкость схожей с поколениями миллионов крестьян, прошедших через войны, коллективизацию и Голодомор ХХ века. <...>
Крещение Ромки
Первый год жизни Ромка хворал постоянно разными хворобами. Слабенький был очень. Да и климат ленинградский гнилой влиял не с лучшей стороны. Интуиция нашептала Олечке поехать в свое родное село до мати с батьком и покрестить там Ромку. Привезла Олечка Ромку в село, стали искать Ромке куму и кума из дальних родичей. Не сразу нашли, так как многие друг с другом одружитися і розлучитися встигли, а кум і кума повинні були бути духовними наставниками дитині, тому вони не могли вступати в любовні стосунки між собою. Ходила історія, що одного разу кум з кумою помилувалися на озері, озеро піднялося і вони втопилися <...>"
Тексты и выступления Романа в [Транслит]
vmesto.media
Роман Осминкин - Олечкина интуиция - vmesto.media
Эта книга собрана из встреч и разговоров героя со своей мамой, которые за два с лишним года их вынужденной разлуки превратились в он-лайн встречи и разговоры. Книга писалась как роман с использованием методов художественной (авто)этнографии. Мама героя —…
❤4🥱1
This week Pavel Arsenev's bilingual edition "Russo lingua non materna" (Seri Editore, 2024) will be presented in several Italian cities and universities - together with translators and other [Translit] authors:
3.03, Pisa: Pellegrini bookshop. Book presentation with participation of Marco Sabbatini, Cecilia Martino & Alessandro Seri
4.03, University of Pisa, Печать в изгнании вместо «печати изгнания» (О медиальной и идеологической ассимметрии русофонной эмиграции)
Lecture for Centro Dipartimentale per gli Alti Studi Umanistici sulla Russia e il Mondo Slavo (CARMS)
5.03, University of Macerata, Poesia e performance nella letteratura russofona contemporanea. In dialogue with Semen Chanin (Riga)
6.03, Macerata: Feltrinelli Liberia. Book presentation with participation of Giuseppina Larocca,i Valentina Parisi
7.03, Rome: Tomo Libreria. Book presentation with participation of Alexandra Petrova, Laura Piccolo & Maria Teresa Carbone
More on the book (content, reviews, links to events)
3.03, Pisa: Pellegrini bookshop. Book presentation with participation of Marco Sabbatini, Cecilia Martino & Alessandro Seri
4.03, University of Pisa, Печать в изгнании вместо «печати изгнания» (О медиальной и идеологической ассимметрии русофонной эмиграции)
Lecture for Centro Dipartimentale per gli Alti Studi Umanistici sulla Russia e il Mondo Slavo (CARMS)
5.03, University of Macerata, Poesia e performance nella letteratura russofona contemporanea. In dialogue with Semen Chanin (Riga)
6.03, Macerata: Feltrinelli Liberia. Book presentation with participation of Giuseppina Larocca,i Valentina Parisi
7.03, Rome: Tomo Libreria. Book presentation with participation of Alexandra Petrova, Laura Piccolo & Maria Teresa Carbone
More on the book (content, reviews, links to events)
❤3
Marina Simakova is presenting a talk in Hamilton College "Keeping Our Word: How to Write Politically in Times of Defeat."
Details via link
Details via link
👍3❤1🥱1
Soviet Temporalities Reading Group (London) holds its next session on 'Stagnation 2.0' today, 11 March, at 4pm UK time.
The discussion will be devoted to Pavel Arseniev's chapter '“Poetry Was Forever, Until It Was No More”: On the New Temporality and Media-Context of the Contemporary Cultural Movement' which was recently published in the volume (Counter-)Archive: Memorial Practices of the Soviet Underground (Palgrave, 2024).
This contribution claims that the acceleration of electronic exchanges and amortization of political change became deeply imbricated during the last decades in Russia. By the end of the 2010s, discussions around activist or utilitarian poetry gave way to non-conformism, aesthetic resistance, and stylistic dissidentism. The new defense state is defined by two key dimensions: mediated temporality and an institutional milieu of “new stagnation” (“neozastoi”). The epoch of political reaction inspires poets to look toward an idealized and rather “postponed” future, instead of pragmatic interactions in the here-and-now. This moment leads not only to a seemingly familiar feeling of slowed time but also to institutional divisions into the “official” and the “unofficial.” But in contrast to that institutional temporality and the structure of literary space, familiar as Soviet stagnation, the “new stagnation” was accompanied by a new climate and phenomena of media acceleration. After a short theoretical introduction, the text focuses on three auto-reflective cases, which provide evidence that this new situation has greatly influenced, first of all, the (self)archival practices to which cultural actors normally turn, having a) being filmed; b) geographically migrated, and; c) undergone a professional conversion—to the adjacent domain of Slavic Studies and, thus, being transformed from object to subject of research.
Chapter is based on theoretical intuitions first expressed in #22 [Translit]: Stagnation / fast communication, from which next articles were chosen for additional reading:
Igor Gulin. Twilight of the construction site. Messianic Aspects of Soviet Production Drama
Alexei Konakov. Material Foundations of the Epoch of ‘Stagnation’: A. Mironov as a Poet of the Archaic, Death and Oil
Egor Rogalev & Evgeniya Suslova. Communication effects: A Topological game.
More about #22 [Translit] and articles are accessible via: http://www.trans-lit.info/vypuski/22
PM for Zoom link
The discussion will be devoted to Pavel Arseniev's chapter '“Poetry Was Forever, Until It Was No More”: On the New Temporality and Media-Context of the Contemporary Cultural Movement' which was recently published in the volume (Counter-)Archive: Memorial Practices of the Soviet Underground (Palgrave, 2024).
This contribution claims that the acceleration of electronic exchanges and amortization of political change became deeply imbricated during the last decades in Russia. By the end of the 2010s, discussions around activist or utilitarian poetry gave way to non-conformism, aesthetic resistance, and stylistic dissidentism. The new defense state is defined by two key dimensions: mediated temporality and an institutional milieu of “new stagnation” (“neozastoi”). The epoch of political reaction inspires poets to look toward an idealized and rather “postponed” future, instead of pragmatic interactions in the here-and-now. This moment leads not only to a seemingly familiar feeling of slowed time but also to institutional divisions into the “official” and the “unofficial.” But in contrast to that institutional temporality and the structure of literary space, familiar as Soviet stagnation, the “new stagnation” was accompanied by a new climate and phenomena of media acceleration. After a short theoretical introduction, the text focuses on three auto-reflective cases, which provide evidence that this new situation has greatly influenced, first of all, the (self)archival practices to which cultural actors normally turn, having a) being filmed; b) geographically migrated, and; c) undergone a professional conversion—to the adjacent domain of Slavic Studies and, thus, being transformed from object to subject of research.
Chapter is based on theoretical intuitions first expressed in #22 [Translit]: Stagnation / fast communication, from which next articles were chosen for additional reading:
Igor Gulin. Twilight of the construction site. Messianic Aspects of Soviet Production Drama
Alexei Konakov. Material Foundations of the Epoch of ‘Stagnation’: A. Mironov as a Poet of the Archaic, Death and Oil
Egor Rogalev & Evgeniya Suslova. Communication effects: A Topological game.
More about #22 [Translit] and articles are accessible via: http://www.trans-lit.info/vypuski/22
PM for Zoom link
www.academia.edu
“Poetry Was Forever, Until It Was No More”: On the New Temporality and Media-Context of the Contemporary Cultural Movement
This auto-testimonial reflection claims that the acceleration of electronic exchanges and amortization of political change became deeply imbricated during the last decades in Russia. By the end of the 2010s, discussions around activist or utilitarian
👍2
Nouveau numéro et projet [Translit]: Printed matter in exile a donné naissance à un séminaire éponyme à la Sorbonne Université.
TAMIZDAT: Printed matter in exile?
Nous pouvons interpréter le titre du séminaire de deux manières. D’un côté, à la suite de la phase active de la guerre et de l’émigration, une grande partie des auteurs originaires d’Ukraine, de Biélorussie et de Russie se sont retrouvés en exil et cherchent des formes d’expression de cette expérience. Néanmoins, la question du choix de la langue et du médium n’est plus seulement formelle : elle devient politique, car ces textes ne peuvent être publiés dans leur propre pays, tandis qu’en exil la langue de publication est elle-même remise en question.
Il peut s’agir de la continuation du travail littéraire et théorique en langue maternelle en exil, mais la question du médium demeure : que signifie publier dans sa langue maternelle pour une communauté qui se trouve dans une nouvelle situation – une atmosphère institutionnelle dispersée, répartie entre différentes capitales européennes, comme les branches d’un métro géant, mais qui continue sa coopération et sa lutte ? Il peut résulter que le choix de la langue d’écriture dépend non seulement des habitudes ou des besoins internes de l’auteur, mais aussi du médium imposé par l’exil et des enjeux de la réception dans son contexte géoculturel.
D’un autre côté, la question peut être posée autrement : aujourd’hui, le printed matter n’est plus un simple moyen neutre de communication, comme les autres, mais un choix non évident du support de diffusion des textes – un médium spécifique qui s’apparente à un genre littéraire et à une technique artistique. Une partie des pièces de collection conservées dans les musées de l’avant-garde porte en sous-titre printed matter. En même temps les « lettres à la rédaction », les « discussions de rédaction » et d’autres genres de parole deviennent possibles précisément grâce à ce format.
Pour se faire connaître aujourd’hui, il n’est probablement plus nécessaire de passer par un objet aussi encombrant qu’une revue ; un simple blog peut suffire. Ainsi, le printed matter, parmi les options disponibles, est associé à une temporalité particulière de réflexion et d’écriture, au rythme de la discussion et au choix conscient d’une communication différée. Enfin, la publication papier en tant qu’artefact devient une pièce de collection prête à être conservée (ou une preuve matérielle). C’est un cas où la culture matérielle elle-même tend vers une articulation d’archives. <...> Ou bien printed matter, en tant que médium, est-il, lui-même, déjà en exil ?
Le séminaire adopte une forme expérimentale : toutes les deux semaines, nous organiserons des rencontres avec des auteurs vivants et écrivant en exil, ou avec des chercheurs étudiant ce type d’écriture. Si, au cours de ces discussions avec les participants du séminaire, nous arrivons à la nécessité de donner naissance à cet artefact – une édition papier – alors notre réflexion prendra cette forme. Au lieu de dramatiser de nouvelle vague de l’émigration politique, nous souhaitons nous concentrer sur la spécificité médiatique de son écriture – non pas sur « l’empreinte de l’exil », mais sur l’impression en exil.
Séminaire est organisé par l’UMR Eur’Orbem (Sorbonne Université/CNRS): Pavel Arsenev, Marina Pantina.
Jeudi, de 15h00 à 17h00 / Institut d’études slaves (9, Rue Michelet)
La prochaine rencontre aura lieu le 20 mars avec
Roman Utkin (Wesleyan University) et autour de son livre “Charlottengrad: Russian Culture in Weimar Berlin”.
“Trial emigration” & les enjeux géopositionelle de la parole dans le “Berlin des années vingt”.
Event
Programme complet pour ce trimestre via le lien
TAMIZDAT: Printed matter in exile?
Nous pouvons interpréter le titre du séminaire de deux manières. D’un côté, à la suite de la phase active de la guerre et de l’émigration, une grande partie des auteurs originaires d’Ukraine, de Biélorussie et de Russie se sont retrouvés en exil et cherchent des formes d’expression de cette expérience. Néanmoins, la question du choix de la langue et du médium n’est plus seulement formelle : elle devient politique, car ces textes ne peuvent être publiés dans leur propre pays, tandis qu’en exil la langue de publication est elle-même remise en question.
Il peut s’agir de la continuation du travail littéraire et théorique en langue maternelle en exil, mais la question du médium demeure : que signifie publier dans sa langue maternelle pour une communauté qui se trouve dans une nouvelle situation – une atmosphère institutionnelle dispersée, répartie entre différentes capitales européennes, comme les branches d’un métro géant, mais qui continue sa coopération et sa lutte ? Il peut résulter que le choix de la langue d’écriture dépend non seulement des habitudes ou des besoins internes de l’auteur, mais aussi du médium imposé par l’exil et des enjeux de la réception dans son contexte géoculturel.
D’un autre côté, la question peut être posée autrement : aujourd’hui, le printed matter n’est plus un simple moyen neutre de communication, comme les autres, mais un choix non évident du support de diffusion des textes – un médium spécifique qui s’apparente à un genre littéraire et à une technique artistique. Une partie des pièces de collection conservées dans les musées de l’avant-garde porte en sous-titre printed matter. En même temps les « lettres à la rédaction », les « discussions de rédaction » et d’autres genres de parole deviennent possibles précisément grâce à ce format.
Pour se faire connaître aujourd’hui, il n’est probablement plus nécessaire de passer par un objet aussi encombrant qu’une revue ; un simple blog peut suffire. Ainsi, le printed matter, parmi les options disponibles, est associé à une temporalité particulière de réflexion et d’écriture, au rythme de la discussion et au choix conscient d’une communication différée. Enfin, la publication papier en tant qu’artefact devient une pièce de collection prête à être conservée (ou une preuve matérielle). C’est un cas où la culture matérielle elle-même tend vers une articulation d’archives. <...> Ou bien printed matter, en tant que médium, est-il, lui-même, déjà en exil ?
Le séminaire adopte une forme expérimentale : toutes les deux semaines, nous organiserons des rencontres avec des auteurs vivants et écrivant en exil, ou avec des chercheurs étudiant ce type d’écriture. Si, au cours de ces discussions avec les participants du séminaire, nous arrivons à la nécessité de donner naissance à cet artefact – une édition papier – alors notre réflexion prendra cette forme. Au lieu de dramatiser de nouvelle vague de l’émigration politique, nous souhaitons nous concentrer sur la spécificité médiatique de son écriture – non pas sur « l’empreinte de l’exil », mais sur l’impression en exil.
Séminaire est organisé par l’UMR Eur’Orbem (Sorbonne Université/CNRS): Pavel Arsenev, Marina Pantina.
Jeudi, de 15h00 à 17h00 / Institut d’études slaves (9, Rue Michelet)
La prochaine rencontre aura lieu le 20 mars avec
Roman Utkin (Wesleyan University) et autour de son livre “Charlottengrad: Russian Culture in Weimar Berlin”.
“Trial emigration” & les enjeux géopositionelle de la parole dans le “Berlin des années vingt”.
Event
Programme complet pour ce trimestre via le lien
[ Транслит ]
TAMIZDAT: Printed matter in exile? - [ Транслит ]
Nous pouvons interpréter le titre du séminaire de deux manières.D’un côté, à la suite de la phase active de la [...]
🔥3
Поздравляем всех с днем поэзии и републикуем новые стихи Кирилла Медведева
улицы моего города полупусты
рты прикрыты нежно прикрыты рты
не будем ссориться
да нет, я преувеличиваю
ничего особенного
все как обычно
все просто общаются о своем
не будем ссориться
я с дочерью просто не разговариваю об этих вещах
говорит Гарик Сукачев
берегу семью
не хочу ссориться
лучше спою.
не будем ссориться
нас расставили рассадили
по двум разным концам земли
чтоб не ссорились
<...>
ублюдки захватили редакции, спортклубы,
парламент, заводы, банки, высотки
о, как мне тут спокойно и хорошо
давай поссоримся
тут в принципе нормальные люди живут
но сверху на них насели задницами
эти старые кошолки
обоих полов
с патриотическим сифилисом.
давай поссоримся
пока нормальные люди
живут своей жизнью
на них насели эти подонки
ладно
не будем ссориться
Другие тексты и выступления Кирилла в [Транслит]
улицы моего города полупусты
рты прикрыты нежно прикрыты рты
не будем ссориться
да нет, я преувеличиваю
ничего особенного
все как обычно
все просто общаются о своем
не будем ссориться
я с дочерью просто не разговариваю об этих вещах
говорит Гарик Сукачев
берегу семью
не хочу ссориться
лучше спою.
не будем ссориться
нас расставили рассадили
по двум разным концам земли
чтоб не ссорились
<...>
ублюдки захватили редакции, спортклубы,
парламент, заводы, банки, высотки
о, как мне тут спокойно и хорошо
давай поссоримся
тут в принципе нормальные люди живут
но сверху на них насели задницами
эти старые кошолки
обоих полов
с патриотическим сифилисом.
давай поссоримся
пока нормальные люди
живут своей жизнью
на них насели эти подонки
ладно
не будем ссориться
Другие тексты и выступления Кирилла в [Транслит]
vmesto.media
Кирилл Медведев - Не будем ссориться - vmesto.media
Не будем ссориться нельзя жить в России, но не в России жить нельзя нельзя любить Россию, но не любить ее нельзя нельзя выебываться в России, но не выебываться нельзя моя неведомая радость, радость моя *** черная мокрая дорога уходит меж домов не будем…
❤1🔥1
Делимся записью прошлого семинара [Tamizdat] с Романом Уткиным и обсуждением его книги “Charlottengrad: Russian Culture in Weimar Berlin”, и анонсируем следующее выступление - сегодня, 27.03
Bella Delacroix Ostromooukhova (Sorbonne Université)
« Ta maison est là où se trouve ton livre ». La littérature pour les enfants pour la dernière vague d’émigration
Подробности о семинаре (программа на весь семестр, видео-записи прошедших, ссылки на зум)
Bella Delacroix Ostromooukhova (Sorbonne Université)
« Ta maison est là où se trouve ton livre ». La littérature pour les enfants pour la dernière vague d’émigration
Подробности о семинаре (программа на весь семестр, видео-записи прошедших, ссылки на зум)
YouTube
Roman Utkin. “Trial emigration” & Berlin des années vingt @TAMIZDAT: Printed matter in exile?
Roman Utkin (Wesleyan University) “Trial emigration” & les enjeux géopositionelle de la parole dans le “Berlin des années vingt”
(autour du livre “Charlottengrad: Russian Culture in Weimar Berlin”)
«Пробная эмиграция». Диалог о «Берлине двадцатых» и речевых…
(autour du livre “Charlottengrad: Russian Culture in Weimar Berlin”)
«Пробная эмиграция». Диалог о «Берлине двадцатых» и речевых…
👍3🥱1
Мария Левченко (Болонский университет) прочитала доклад по своему длящемуся исследованию "Литературная сеть Санкт-Петербурга 1999-2019 годов (по материалам рассылки SPbLitGuide)"
В исследовании, кроме прочего, говорится о "сообществе, связанном с кругом Аркадия Драгомощенко, а позже с альманахом [Транслит], которое можно обозначить как наиболее радикальный экспериментальный и политический круг Петербурга. Здесь <исследователь>, конечно, использу<ет> фоновые знания о литературном поле Петербурга, но комьюнити <на визуализации> были выделены автоматически".
Видео доклада с визуальной частью
В исследовании, кроме прочего, говорится о "сообществе, связанном с кругом Аркадия Драгомощенко, а позже с альманахом [Транслит], которое можно обозначить как наиболее радикальный экспериментальный и политический круг Петербурга. Здесь <исследователь>, конечно, использу<ет> фоновые знания о литературном поле Петербурга, но комьюнити <на визуализации> были выделены автоматически".
Видео доклада с визуальной частью
🔥3👎1
Programme du séminaire TAMIZDAT: Printed matter in exile? (Eur'Orbem, Sorbonne Université) pour ce semestre.
Kirill Medvedev, Marina Simakova, Alexandra Petrova, Olga Rosenblum, Leonid Livak et aujourd'hui Aglaé Achechova (Chargée des collections russes BULAC) avec le sujet "Tamizdat en trois ans : l’édition non censurée de la diaspora russe"
Plus des détails sur séminaire et un lien vers zoom TAMIZDAT: Printed matter in exile?
Kirill Medvedev, Marina Simakova, Alexandra Petrova, Olga Rosenblum, Leonid Livak et aujourd'hui Aglaé Achechova (Chargée des collections russes BULAC) avec le sujet "Tamizdat en trois ans : l’édition non censurée de la diaspora russe"
Plus des détails sur séminaire et un lien vers zoom TAMIZDAT: Printed matter in exile?
❤3
Jeudi prochain, 24/04, le séminaire TAMIZDAT: Printed matter in exile? (Eur'Orbem, Sorbonne Université) accueillera Kirill Medvedev, poète, traducteur et éditeur
"Censure en tant que contrainte mobilisant ou création et publication dans l'économie restreinte de la culture"
Par les jeudis, de 15h00 à 17h00, à Institut d'études slaves (9, Rue Michelet) à Paris et via zoom.
Plus des détails sur séminaire et un lien vers zoom TAMIZDAT: Printed matter in exile?
В следующий четверг, 24/04, в семинаре TAMIZDAT: Printed matter in exile? (Eur'Orbem, Sorbonne Université) выступает Кирилл Медведев, поэт, переводчик и издатель
"Цензура как мобилизующее ограничение или творчество и публикация в ограниченной экономике культуры"
По четвергам, с 15:00 до 17:00, в Institut d'études slaves (9, Rue Michelet) в Париже и через zoom.
Более подробная информация о семинаре и ссылка на zoom TAMIZDAT: Printed matter in exile?
"Censure en tant que contrainte mobilisant ou création et publication dans l'économie restreinte de la culture"
Par les jeudis, de 15h00 à 17h00, à Institut d'études slaves (9, Rue Michelet) à Paris et via zoom.
Plus des détails sur séminaire et un lien vers zoom TAMIZDAT: Printed matter in exile?
В следующий четверг, 24/04, в семинаре TAMIZDAT: Printed matter in exile? (Eur'Orbem, Sorbonne Université) выступает Кирилл Медведев, поэт, переводчик и издатель
"Цензура как мобилизующее ограничение или творчество и публикация в ограниченной экономике культуры"
По четвергам, с 15:00 до 17:00, в Institut d'études slaves (9, Rue Michelet) в Париже и через zoom.
Более подробная информация о семинаре и ссылка на zoom TAMIZDAT: Printed matter in exile?
[ Транслит ]
Кирилл Медведев - [ Транслит ]
поэт, переводчик, критик активист Российского социалистического движения организатор Свободного марксистского издательства вокалист протестного ансамбля “Аркадий Коц” член консультационного совета «Транслит» Родился в [...]
🔥4
Кирилл Медведев посвятил к 95 летию-со дня рождения Маяковского очерк тому, как поэт пришел от ура-патриотизма к осуждению войны.
Есть версия, что Маяковский отказывается от ура-патриотизма и милитаризма под влиянием Максима Горького, Осипа Брика и других близких коллег. Но, очевидно, его вели в эту сторону и собственные эстетические поиски. Лязг войны — самый громкий и самый откровенный звук современности. Но война не приносит чаемого обновления мира, она уже превратилась в кровавую рутину. Ужас перед картинами войны — с ее окопными вшами, кровью и грязью — оказывается эстетически сильнее, чем фантазии о ней как о «гигиене мира». Постепенно выясняется, что «писать войной» (то есть в форме и содержании отражать мир в эпоху глобальной катастрофы) — значит писать об ужасах войны. А писать об ужасах войны — значит все больше и больше склоняться к ее политическому обличению.
Поэтами облагороженная
война и военщина
должна быть
поэтом
оплевана и развенчана.
Война —
это ветер
трупной вонищи.
Война —
завод
по выделке нищих.
Могила
безмерная
вглубь и вширь,
голод,
грязь,
тифы и вши.
Завтра, 24 апреля, в рамках работы семинара TAMIZDAT: Printed matter in exile (Eur'Orbem, Sorbonne Université) состоится встреча с Кириллом Медведевым. Подробности о встрече по ссылке
Полная программа семинара на этот семестр
Есть версия, что Маяковский отказывается от ура-патриотизма и милитаризма под влиянием Максима Горького, Осипа Брика и других близких коллег. Но, очевидно, его вели в эту сторону и собственные эстетические поиски. Лязг войны — самый громкий и самый откровенный звук современности. Но война не приносит чаемого обновления мира, она уже превратилась в кровавую рутину. Ужас перед картинами войны — с ее окопными вшами, кровью и грязью — оказывается эстетически сильнее, чем фантазии о ней как о «гигиене мира». Постепенно выясняется, что «писать войной» (то есть в форме и содержании отражать мир в эпоху глобальной катастрофы) — значит писать об ужасах войны. А писать об ужасах войны — значит все больше и больше склоняться к ее политическому обличению.
Поэтами облагороженная
война и военщина
должна быть
поэтом
оплевана и развенчана.
Война —
это ветер
трупной вонищи.
Война —
завод
по выделке нищих.
Могила
безмерная
вглубь и вширь,
голод,
грязь,
тифы и вши.
Завтра, 24 апреля, в рамках работы семинара TAMIZDAT: Printed matter in exile (Eur'Orbem, Sorbonne Université) состоится встреча с Кириллом Медведевым. Подробности о встрече по ссылке
Полная программа семинара на этот семестр
❤6
[Translit] participates in "Manuscripts don’t burn" 2025: book auction and fundraising campaign for supporting students and scholars in exile.
Launched by Tamizdat Project, a book auction and a donation campaign started this week to raise funds for at least 30 students and scholars displaced by war or repressions in their home countries, as well as those in the U.S. whose education, careers and lives have been affected by recent changes in American immigration policies.
In 2023, first fundraising campaign and book auction already featured hundreds of émigré first editions and books signed or inscribed by contemporary authors. We bring together prominent authors in exile committed to help today’s refugees, much as we wish no such effort was ever necessary: Svetlana Alexievich, Tomas Venclova, Polina Barskova, Elena Kostyuchenko and dozens of other world-famous authors, who have signed or inscribed their books for our cause. Please buy these books and join our effort to help the young generation of scholars when they most need it!
Among other wonderful items, you may find few last russophone issues of [Translit], still printed in Russia and signed by Pavel Arsenev, chief-editor throughout the 18 years history of this independent publishing.
#24 [Транслит]: Карантинное (ново)образование
#25 [Транслит]: bol’she net slov
Launched by Tamizdat Project, a book auction and a donation campaign started this week to raise funds for at least 30 students and scholars displaced by war or repressions in their home countries, as well as those in the U.S. whose education, careers and lives have been affected by recent changes in American immigration policies.
In 2023, first fundraising campaign and book auction already featured hundreds of émigré first editions and books signed or inscribed by contemporary authors. We bring together prominent authors in exile committed to help today’s refugees, much as we wish no such effort was ever necessary: Svetlana Alexievich, Tomas Venclova, Polina Barskova, Elena Kostyuchenko and dozens of other world-famous authors, who have signed or inscribed their books for our cause. Please buy these books and join our effort to help the young generation of scholars when they most need it!
Among other wonderful items, you may find few last russophone issues of [Translit], still printed in Russia and signed by Pavel Arsenev, chief-editor throughout the 18 years history of this independent publishing.
#24 [Транслит]: Карантинное (ново)образование
#25 [Транслит]: bol’she net slov
BetterWorld
[Translit]: “Bol’she net slov.” Signed by Pavel Arseniev (editor) | Manuscripts Don't Burn 2025 | Tamizdat Project
👍3
In the new book "Cultural Capitalism. Literature and the Market after Socialism" by Bradley A. Gorski the last chapter is devoted to the authors of [Translit].
"It is not despite, but precisely because of the worst developments of today’s Russia, that it is essential to study the post-Soviet decades. In order to understand how we got here, we need to pay close attention to the developments of the post-Soviet decades, not least in culture. <...> The imitator becomes the generator of new forms, new approaches. If Yeltsin’s 1996 reelection campaign, for instance, needed to borrow from Western political know-how to dig itself out of an all-but-insurmountable deficit, then by 2016, the U.S. right borrowed disinformation techniques (along with the rhetoric of oppressive liberalism) from Putin’s Russia to push an unlikely and unqualified demagogue to the U.S. presidency.
<...> An anti-capitalist alternative was not only imaginable, but became a prominent feature of Russian literature in the early twenty-first century. In this way, Russia’s cultural capitalism was rarely experienced as the “natural condition” of culture by those who found themselves within it. <...> By the mid-2000s, a new oppositional movement grew up around explicit opposition to capitalism in culture. That movement was, in many ways, recognizable as a resurrected and reformulated underground. Though significantly diminished by the onslaught of the market, neither the underground, nor the elite poetry often associated with it completely disappeared in the post-Soviet era. <...> The underground’s primary form—poetry—helped keep the market at bay. Rarely saleable, and therefore less susceptible to the market’s promises, poetry found itself pushed aside more often than overtaken by cultural capitalism.
In the first years of the new millennium a number of post-Soviet writers and thinkers who all traced their roots to the late-Soviet underground fomented the beginnings of a new resistance to cultural capitalism. In the poetics and performance of figures such as Kirill Medvedev and Keti Chukhrov, in periodicals such as Chto delat’? and [Translit], the renewed underground began to reformulate itself as an anti-capitalist aesthetic resistance.
It was also tied to politics in a way that was clearly visible and forcefully articulated. <...> Most alarming, for Skidan and Medvedev, was how this homogenized culture of neoliberal capitalism suppressed dissent, supported the status quo, and ultimately served Russia’s rising power vertical. Both used the term “fascisoid” (“fashizoidnyi”) to describe contemporary aesthetics, discerning a dangerous, reactionary tendency in Russian culture that many preferred to ignore, at least until February 2022, and that most of us still prefer to ignore in our own cultures.
But beyond that, the recent history of socialism, within the living memories of even the youngest members of these groups, meant that in post-Soviet Russia, it was quite a bit easier to imagine the end of capitalism than the end of the world. Postsocialist subjects of the 2000s were not yet of the neoliberal order but were no longer socialist. The instability of this inbetweenness could be both wrenching and generative."
Cultural Capitalism Literature and the Market after Socialism by Bradley A. Gorski is purchasable at Cornell UP and the quoted chapter is just accessible via Anti capitalism and Fight for Art.pdf
"It is not despite, but precisely because of the worst developments of today’s Russia, that it is essential to study the post-Soviet decades. In order to understand how we got here, we need to pay close attention to the developments of the post-Soviet decades, not least in culture. <...> The imitator becomes the generator of new forms, new approaches. If Yeltsin’s 1996 reelection campaign, for instance, needed to borrow from Western political know-how to dig itself out of an all-but-insurmountable deficit, then by 2016, the U.S. right borrowed disinformation techniques (along with the rhetoric of oppressive liberalism) from Putin’s Russia to push an unlikely and unqualified demagogue to the U.S. presidency.
<...> An anti-capitalist alternative was not only imaginable, but became a prominent feature of Russian literature in the early twenty-first century. In this way, Russia’s cultural capitalism was rarely experienced as the “natural condition” of culture by those who found themselves within it. <...> By the mid-2000s, a new oppositional movement grew up around explicit opposition to capitalism in culture. That movement was, in many ways, recognizable as a resurrected and reformulated underground. Though significantly diminished by the onslaught of the market, neither the underground, nor the elite poetry often associated with it completely disappeared in the post-Soviet era. <...> The underground’s primary form—poetry—helped keep the market at bay. Rarely saleable, and therefore less susceptible to the market’s promises, poetry found itself pushed aside more often than overtaken by cultural capitalism.
In the first years of the new millennium a number of post-Soviet writers and thinkers who all traced their roots to the late-Soviet underground fomented the beginnings of a new resistance to cultural capitalism. In the poetics and performance of figures such as Kirill Medvedev and Keti Chukhrov, in periodicals such as Chto delat’? and [Translit], the renewed underground began to reformulate itself as an anti-capitalist aesthetic resistance.
It was also tied to politics in a way that was clearly visible and forcefully articulated. <...> Most alarming, for Skidan and Medvedev, was how this homogenized culture of neoliberal capitalism suppressed dissent, supported the status quo, and ultimately served Russia’s rising power vertical. Both used the term “fascisoid” (“fashizoidnyi”) to describe contemporary aesthetics, discerning a dangerous, reactionary tendency in Russian culture that many preferred to ignore, at least until February 2022, and that most of us still prefer to ignore in our own cultures.
But beyond that, the recent history of socialism, within the living memories of even the youngest members of these groups, meant that in post-Soviet Russia, it was quite a bit easier to imagine the end of capitalism than the end of the world. Postsocialist subjects of the 2000s were not yet of the neoliberal order but were no longer socialist. The instability of this inbetweenness could be both wrenching and generative."
Cultural Capitalism Literature and the Market after Socialism by Bradley A. Gorski is purchasable at Cornell UP and the quoted chapter is just accessible via Anti capitalism and Fight for Art.pdf
Cornell University Press
Cultural Capitalism by Bradley A. Gorski | Hardcover | Cornell University Press
Cultural Capitalism explores Russian literature's eager embrace of capitalism in the post-Soviet era. When the Soviet Union fell, books were suddenly bought and sold as commodities. Russia's first bestseller...
🔥3👍1
Следующая встреча в рамках семинара TAMIZDAT: Printed matter in exile? состоится 16 мая, как обычно - в Institut d’études slaves (9, Rue Michelet) & по zoom, и будет посвящена переписке как речевому жанру меж- и послевоенной эмиграции во Франции, а также тому, как эмиграция 3й волны представляла журнал в качестве платформы для дискуссии (и почему для этого недостаточно отдельных публикаций в самиздате/тамиздате).
16/05, 10.00-13.00
Leonid Livak (Toronto University)
Переписка в изгнании. О практиках эпистолярного общения эмигрантов во время и после Второй мировой войны.
Olga Rosenblum (zfl-Berlin)
Быть репрезентантом (настоящей) русской культуры: литераторы 3-й и 5-й волн эмиграции между высокими идеалами и unfair play.
Подробности о семинар в facebook
Семинар организован Павлом Арсеневым и Мариной Пантиной - l’UMR Eur’Orbem (Sorbonne Université/CNRS)
------------
La prochaine réunion du séminaire TAMIZDAT: Printed matter in exile? aura lieu le 16 mai, comme d'habitude à l'Institut d'études slaves, et se concentrera sur la correspondance comme genre de discours de l'émigration de l'entre-deux-guerres en France, ainsi que sur la façon dont l'émigration russophone de la troisième vague a imaginé le journal comme une plateforme de discussion et pourquoi les publications dans le samizdat (tamizdat) n'étaient pas suffisantes à cette fin.
16/05, 10.00-13.00
Leonid Livak (Toronto University)
Correspondance d’exil. Sur les pratiques épistolaires des émigrés pendant et après la Seconde Guerre mondiale.
Olga Rosenblum (zfl-Berlin)
Être un représentant de la (vraie) culture russe : les écrivains de l’émigration de la 3e et de la 5e vague entre grands idéaux et jeu déloyal. .
Évènement sur facebook
Séminaire est organisé par Pavel Arsenev, Marina Pantina - l’UMR Eur’Orbem (Sorbonne Université/CNRS)
16/05, 10.00-13.00
Leonid Livak (Toronto University)
Переписка в изгнании. О практиках эпистолярного общения эмигрантов во время и после Второй мировой войны.
Olga Rosenblum (zfl-Berlin)
Быть репрезентантом (настоящей) русской культуры: литераторы 3-й и 5-й волн эмиграции между высокими идеалами и unfair play.
Подробности о семинар в facebook
Семинар организован Павлом Арсеневым и Мариной Пантиной - l’UMR Eur’Orbem (Sorbonne Université/CNRS)
------------
La prochaine réunion du séminaire TAMIZDAT: Printed matter in exile? aura lieu le 16 mai, comme d'habitude à l'Institut d'études slaves, et se concentrera sur la correspondance comme genre de discours de l'émigration de l'entre-deux-guerres en France, ainsi que sur la façon dont l'émigration russophone de la troisième vague a imaginé le journal comme une plateforme de discussion et pourquoi les publications dans le samizdat (tamizdat) n'étaient pas suffisantes à cette fin.
16/05, 10.00-13.00
Leonid Livak (Toronto University)
Correspondance d’exil. Sur les pratiques épistolaires des émigrés pendant et après la Seconde Guerre mondiale.
Olga Rosenblum (zfl-Berlin)
Être un représentant de la (vraie) culture russe : les écrivains de l’émigration de la 3e et de la 5e vague entre grands idéaux et jeu déloyal. .
Évènement sur facebook
Séminaire est organisé par Pavel Arsenev, Marina Pantina - l’UMR Eur’Orbem (Sorbonne Université/CNRS)
[ Транслит ]
TAMIZDAT: Printed matter in exile? - [ Транслит ]
Nous pouvons interpréter le titre du séminaire de deux manières.D’un côté, à la suite de la phase active de la [...]
❤4
Следующее заседание семинара « Tamizdat : printed matter in exile ? » состоится в пятницу 23 мая с 17:00 до 19:00 в l’Institut d’Etudes Slaves (9, Rue Michelet) & по zoom.
Мы будем рады приветствовать писательницу Александру Петрову (Рим) и исследовательницу Марину Симакову (EUI, Турин) с дискуссией на тему:
L'émigration avant la lettre, ou roman d'errance et d'exil
(вокруг романа "Appendix")
Для тех, кто не в Париже, ссылка
Мероприятие на facebook (с био-блиографическими справками и текстами для обсуждения) и на сайте [Транслит]
Организаторы семинара: Марина Пантина и Павел Арсеньев - l’UMR Eur’Orbem (Sorbonne Université/CNRS)
------------------
La prochaine séance du séminaire "Tamizdat : printed matter in exile ?" aura lieu le vendredi 23 mai de 17h à 19h, en salle des conférences de l’Institut d’Etudes Slaves (9, Rue Michelet) & via zoom.
Nous aurons le plaisir d’y accueillir l'écrivaine Alexandra Petrova (Rome) et le chercheuse Marina Simakova (EUI, Turin) qui interviendront sur le sujet :
L’émigration avant la lettre, ou roman d'errance et d’exil
(autour du roman « Appendix »)
Nous comptons sur votre présence!
Pour ceux qui ne pourront pas se rendre sur place, il sera possible de suivre l’intervention par zoom
Évènement sur facebook (avec des bio-bibliographies et des textes traduit en français qui feront l'objet de la discussion) et sur le site de [Translit]
Séminaire est organisé par Pavel Arsenev & Marina Pantina - l’UMR Eur’Orbem (Sorbonne Université/CNRS)
Мы будем рады приветствовать писательницу Александру Петрову (Рим) и исследовательницу Марину Симакову (EUI, Турин) с дискуссией на тему:
L'émigration avant la lettre, ou roman d'errance et d'exil
(вокруг романа "Appendix")
Для тех, кто не в Париже, ссылка
Мероприятие на facebook (с био-блиографическими справками и текстами для обсуждения) и на сайте [Транслит]
Организаторы семинара: Марина Пантина и Павел Арсеньев - l’UMR Eur’Orbem (Sorbonne Université/CNRS)
------------------
La prochaine séance du séminaire "Tamizdat : printed matter in exile ?" aura lieu le vendredi 23 mai de 17h à 19h, en salle des conférences de l’Institut d’Etudes Slaves (9, Rue Michelet) & via zoom.
Nous aurons le plaisir d’y accueillir l'écrivaine Alexandra Petrova (Rome) et le chercheuse Marina Simakova (EUI, Turin) qui interviendront sur le sujet :
L’émigration avant la lettre, ou roman d'errance et d’exil
(autour du roman « Appendix »)
Nous comptons sur votre présence!
Pour ceux qui ne pourront pas se rendre sur place, il sera possible de suivre l’intervention par zoom
Évènement sur facebook (avec des bio-bibliographies et des textes traduit en français qui feront l'objet de la discussion) et sur le site de [Translit]
Séminaire est organisé par Pavel Arsenev & Marina Pantina - l’UMR Eur’Orbem (Sorbonne Université/CNRS)
Dropbox
PetroSim.jpg
Shared with Dropbox
❤3