Высшие функции психики есть что-то ужасно избыточное, "с таким счастьем и на свободе". Это роскошь. Она многим как бы может и не по уму. Не хочется такое сокровище размещать в теле, которому доведётся прожить в ужасных, непросвещенных условиях. Это оскорбление Бога, надругательство. Разум это что-то почти ангельское, ему надо давать читать, познавать новое, созерцать. А он подметает двор, в трубу выкачивает дерьмо, готовит отвратительный кофе у вокзала, пробивает товары на кассе в круглосуточном магазине... Безусловно, в будущем человечество должно избавиться от этого варварства, осудить за это — что-то или кого-то. Взорвать кому-нибудь метафизическую бомбу за миллионы поколений оскорблённых божественных сгустков.

Почему вы монадничаете?

Часто замечаю, что люди не умеют общаться. Коммуницировать сколь угодно, общаться — нет. В особенности когда речь о "глубоких" темах, и вдвойне — когда это разновидность спора. Просто поток реплик, настолько случайных, что их можно переставлять местами без потери смысла. Да, "без потери", потому что некий смысл в каждой реплике есть, но общая картина не складывается. Примеры приводить не буду, чтоб ненароком никого не задеть.

Это напоминает взаимодействие монад у Лейбница. Монада — самодостаточная и закрытая единица бытия. Она ничего не знает о других монадах, только периодически с ними сталкивается. Это никак не влияет ни на одну из участниц столкновения, разве что пространственно — внутри же монад всё по-прежнему. По Лейбницу, может статься, что наша Вселенная является монадой, которую колошматит и кидает в стороны при столкновении с другими. Только мы этого не ощущаем и не ощутим никогда. Абсолютно герметичные системы.

И вот у людей как-то так же... Только вместо пространственных толканий — словесные. Чаще всего "дискуссия" происходит так:
a. Один собеседник изрыгнул из себя некоторый объем внутреннего мира в словесной форме;
b. В этом объеме, как в супе с буквами, другой увидел слово, понятие или фразу, испытав при этом ассоциативный стимул, запускающий идентичный по своему продукту процесс.
c. После n-ного числа взаимных стимуляций и духовного истощения оба собеседника деактивируются и переходят в спящий режим

Это даже не взаимо-действие — просто два растения оказались рядом, случайно переплелись ветками и стимулируют друг другу секрецию жидкостей. Друг про друга они если и знают, то как о чем-то, вызывающем стимуляцию тканей. "Вещь в себе".

В момент же споров или дискуссий происходит всё то же самое, но сопровождается большей динамикой. Реплик много, и все они о чем-то очень важном... Но стоит приглядеться, и окажется, что монады просто высыпали в кастрюлю и вскипятили.

Политология это астрология для парней. Девушки составляют карты и обсуждают совместимость знаков, а парни чешут про типы автократий и анкап суды.

Несколько подписчиков спросили, как вывести человека из монадного режима, т.е. заставить услышать Другого и отвечать ему. Не то что бы я знаю чёткий алгоритм, но я постараюсь привести ряд соображений из своего опыта.

Во-первых, нужно уяснить, что настоящее общение это болезненный процесс. Это не значит, что с него нельзя кайфовать — можно, ещё как! — но первичная реакция это дискомфорт. У Крылова в лекциях было схожая идея про мышление: это энергоёмкий и НЕПРИЯТНЫЙ процесс... с очень приятным результатом. Такой вот БДСМ-подарок от природы.

Во-вторых, когда человек находится в потоке сознания, он расфокусирован. Поэтому ключевая идея здесь — нужно его сфокусировать обратно.

Грубо говоря, вам нужно ухватиться за тезис в его речи и долбить в эту точку, пока он не очнётся и не ответит на ваш вопрос. То есть — пока он не поймёт, что вы угомонитесь только как поймёте, что он сказал; пока, далее, что было им сказано, не поймёт он сам; и, наконец, пока вы действительно не поймёте.

Ваши вопрос или реплика должны стать тем, обо что человек в своём потоке спотыкнётся. Вчера гулял с друзьями, вот вам свежий пример:

— Ты актёр? Здорово, неиронично завидую. Я всегда хотел стать актёром, даже пробовал поступать, но отказался читать текст, который они мне дали, решил зачитать свой. Ну они мне и говорят: свой нельзя, а я им: ну и пошли вы, ха-ха! Ну и как-то не сложилось, в общем... По итогу сейчас работаю в другой области и ни о чём не жалею.
— Если ни о чём не жалеешь, почему завидуешь?

Оп-па!

Важно заметить, что непонимание должно возникнуть у самого человека, и уже только потом у вас. Поэтому, кроме запроса аргумента ("почему ты так думаешь") или запроса на уточнение ("а что ты понимаешь под завистью"), указание на противоречие также является здесь эффективным методом. Но чаще противоречие появляется не сразу, где-то через 2-3 высказывания, в редких случаях — позже.

Вернёмся к самой первой мысли про "болезненность общения". Как вы догадываетесь, часто такие расспросы могут восприниматься как наезд. Причин у этого много — например, все мы подпорчены повсеместными риторическими вопросами. Риторический вопрос это не вопрос, а утверждение в виде вопроса. Ну, знаете, все эти "а голову ты дома не забыл?", "как тебе не стыдно?", "почему ты так себя ведёшь?" и так далее. Это типичный приём чёрной риторики, и этой гадости надо сторониться.

Как это сделать? Войти в режим исследователя. Вам должно быть просто интересно, как человек думает. На деле это означает, что вы в принципе не выражаете несогласия — только непонимание. По крайней мере, в процессе запуска у человека мышления. Разделяйте чётко непонимание и несогласие; поверьте, это очень актуальный совет. Вопросы формулы "я не понимаю, почему ты думаешь, что [тезис собеседнка], если [контраргумент к тезису]" — это несогласие. В таком вопросе человек под соусом фразы "не понимаю" контрабандой просто продвигает свою позицию.

Наконец, ещё одно. На время откажитесь от своей позиции. Вообще. Станьте глупым дураком, который задаёт простые и "наивные" вопросы. Невежественный логический монстр, логическая машина, у которой "ничего личного" — стать нужно чем-то таким.

Пока из того, что вспомнил, всё. Получилось немного сумбурно. Будут вопросы или комментарии, пишите.

С некоторых пор преподаватели в университетах забыли о том, что выступают перед людьми, а значит являются ораторами. Причин много, но главное — результат: чудовищное падение качества выступлений, лекций, докладов по сравнению с 20-м веком.

По итогу, этот аспект речи, т.е. её ФОРМА, отдаётся на волю случая — кому бог дал, кому нет — ситуация, немыслимая для прежних времён. Во всяком случае, для хороших учебных мест. Любой сколько-нибудь нормальный блогер думает о своей речи, курсы покупает. А преподаватели вроде как и так уже хороши. Как Лунтик.

Другъ пишетъ: Слоняюсь по дому, назанимавшись іогой и наѣвшись окрошки.

Это — формула солярнаго русскаго человѣка въ своемъ предѣльномъ развитіи.

Послушал утром запись доклада Васильева о состоянии философии сознания. Вкратце — всё очень плохо.

Кабинетная ФС, т.е. та, что занимается концептуальным анализом, на поверку оказалась бесплодна. Настолько, что "трудную проблему сознания" на данном историческом этапе впору назвать "неразрешимой". Все позиции высказаны, продуманы — и все плохие. Вадим Валерьевич пытался смягчать, но смысл такой.

Экспериментальная ФС, когда нейроучёный и философ вместе ставят опыты, в общем-то, ещё держится, но рискует перестать быть философией вовсе. Для примера Васильев упомянул свежую монографию создателя
мысленного эксперимента "китайский мозг", философа Л. Дэвиса, где уйма экспериментальных данных, а философии кот наплакал. За ненадобностью. Вот такая эволюция.

Что-то похожее до этого случилось с философией языка: результаты философов — блестящие! — забрала лингвистика, и теперь языком аналитики, считай, не занимаются. Но здесь блестящие результаты БЫЛИ, а в философии сознания — нет или почти нет. Не борьба хорошего с лучшем, а выбор из плохого и очень плохого. Даже мемная позиция мистерианства МакГина — мы не узнаем, откуда и зачем сознание, потому что эволюция просто не дала нам этой способности — и та не выдерживает критики. То есть нельзя даже сказать "мы не знаем", не впав при этом в путаницу и бред. И это результат работы первоклассных философов(!), причем аналитических(!!) т.е. людей, которые к путанице испытывают праведный гнев. Услышать от этих людей, что, как ни крути, получается бред — заявление очень серьёзное.

Диалог с континентальной традицией, на который многие надеялись и в котором видели выход из кризиса — в том числе и я, когда писал магистерскую — увы, тоже не состоялся. Маркус Габриель, талантливый немец, выступающий посредником между двумя лагерями, тому пример: пишет бойко, анализирует социальные основания аналитической традиции, связывает материализм академиков с влиянием крупных корпораций, всё как мы любим, и... Ничего. По сути-то аргументов не приводится. Это как математикам предъявлять, что они на зарплате сидят, но до собственно математики в споре не добраться. Напоминает одну правоинтеллектуальную тусовочку, не так ли.

Что тут можно сказать? Лично мне немного грустно и одновременно спокойно. Я думаю, пафос аналитической философии, когда она только ещё начиналась — Фреге, Рассел, Витгенштейн и другие — состоял в том, чтобы избавиться от недомолвок, пригвоздить язык и не позволять ему сбивать философов с толку; чтобы, когда философы зайдут в закономерный и вечно неизбежный тупик, они сделали это ОСНОВАТЕЛЬНО, прямо и честно. Когда "я не знаю" будет звучать профессионально, без ноющего ощущения халтуры и недоработки. И это как-то успокаивает, что ли...

Ну а про Трампа вы почитаете в других телеграм-каналах!

Самый неприятный вид ложных воспоминаний — когда на протяжении получаса кто-то повторяет «а ведь я говорил».

Смертность, сам по себе факт умирания приносит боль. Её можно заглушить; если постараться — полностью. Это особенность данного типа боли. В каком-то смысле она даже функциональна. Вот я сейчас пишу о смертности, убегая во внутренний храм Афины, и боль отступает, глушится. Но стоит мне перестать быть только мыслью, но стать чем-то ещё — чувством, эмоцией, ощущением — и вот, боль снова пронзает меня.

Неолиберализм как социо-культурная и политическая рамка жизни на западе ставит свободу во главу угла. Однако, что случается, когда свободы слишком много? — она заменяется рабством. Например, рабством у выбора. Это состояние я люблю называть "потерявшиеся в супермаркете". Когда ты выбираешь между двумя вкусами йогурта, всё в порядке, и это имеет какой-то минимальный смысл. Но когда вкусов не два, а сто, выбор не только теряет смысл — он становится фактически невозможным. Наша свобода как некоторая экзистенциальная мышца испытывает атрофию, немеет и приводит к пробуксовке принятия решений.

Таким образом, парадоксально, чем больше вариантов выбора в конкретной сфере жизни — тем меньше там свободы.

Можно ли усмотреть злую волю в том, что современный мир имеет переизбыток выбора? И да и нет. Нет — потому что процветание приводит к потере мотивации что-либо делать и решать; это объективная данность, и здесь злая воля не нужна. Да — потому что эту объективную данность власти активно используют: "потерявшийся в супермаркете" испытывает паралич воли и потому теряет способность сопротивляться внешнему воздействию; его вкусы, желания и потребности можно менять и через это менять вектор его жизни. Возникает странная ситуация: сам потерявшийся думает, что пребывает в райском состоянии "сто путей, сто дорог", а на деле дорога строго одна, и выбрал её не он. Выбор без выбора.

Власть мало того, что стала анонимной, она отказалась от какого бы то ни было проявленного насилия. Да, не до конца: митинги всё ещё разгоняют, людей всё ещё сажают в обезьянник и т.д., но общий вектор такой. Теперь людьми управляют через позитивную мотивацию. Никакого кнута не будет — лишь сотни вкусных пряников.

На самом деле, пацаны, если серьёзно: будущее за музыкой. Если вы интеллектуалы вы должны переживать музыкантов и композиторов своей армией, в которой черти развязали гражданскую. Нужно поддерживать каждый релиз наших пацанов и девчонок, на каждый удачный релиз нужно катать манифесты постулирующие зарождение нового жанра. Сейчас вот, например, Fred Again запустил течение stutter house-музыки, его ещё зовут флаттер-хаус (гусары молчать). Как он это сделал? Одним своим альбомом.

АЛ-90 заслуживает того, чтобы вокруг него постулировали целую сцену. Проблема всех интеллигентов: они не уважают материал, не уважают чужую жизнь. Из мрамора можно сделать шёлк только в том случае, если ты полюбишь мрамор. И если вы интеллектуал, который хочет возрождения России (как я), то вам необходимо перестать переживать себя антропологами в племени дикарей и самим стать индейцеами -- надеть ирокезы, грубо говоря. В этом была живодёрская и животная сила панка, но времена панков давно прошли. Фонк = новый панк. И фонк до сих пор сирота. Нет ни одного заметного интеллектуала, который бы создавал контент интересный трендсеттерам фонк-сцену. Задумайтесь над этим.

Подписаться.

Бертран Рассел... Не умел вращать яблоко

А Рассел-то... Того... Ишь ты, это самое. Вот уж англичане. Ну тут всё, как говорится... Ну да что и говорить!

Ощущение что все заканчивается: искусство, культура, жизнь, религия. Ничего больше нет. Здесь нужен какой-то откат, либо революция, либо сознательный прыжок веры, прыжок к вере. С подхихиком, но всё-таки вернуться к каким-нибудь обрядам своих предков, пойти собирать грибы или на охоту отправиться. Потом вечером ютюб глянуть или Вивейруша де Кастру почитать, чтобы по пост-модернистски убедиться, что концептуально ты всё делаешь правильно, и так ещё день, ещё и ещё... Возвращение к реальному, с щипками себя, взаправду ли...

Альтернатива это гиперреализм, побег из мира; лишённый вертикали гностицизм, потому что его наивная форма слишком объективна, однозначна, слишком реальна. Мир без спасения, либо же с ним, но плерома с ним идентична; в этом мире стать виртуальным цифровым духом, исчезнуть ещё до смерти и вкушать издевательски-бесцельное бытие.

Даже не знаю, что лучше/хуже: первое кажется скучным, второе — опасным; первое ближе, второе — неизбежней. Надеюсь, в ближайшие 50-60 лет делать выбор не потребуется.

(приехал в деревню, купаюсь в ледяном Хопре)