tgoop.com/through_time_through_pages/774
Create:
Last Update:
Last Update:
продолжение (1)
Она звучит как более глобально — о ребёнке в целом:
«Напоследок появился образ, отличный от всех прочих. Нечто совсем иного рода. Этот образ также был ему знаком: он часто — и не упомнишь, сколько раз, — видел его во снах, но всегда размыто, не в фокусе, потому что не встречал его в реальном мире, только в своем воображении. Это был образ ребенка. Его, Донта, собственного ребенка. Того самого, которого он не завел с Мириам и даже не пытался завести с другими женщинами. Образ его будущего ребенка»
«Ребенок — это не пустой сосуд, в который родители могут поместить все, что считают нужным. Дети рождаются с собственными сердцами и душами, и полностью переделать это уже не получится, какой только любовью и заботой их ни окружай».
Так и более тонко:
«Но когда я вижу Робина — который на самом деле не моя плоть и кровь, и в том несчастье моей милой Бесс, но не ее вина, — я вижу ребенка на отшибе. Я вижу ребенка, который вполне мог бы кануть в пропасть между двумя семьями. Который мог бы сгинуть без следа. И потому я дал себе слово — даже не в день его рождения, а задолго до этого дня — держать его как можно ближе к своему сердцу».
«Джонатан не был подкинут эльфами. Просто иногда дети рождаются такими. Возможно, Битти раньше с этим не сталкивалась, а мне случалось. В разных странах иногда рождаются дети вроде Джонатана — с раскосыми глазами, слишком большим языком и очень гибкими конечностями».
Не только потому, что она маленькая. Но и потому, что она молчит.
Деталь, на которую легко не обращать внимания — только в конце романа становится ясно, о чём говорит её молчание.
Если выйти за пределы сюжета, заметим, что оно противопоставлено идеи историй. О ней рассказывают истории (каждый раз снова), а она, наоборот, всегда молчит.
Когда её только принесли в трактир и сочли мёртвой, некоторым персонажам она напомнила куклу. Точно неслучайно.
Вспоминается мотив ожившей картины в литературе. Затем мотив ожившей скульптуры.
«И в драме, и в эпической поэме, и в сказке образ ожившей статуи вызывает в сознании противоположный образ омертвевших людей, идет ли речь о простом сравнении их со статуей, о случайном эпизоде, об агонии или о смерти»— писал Р.О. Якобсон в статье о творчестве Пушкина.
Если посмотреть чуть дальше и всё-таки остановиться на образе куклы, то вспоминается метонимия — перенос названия с одного предмета на другой по принципу их смежности или ассоциации. Иными словами, метонимический перенос — человек и кукла.
Когда же девочка оживает, другие герои видят в ней того, кого хотят видеть. Перед нами трое (четверо) претендентов на неё. Помимо вопроса о том, чья это девочка, герои (а вместе с ними и читатели) хотят узнать секрет её чудесного оживления. Но для понимания сюжета важнее вопрос, к которому автор подводит нас ближе к концу книги. Как эта девочка оказалась в реке? У каждой из семей оказались свои скелеты в шкафу. Не называем их — иначе будут сплошные спойлеры.
Роберт Армстронг потерял внучку. Ещё раньше — сына, но ему до последнего не хочется верить, что Робин, которого он воспитал, оказался подлецом и вёл свою игру.
«”Ты не мой отец, и я тебе не сын”. Он бы все отдал, чтобы вернуть тот момент. Что он мог сделать иначе? Что он мог сказать, чтобы все исправить? Он допустил грубую ошибку и, по всей вероятности, окончательно разорвал связи, которые в ином случае когда-нибудь — спустя недели, месяцы или годы — еще могли бы снова обрести прежние теплоту и сердечность. Он ощущал это как конец всему. Он потерял своего сына, а вместе с ним и весь мир».