В делах, связанных с взысканием соразмерно уменьшенной стоимости работ в рамках договора подряда, ключевым является установление не только факта наличия недостатков, но и их влияния на пригодность результата работ для предусмотренного использования.

При этом судам необходимо учитывать, что в период гарантийного срока действует презумпция вины подрядчика в возникновении выявленных недостатков, а бремя доказывания их происхождения из иных причин (неправильная эксплуатация, внешние факторы и т.п.) лежит на подрядчике.

Отказ заказчика от оплаты или требование уменьшения цены не может быть отвергнут только на основании подписанных актов сдачи-приёмки, если имеются доказательства признания подрядчиком недостатков и предпринимаемых им шагов по их устранению.

Кроме того, невозможность проведения судебной экспертизы не может служить основанием для отказа в иске, если заказчик предпринял необходимые действия для её организации — представил часть документации, обеспечил доступ к объекту, а сама экспертная организация не исключила возможность исследования.

Суд обязан проверить, можно ли установить качество и стоимость выполненных работ без разрушительных методов, и учесть, представлена ли подрядчиком исполнительная документация, которая по закону должна быть оформлена им надлежащим образом.

В жилых помещениях, в том числе в индивидуальных жилых домах, не допускается размещение гостиниц и иная коммерческая деятельность, связанная с временным размещением граждан, если иное не предусмотрено законом.

Использование жилого дома в качестве гостиницы нарушает требования закона, запрещающие размещение гостиниц в жилых помещениях, а также противоречит назначению объекта, установленному в ЕГРН и технической документации.

Такое использование требует обязательного перевода помещения из жилого в нежилое, а также получения соответствующих разрешений на эксплуатацию объекта коммерческого назначения.

Органы местного самоуправления вправе обращаться в суд с требованиями о запрете использования жилого объекта недвижимости в коммерческих целях, если он эксплуатируется с нарушением законодательства о жилищных и градостроительных нормах.

Выбор истцом способа защиты права не может быть основанием для отказа в иске, если фактические обстоятельства указывают на нарушение публичных интересов.

Суд обязан дать правовую квалификацию заявленным требованиям, выяснить предмет спора и при наличии признаков незаконной эксплуатации объекта — рассмотреть вопрос о запрете его использования до приведения в соответствие с действующим законодательством.

В делах об изъятии земельных участков, находящихся в федеральной собственности и предоставленных для обеспечения функционирования инфраструктуры железнодорожного транспорта, судам необходимо устанавливать не только формальное соответствие процедуры изъятия градостроительной документации, но и проверять соблюдение специальных норм, регулирующих транспортную безопасность и эксплуатацию объектов транспорта.

Суд не вправе игнорировать доводы о нарушении норм отвода полосы отвода и охранных зон, предусмотренных федеральными нормативными актами, в силу приоритета таких требований над локальными градостроительными решениями.

Акт органа власти, противоречащий закону или подзаконному акту большей юридической силы, не может применяться судом, даже если он не был официально оспорен.

Кроме того, при наличии спорных вопросов, требующих специальных познаний в области железнодорожной инфраструктуры, безопасности движения и оценки убытков, суд первой инстанции обязан инициировать проведение экспертизы, особенно если сторона заявила о необходимости её назначения, а последующее рассмотрение дела в отсутствие представителя по уважительной причине привело к нарушению права на состязательность.

Отказ в назначении экспертизы на апелляционной стадии без учёта объективных препятствий к её заявке в первой инстанции нарушает процессуальные гарантии.

Такие дела требуют всестороннего и полного исследования доказательств, включая технические, кадастровые и оценочные аспекты, с учётом публичного характера спорных правоотношений и потенциальных рисков для безопасности.

Ликвидация одной из сторон сделки не является безусловным препятствием для признания этой сделки недействительной, если истец обладает законным интересом в защите своих прав, а требование направлено к конечному выгодоприобретателю по сделке.

Суды должны избегать формального подхода, учитывая, что прекращение юридического лица не лишает смысла проверку сделки на предмет ничтожности, особенно когда речь идет о мнимой или притворной сделке, совершенной с противоправной целью.

В таких случаях рассмотрение иска по существу не влечет возложения обязанностей на ликвидированное лицо и не затрагивает его правоспособность, а направлено на восстановление нарушенных прав через применение последствий недействительности в отношении фактического распорядителя средств.

Вступившие в законную силу судебные акты по уголовным делам, устанавливающие противоправный характер сделки, её мнимость и участие конкретных лиц в хищении имущества, имеют преюдициальное значение и обязательны для арбитражного суда.

Конечный получатель средств, даже не будучи стороной оспоренной сделки, может быть привлечен как ненадлежащий приобретатель, если доказано, что он действовал осознанно и в составе сговора.

Отказ в удовлетворении иска на основании отсутствия прямого получения всей суммы допускается лишь при игнорировании необходимости установить цепочку движения средств и роль ответчика в их конечном присвоении.

Стороны вправе предусмотреть в договоре возмещение имущественных потерь, не связанных с нарушением обязательства, при наступлении определённых обстоятельств, если такое соглашение является явным и недвусмысленным.

Однако если условие о компенсации фактически привязано к просрочке исполнения обязанности — как основанию ответственности за нарушение договора, — оно подлежит переквалификации как требование о возмещении убытков в виде упущенной выгоды, а не как независимое обязательство по возмещению потерь.

В таких случаях применение института "имущественных потерь" как облегчённого режима взыскания убытков недопустимо.

При взыскании упущенной выгоды суд обязан проверить наличие причинной связи между нарушением и убытками, разумность их размера, действия кредитора по уменьшению ущерба (включая возможность одностороннего отказа от договора), а также установить реальный срок начала деятельности, учитывая необходимость подготовительных мероприятий после передачи объекта.

Проценты за пользование чужими денежными средствами подлежат начислению только с момента вступления в силу решения о взыскании убытков.

Исключение участника из общества с ограниченной ответственностью является крайней мерой корпоративной защиты и допустимо только при наличии грубого нарушения его обязанностей, причиняющего существенный вред обществу или существенно затрудняющего его деятельность.

При этом обращение участника в суды или правоохранительные органы само по себе не может служить основанием для исключения, если не доказано, что такие действия совершены с заведомо недостоверной информацией и направлены на дестабилизацию деятельности общества вопреки его интересам.

Суд обязан всесторонне оценить поведение каждого из участников, установить степень вины, реальность или возможность наступления негативных последствий, а также проверить наличие оснований для исключения как истца, так и ответчика по встречному иску.

При рассмотрении дел с взаимными требованиями об исключении суд не вправе ограничиваться формальными выводами о множественности судебных процессов или предполагаемом вреде.

Необходимо конкретно установить, какие действия привели или могли привести к парализации деятельности общества, подтверждено ли расторжение договоров, утрата доходов, нарушение прав других участников.

Исключение возможно лишь тогда, когда конфликт не может быть разрешён иными способами, а поведение участника делает дальнейшее сотрудничество с ним неприемлемым для нормального функционирования общества. Цель иска — обеспечение устойчивости корпоративной структуры, а не разрешение личного конфликта.

В делах, связанных с предъявлением регрессных требований заказчиком к подрядчику о возмещении убытков, вызванных некачественным выполнением работ, судам необходимо учитывать, что способы защиты прав заказчика (безвозмездное устранение недостатков, соразмерное уменьшение цены, возмещение расходов на устранение), носят альтернативный характер.

Одновременное применение нескольких из этих способов, в частности — частичной оплаты работ (что может свидетельствовать о фактическом уменьшении цены) и взыскания полной стоимости устранения недостатков, может привести к неосновательному обогащению заказчика и нарушению баланса интересов сторон.

Поэтому при разрешении подобных споров суд обязан установить, какой именно способ защиты избрал заказчик, произведено ли окончательное сальдирование взаимных обязательств с учетом фактически оплаченной суммы и стоимости дефектов, а также исключить двойное обременение подрядчика.

Непроведение такого анализа и игнорирование факта частичной оплаты или иного исполнения обязательств по договору влекут неполное выяснение обстоятельств, имеющих значение для дела, и служат основанием для отмены судебных актов.

В случаях, когда договором аренды предусмотрена обязанность арендатора ежемесячно представлять отчеты о выручке, а за нарушение этой обязанности установлена неустойка (например, в виде фиксированной суммы за каждый день просрочки), такая неустойка носит обеспечительный характер и направлена на понуждение к исполнению обязательства, необходимого для корректного определения переменной части арендной платы.

Поскольку обязательство по предоставлению отчетов связано с возможностью перерасчёта и довзыскания арендной платы, его исполнение сохраняет значение даже после прекращения договорных отношений, если основной долг по арендной плате был взыскан на основе минимального гарантированного платежа без учёта реальной выручки.

Следовательно, ограничение периода начисления неустойки датой прекращения статуса арендодателя (например, передачей имущества третьему лицу) может быть признано необоснованным, если у кредитора сохраняется законный интерес в получении отчетности для возможного перерасчёта арендных платежей.

При толковании условий договора о неустойке судам следует исходить не только из формального момента окончания договора, но и из экономического смысла обязательства и цели обеспечительной меры, избегая выводов, ведущих к фактическому освобождению должника от последствий длительного неисполнения самостоятельного договорного обязательства.

В делах о взыскании убытков с директора юридического лица за упущенную выгоду, возникшую вследствие недобросовестного или неразумного отчуждения имущества общества, судам следует учитывать, что доказанность самого факта нарушения (в том числе признания сделки недействительной по мотивам причинения вреда конкурсной массе должника) в сочетании с наличием судебно подтверждённой возможности коммерческого использования имущества создаёт презумпцию реальности упущенной выгоды.

Точный размер упущенной выгоды не должен быть доказан с абсолютной достоверностью — достаточно установить его с разумной степенью вероятности, в том числе на основе судебной экспертизы, поскольку отказ в иске лишь по причине гипотетического характера доходов противоречит принципам справедливости и соразмерности ответственности.

Кроме того, одобрение убыточной сделки участниками общества не освобождает директора от ответственности, если такая сделка была направлена на вывод активов в ущерб кредиторам и повлекла снижение стоимости доли участника, входящей в конкурсную массу при банкротстве.

В таких случаях взыскание убытков в пользу общества напрямую влияет на имущественные интересы должников и их кредиторов, а потому финансовые управляющие вправе требовать возмещения упущенной выгоды как меры, направленной на восстановление нарушенного имущественного положения и пополнение конкурсной массы.

В делах о привлечении контролирующих лиц к субсидиарной ответственности при банкротстве судам необходимо не только установить факт совершения оспариваемых действий (сделок, непередачи документации, бездействия по инициации банкротства и т.п.), но и доказать наличие причинно-следственной связи между этими действиями и наступлением объективного банкротства должника.

Особое значение имеет оценка существенности последствий таких действий применительно к масштабам деятельности должника, а также проверка, повлекли ли они кардинальное ухудшение финансового состояния, сделавшее невозможным удовлетворение требований кредиторов.

Презумпции, предусмотренные законом, не освобождают суд от обязанности всесторонне исследовать обстоятельства дела и проверить, могло ли банкротство наступить и по иным — объективным — причинам.

Кроме того, при применении норм о субсидиарной ответственности необходимо строго соблюдать правила действия закона во времени: основания ответственности должны определяться по редакции закона, действовавшей на момент совершения вменяемых деяний.

В частности, до вступления в силу Федерального закона № 266-ФЗ 1 июля 2017 года законодательство не предусматривало субсидиарной ответственности участников общества за неподачу заявления о банкротстве.

Также недопустимо привлекать к ответственности лицо, утратившее возможность влиять на деятельность должника более чем за три года до возникновения признаков банкротства, если не доказано, что оно извлекло существенную выгоду из недобросовестного поведения руководства.

В делах о принудительном заключении договора купли-продажи земельного участка, находящегося в публичной собственности, с собственником расположенного на нём здания, судам необходимо учитывать соответствие фактического использования земельного участка его разрешённому использованию, зафиксированному в ЕГРН.

Исключительное право на приобретение участка без торгов реализуется при условии, что вид разрешённого использования участка соответствует фактическому назначению объекта капитального строительства на нём; в противном случае предоставление участка в частную собственность может повлечь нецелевое использование земли и нарушение порядка определения выкупной цены, основанной на кадастровой стоимости, соответствующей иному виду разрешённого использования.

Следовательно, при разрешении подобных споров суд обязан проверить, доказал ли заявитель приведение фактического использования земельного участка в соответствие с его разрешённым использованием либо законность изменения такого использования с внесением соответствующих сведений в реестр.

Отсутствие таких доказательств препятствует признанию отказа уполномоченного органа незаконным и удовлетворению требования о понуждении к заключению договора.

Когда вступивший в законную силу судебный акт по ранее рассмотренному делу установил, что арендатор утратил возможность пользоваться спорным имуществом и не сохранил фактического владения им после расторжения договора аренды, последующие требования арендодателя о взыскании арендной платы за более поздний период не могут быть удовлетворены без представления новых, самостоятельных доказательств продолжения пользования этим имуществом.

Преюдициальные обстоятельства, установленные в рамках предыдущего дела с участием тех же сторон, исключают повторную оценку тех же фактических оснований под иным временным покровом.

Обязанность арендатора по внесению арендной платы после прекращения договора возникает лишь при условии сохранения им фактического владения или пользования имуществом. Отсутствие акта возврата само по себе не свидетельствует о продолжении пользования, особенно если арендодатель имел реальную возможность вывезти имущество, а арендатор предпринял разумные меры для обеспечения такого возврата.

В таких обстоятельствах взыскание арендной платы за период, следующий за установленным в преюдициальном решении моментом утраты владения, противоречит принципам процессуальной экономии, стабильности судебных актов и надлежащего доказывания.