Азбука запорного Рыболовства

Вышел, пожалуй, наш самый основательный видеосюжет про древнюю стратегию пропитания в Приобье. Сооружение запорных ловушек на речках и озёрах - общинное дело, которым занималась чуть ли не вся деревня. Уловы исчислялись тоннами, рыбу заготавливали впрок, а зимой морозили на продажу. В советские годы традицию промысла переняли колхозы, расчищая речки, соединяя бессточные озёра, зарыбляя их ценными видами. Именно о такой системе сообщающихся озёр идёт речь в видео. Рассказывает рыбак с. Болчары (Кондинский район, ХМАО-Югра)

Кондинское котцовое рыболовство в 1990-е годы сильно пострадало и в 2020-х годах мы снимали его остатки. Снятая система запоров также пришла в негодность за последние три года из-за прихода нефтяников на Нижнюю Конду.

Узнаете, как эффеет подледного кислородного голодания рыб (замор или загар по-местному) лёг в основу промысловой стратегии. Появился так называемый духовой лов, когда рыба буквально лезет из проруби надышаться.

Тема рыболовных ловушек и заграждений вписана мной в контекст регулирования рек и ихтиофауны. Человек перестраивает ландшафты под себя давно и с большим успехом, как ради культивирования растений, так и ради промысла дикой фауны.

Копанки, каналы, шлюзы, заграждения и всяческие хитрые ловушки образовали вполне развитую аквакультуру и акваландшафт. Но в отношении всего этого разнообразия в этнографии принято рассуждать исключительно в категориях присваивающего (равно примитивного) хозяйства аборигенов. Та же археология показывает, что древние люди в Приобье селились, чтоб оседлать миграции рыб или копытных; чтобы пользоваться барьерными эффектами среды, вроде замора или перепада уровня воды. За всем этим стоит осмысленное знание о природе, а не счастливый случай лесного отшельника.

Об этом сравнительно мало пишут, потому что ландшафт у нас изучается в отрыве от человека (география, геология), а человек в отрыве от ландшафта (история, этнология, социология). Это весьма гибельное на практике разделение наук. В смысле вам не выжить, применяя книжные знания по отрывочным описаниям реальности. Так стоит ли так писать?... К чему вообще должно стремиться описание?

С теми же системами запоров столько нюансов эксплуатации, что утрата физических навыков ведёт к фактической утрате промысла. Знания содержатся "в руках" и передаются практикой. 120 лет назад реки Российской империи были утыканы рыболовными заграждениями от Балтики до Алеутских островов. Люди подобным образом рыбачили повсеместно и рыбы хватало. Сейчас это диковинка, зачастую с клеймом браконьерства, и не всем понятно о чем вообще речь. - Об утраченной аквакультуре. Её переизобретают сейчас на новом витке промышленных достижений. История культурного ландшафта - это вообще история регулярных переизобретений и переоткрытий, потому что человек крайне забывчив. Страшно подумать, сколько раз люди изобретали колесо.

В связи с этим я рекомендую свои статьи по теме "Кондинские котцы: этноэкологическое исследование запорного рыболовства в Западной Сибири" и "Практики рыбохозяйственного регулирования водоёмов Конды и Тобольского Заболотья" (любой поисковик)

Во-вторых - советую к печати Историко-географический журнал, который закрывает лакуну на стыке человеческих и бесчеловеческих наук. С этого года он в списке ВАК.
https://hist-geo.ru/

Слишком красиво!
Победитель выставки "Металл, камень, идея-2024» в Екатеринбурге.
Анатолий Иванов (Пермь) со скульптурой «Серебряная ночь» из селенита и гипса!

После исследования самоцветов невозможно остаться равнодушным к миру камня и самоцветов. Тема заняла свое место в сердце.

А тем временем, фонд Хамовники одобрил заявку на издание книги по результатам глубоко уральского исследования идентичности старателей.

Нет больше Дэвида Линча. Ушел в чëрный вигвам. Но оставил нам своё творчество, свои загадки.

Вот отрывок, который бы ему точно понравился:  

В конце 90-х в мистической ситуации в Японии появилась эта гитара. Мы с женой в каком-то маленьком переулке в каком-то небольшом городе Японии обнаружили дверь. За ней было довольно темно. Я сначала подумал, что это чей-то дом, а потом выяснилось, что это магазин подержанных вещей. Там была мебель и на стене висели две гитары. Эта гитара - одна из них. Тогда на ней было три струны, какие-то странные немецкие кресты, надпись на японском. Эта надпись - название группы из Лос-Анджелеса, очень популярной в Японии. Немецкие кресты - это тоже выглядело знаком, особенно если учесть, что я еврей.
Выяснилось, что эта гитара стоит 3 тысячи иен, то есть примерно $30. Я купил, отдал нашему гитарному технику, чтобы он натянул струны и почистил ее от пыли. И он сказал, что гитара очень хорошая, очень хорошо держит струны и хорошо звучит. Была вторая гитара в этом магазине, только я уже не смог его найти, он как будто исчез. Была дверь в какие-то другое измерение, открылась, выдала мне гитару, а потом закрылась и пропала навсегда.

Да пребудет с вами мистический огонь!

Про подледный лов налимов фитилями. Помню как меня воодушевила эта поездка с рыбаками на Иртыш. Текст написал сразу. А видео ждало своего момента проекта пять лет Про Югру: открытые исследования

В старых книжках можно видеть как раньше рыбу ловили фитилями, или как еще говорят - мерёжей. Так звали двух-трехстенную сеть, потом название перешло на длинный рукав из обручей, обтянутый сетью – хитрую ставную ловушку. В сборе с крыльями и воротами такая ловушка зовется фитилём. Казалось, что фитили остались в прошлом, и все заполонили лесковые сети.

На нижнем Иртыше, под Цингалами, я снял рыбалку фитилями во всех подробностях. Их шьют самостоятельно, прикидывая ширину ворот, диаметр рукава, горла, объём и длину секций. Покупают дель (капроновую сеть), из нержавейки делают обручи. Для размеров надо знать, где фитиль встанет, как расправится, сколько рыбы ожидается. Место подбирают заранее, по зиме примеряются лишь к глубине, ушивая или удлиняя крыло-стенку, подбирая форму и размер ворот. Открылок можно сделать не из сети, а набить из тальника по старинке. До семи штук можно поставить по разрешению.

Главное угадать, где пойдёт налим. Фитиль расправляют на отлогом, но достаточно глубоком месте с хорошим течением, в 10-20 м от возвышенного берега, желательно нависающего, подмывного, с корягами. В таких местах налимы «набивают» тропы. Рыбаки ищут тропы методом перебора. В лучшем случае сработает пара фитилей, остальные простоят пустыми. Но даже один фитиль, подсёкший тропу, оправдает все усилия.

Утыкаясь в сеть, рыба идет вдоль нёе, и как только возникает возможность вернуться на прежний курс, поворачивает. Так она попадает в ворота, и через горловину в сетной мешок - кутец. Из ловушки невозможно выйти, если её не прогрызет выдра. Рыба накапливается до тех пор, пока не придёт рыбак. Проверяют фитили через 2-3 дня. В отличие от трудоемкой установки, требующей нескольких пар рук, проверять фитиль можно одному.

При установке фитиля большую часть времени занимает подготовка полыньи – 10-30-метровой щели, шириной 0,2-0,3 м, и более широкой выемкой под сам фитиль с воротами. Лёд пропиливают бензопилой (в нашем случае Stell 360 с самой длинной полуметровой шиной). Нельзя ограничиться лунками, как с сеткой, надо вскрыть всю линию постановки крыла – сеть должна был натянутой, чтобы не путать рыбу, а направлять, поэтому опорные колья-тычки ставят через каждый метр.

Несмотря на декабрьский лед, шина полностью ушла в лёд, а при пересечении линии торошения её длины не хватало. Иваныч устал от этой работы, на что ему была поведана история о легендарном рыбаке, который мог продолбить такую полынью пешнёй в мартовском льду без единого перекура. Такое невозможно представить, потому что на второй минуте долбления пешнёй руки отсыхают. Бензопилы упростили и ускорили работу, но не избавили от неё.

Пешня выручает, когда не хватает длины шины, когда рвётся или застывает цепь (смазку не используют), когда лёд не слишком толст.

Пешня – символическое орудие, рыбаки любят похвалиться её уникальностью – кованым наконечником, ухватистостью, геометрией. С собой также возят дырявые лопаты, черпалки для шуги на манер сита, палку с треножником для утопления напиленных льдин, палку с крючком для проталкивания и выцеживания фитиля. Всё самодельное. Берут ещё большой набор прямых лесин, чтобы не бегать по берегам в их поисках, вязки из синтетической веревки, пустые бутылки, крепкую капроновую нить зашивать дыры, несколько мешков сетного полотна разной ширины со шнурами. Рыбу грузят в нарты.

Фитиль под правым берегом был поставлен удачно – налима набилось порядком. Тропа! Налим не та рыба, что струится и отблескивает чешуей. Шевелящейся грудой они вывалились из мотни и продолжали пресмыкаться на льду. В груде тёмных спин мелькнула большая щука, судак, лещ, несколько язей. Последние быстро околели, круглобокая щука сделала несколько свечек, выдохлась и замерла вместе с судаком. Налимы продолжали жить – самые мерзлостойкие хищники.

Знаток рек и рыб Сабанеев писал про налимов:

«Чем более понижается температура, чем темнее и продолжительнее ночи, тем более возрастает аппетит хищника. Трудно представить себе, какую массу мелочи пожирает налим зимой, когда полусонная, вялая и почти ничего не видящая рыба достаётся ему без всякого труда на местах своих зимних стоянок. Из всех хищных рыб налим положительно самая жадная и прожорливая, так как только он один хватает рыбу в садках. Известно также несколько случаев, что налимы не только охотились в мотне невода, но даже хватали запутавшуюся в сетях рыбу с другой, внешней, их стороны и, проглатывая вместе с нею кусок сети, запутывались, в свою очередь, жабрами в ячеях».

И вот теперь хищник, полный жизни, попался другому хищнику, более хитрому и ненасытному.

Сплюснутые туловища налимов указывают на донную жизнь, а камуфляж помогает раствориться на фоне дна, ус на подбородке зондирует поверхность. Первая волна состоит из крупных особей – потом идут помельче. Лишь к весне налимья тропа замирает.

УГОДЬЕ (репортаж из той же поездки)

Труд рыбака тяжел. В нем надо находить упоение, чтобы работать – одной экономикой не объяснить его, ни понять. За полдня я три раза погрузил и разгрузил 150-200 кг рыбы, переворачивал ее, носил, подавал, помахал пешнёй, помог погрузить в прицеп шесть рулонов сена по 160-180 кг. Ощутимо устал. Живо представил, что значит каждый день возить по 100-300 кг рыбы на снегоходе с реки/озера к избе, морозить ее, сортировать, затаривать и потом 20 км везти в поселок, - там пройти очередной цикл разгрузки-погрузки на склад. Мимоходом надо проверить и приготовить ловушки на утро, накормить скотину, поесть самим. В таком режиме с ледостава. Поздняя осень – ранняя зима - самое важное время в товарном рыболовстве. Темнеет к четырем. Полдня работы впотьмах, при фонаре, на морозе. Без выходных.

Почти каждый день после ледостава Владимир Михайлович совершает рейс на уазике от дома в Цингалах до угодий. Дорога идет поймой, быстрее 20 км/ч не поедешь. Туда-сюда 15 литров бензина и почти два часа времени. Годов хозяину 65, жена немногим моложе, и это два основных работника «предприятия». Если бы вместо пенсионеров работали наемники, предприятие было бы убыточным – соровая рыба (от слова сор - пойменный водоем) не стоит таких денег. Тогда стоит ли она трудов? Зачем это всё? – задавался я вопросом. Ответ достаточно прост, если заменить понятие «работа» на «образ жизни». Все встает на свои места.

46 лет стажа на реке, привычка к движению и работе, есть угодье – бывший колхозный пай, есть родня, которая поддерживает и превращает работу в движуху. Владимир Михайлович превращается в бригадира лова и организует ее. Он по-детски радуется уловам: рыба по-прежнему удивляла его непостоянством и непредсказуемостью, «круче, чем казино». Однако от промысла требуется не только удовольствие, но и прибыль. Это совсем не любительская рыбалка, где не повезло, ну и ладно, проветрился. Ставки в промышленном лове выше, особенно если вы занимаетесь малоценной рыбой (нет видов, дороже чем 100 р/кг оптом), работаете на себя, не пользуйтесь субсидиями, не заигрываете с чиновниками. Пусть даже промысел давно настроен, текущие траты (амортизация техники, ГСМ, ремонты и пр.) составят приличную сумму, задолго до того, как будет выловлен первый центнер рыбы. Товарный лов начнется только в октябре-ноябре, продажи в январе-феврале.

Весенне-летние месяцы малозначимы, потому что Цингалы и угодья отрезаны от мира бездорожьем. Чтобы увеличить отдачу угодий к зиме, надо готовиться с весны, пробовать разные ловушки, экспериментировать с новыми местами промысла, накапливать рыбу в садках, совершенствовать логистику. Это снизит риски неудач. При этом рыбака могут взять за жабры в любой момент сверху, - так устроена система, - и относиться к этому надо философски. Надо стараться держаться в легальном поле, вовремя оформлять документы (нужна городская родня, готовая с этим помочь), пусть даже это невозможно. Лучше заниматься чем-то еще в поселке. Владимир Михайлович разводит коней. Но опять же не потому что это сильно выгодно, а потому что любит коней.

Как ни крути, почти все виды серьезного рыбацкого промысла требуют коллективной работы. Мобилизуется родня мужского пола: дети, зятья, шурины, кумовья. Без их бескорыстной помощи не представить запорный лов, неводной лов, постановку фитилей (видео). При таком подходе бригадная рыбалка становится ценной вне зависимости от результата. Времена Ковида даже обострили чувство родства. Зять, имея высокооплачиваемую службу в Ханты-Мансийске, больше любит цингалинскую натуральную жизнь, где отдыхает от городских дум; шурин, нефтяник-вахтовик, урожденный северянин, также склонен проводить время между вахтами у сестры; сын ВМ помогает, когда выдается время. И так обстоят дела во всех действующих хозяйствах, что я наблюдал – все держится на родственных связях, силе и разветвленности семей, общем желании держаться родной земли.

УГОДЬЕ (продолжение)

Мы ехали из Цингалов иртышской поймой. Сначала на дороге стал попадаться навоз и следы копыт, в перелесках замелькали секции изгородей, потом посредь заснеженной поймы показались кони - пузатые и мохнатые. На одной из проток обнаружился деревянный мост, на другом берегу стоял дом, окаймленный большими осинами. Дом! - не промысловая избушка. Вокруг него толклись хозяйственные постройки. Даже в декабре все это впечатляло. Хозяйство в пойме, посреди проток, с конями, сенокосами, пастбищами, хотелось назвать усадьбой. Оно показалось мне интересней деревенского жилья Владимира Михайловича. В пойме я увидел сибирскую жизнь доиндустриальной эпохи коренных русских. Кажется, так должна была жить Россия, если бы ХХ век не надломил ее. Предки Владимира Михайловича так и жили, пока их не раскулачили в Уватском районе и не сплавили вниз по Иртышу без имущества (справку из ФСБ о конфискованном добре я видел).

Крепкий дом посреди проток представился мне реставрацией дореволюционной жизни, затаённой мечты русского крестьянина по свободной жизни. Сложенный из толстенных бревен, он оказался разобранным мостом нефтяников, который они бросили на одной из проток (обязаны разбирать), свернув геологоразведку. Дом был построен во времена, когда «четыре года не ходили в магазин», своими руками и горбом. Верх наращивали другими бревнами, которые также подвернулись по случаю. Все в усадьбе было просто и технично: пристрои с земляным полом, но под одной крышей; самодельная кирпичная печка с 12-метровым змеистым дымоходом (!!!), самодельные болотные сани под конную тягу, самодельный болотоход, самодельный бензоледопил на основе «Дружбы", старый пресс для сена. Все функционально, или было таким недавно, наполнено крестьянской смекалкой и местным смыслом. Например, сарай на боне – очень практичная штука.

Фермерское хозяйство в пойме требует постоянного приложения рук, иначе бессмысленно. Приложение рук по месту и ко времени обеспечивает какой-то доход, но он нерегулярный и малопредсказуемый. Это узкое место всей традиционной экономики, прибыльность которой колеблется вместе с уровнем воды, силой ветров, количеством света. Сущностное отличие от хозяйств средней полосы и загородных лужаек в самодостаточности, которая и является основным приоритетом. На государство тут не принято надеяться. Северная природа непригодна для монокультур и эффекта масштабирования – только мозаичный подход, когда выручает не одно, так другое начало. Хозяйство зиждется на распределенных и трудноизвлекаемых (с точки зрения рынка) ресурсах окружающей среды, которые и позволяли в недавнем прошлом обойтись без магазина.

По факту я наблюдал родовое угодье, только не оформленное. Унаследованный колхозный пай не был заведен Владимиром Михайловичем в родовое владение в 1990-е годы. Теоретически это можно было сделать в ХМАО на правах старожила. Теперь же угодье юридически не защищено, арендованный земельный надел под крестьянско-фермерское хозяйство не остановит нефтяников (находится на месторождении), и вообще никого не остановит. Всё подвешено в воздухе, хотя стоит на земле.

Оригинальный фоторепортаж в ВК, 2020
Описанное также можно увидеть воочию
VK
Youtube

П - признание

На фото мой родной посëлок под названием Таёжный в Пермском крае. Одно время он носил название «Твин Пикс». Просто кто-то перекрасил надпись при въезде — этого хватило для переименования посёлка на несколько лет. Это были 90е, когда сериал показывали по ТВ. Никто мне никогда не рассказал, кто это сделал, но как же я охуел, когда в сознательном возрасте посмотрел Твин Пикс и понял, что я вырос в нём, в этом мире безумца Линча. Он меня произвёл.

Посёлок расселили, Таёжного больше нет, как и его автора Дэвида Линча.

Кирилл Имашев, ВК

Тепло поговорили с Глебом Жогой (канал Жо-го-го) про этнографию. Он заготовил интригующие темы, а я их раскрыл пошире.

На старте Глеб обознает заглавную тему - объективность, и спрашивает, может ли на нее претендовать гуманитарная наука. Коротко говорим о разнице этнографии и антропологии. Потом я полновесно излагаю Сургутский судебный кейс, где ханты спорят с Сургутнефтегазом за непризнанное родовое угодье. Мы обсуждаем тяжбу в контексте Соучастия, роли и значения исследователя в судьбе исследуемых...

Учитывая сказанное, Глеб спрашивает, нормальна ли экзотизация этнического и превращение идентичности в инструмент? Возможно ли переизобретение традиций или они неизменны?

Потом говорим про позицию угнетённых, которая характерна для малых народов, можно ли ее избежать? Далее про приёмы полевой работы, про диктофон, настойчивость и эмпатию. Я рассказываю про опыт работы с коллегами-ненцами в тазовской тундре, когда мы платили респондентам и это было правильно. Рассуждаем про алкоголь и его уместность в работе на Северах. Как делается дневник в трезвом виде и без него?
Про Дорогу как часть Поля. Про удаленность и режимы антропологической работы.

Получился любопытный разговор на час двадцать. Возможно и вам будет интересно нас послушать!

Про «Вегетацию» Алексея Иванова [1/1]

Меня сразу зацепило название, но бумажную версию я бы не купил – слишком толстая. Это чтиво для дороги - вдруг не зайдет. А тут подписка на яндекс.музыке, можно послушать бесплатно. Вот я и послушал.
Чтец! В аудиоформате критически важна начитка. Запороть можно даже шедевр. Григорий Перель прекрасен – давно не встречал такого потрясающего голосового погружения и диапазона. В книге много героев, много мата, блатняка, фени, криков, дворовых говорков, есть закадровый объяснительный голос. Есть фирменный ивановский балагур, который пародирует всех других членов бригады лесорубов. Короче, настоящий вызов для начитки. И эта задача решена блестяще.

Сам Иванов вскочил на любимого конька. Не то чтобы удивляет – его диапазон прозы и писательской манеры давно устоялся. Любопытно, что время от времени он берется за всякие околофантастические штучки, пограничные жанры, и это ему удается. Вегетация ближе всего к его же Комьюнити 2012 года, где речь шла про непонятную чуму, которая распространялась по цифровым каналам. По интонации и моральным дилеммам, новый текст помещается между Общагой и Ненастьем, то есть это весьма беспросветное чтиво, где хорошо, когда хотя бы главный герой вызывает симпатию.

В мире Вегетации затерялся типичный для Иванова правдоруб – интеллигент с идеалистическим взглядом на мир - попаданец. Далее по канве все максимально близко к Обитаемому острову Стругацких, где Максим Камерер по фрагментам реальности собирает нелицеприятную действительность общественного устройства планеты, где потерпел крушение он сам, а вскоре и его надежды. У Иванова крушение локальное, из привилегированной страты постРоссии к простолюдинам. Дело происходит на Южном Урале, где постепенно в бригаде лесорубов, в Живом Лесу, прозревает главный герой Митя.

Тема «вегетация + апокалиптика» – ныне популярный жанр о том, как мы кончим. Если вы смотрели сериал Last of Us, то сможете представить как люди прорастают грибами и прочими водорослями. Если смотрели Fallout представляете устройство постъядерного мира. Если играли в Сталкер или читали Пикник на обочине представляете роль артефактов. Если читали Гриб на Краю Света Анны Цзин, понимаете, как мицелий увязан с капитализмом. Иванов присовокупил к этому тему мехов - роботоподобной автопилотируемой техники.

На роль чудищ Иванов утвердил лесовалочную и горнопроходческую технику. Они сходят с ума от излучения и ставятся чумаходами. От сцен механосхваток стынет читательская кровь - это чистое кино. Действие линейное, эпизодами-сценами, с понятной хронологией и географией. Большую часть книжного времени герои куда-то едут и с ними происходят неприятности в духе Бригады. Роуд-чтиво. Драйв без пауз. Очень плотная подача в духе Дэна Симмонса, - Иванов сам указывал этот референс.

По первым главам можно вообще подумать, что дело происходит в начале 1990-х годов. Но действия происходят в якобы постъядерном мире, где ценное топливо получают из деревьев, которые под излучением ускорили вегетацию и отрастают полностью за 10 лет. Все это регулярно рубится для Китая на китайские деньги руками простолюдинов, которые греются в уральских ебенях мелочной наживой. Питаются по талонам, ездят на трамваях, ругаются и гопничают как во времена Ельцина. В тексте сочный матерный язык рабочей общаги того времени.

Лесообработчики ютятся в треугольнике между Уфой, Екатом и Челябой, в старых заводских поселениях, под защитой антизлучаталей. Вокруг царство вегетации и промыслов, то есть полулегальной деятельности на свой страх и риск. Одну бригаду командируют в Лес на борьбу с чумаходами. Самих бригадиров интересуют не чумаходы, а особые деревца – вожаки геобиоценозов, которые можно выгодно продать налево. Найти их могут особые дичающие [от излучения] люди. Главный герой из таких.

Вокруг похода за вожаками и закручивается лихой ивановский сюжет войны всех против всех. Бригада – единица лесной войны. Корысть и личные мотивы движут людей, случайно ее образовавших. Будет много закадровых объяснений, почему те или иные люди действуют низко, почему проявляется «рептильная сущность».

Про «Вегетацию» Алексея Иванова [2/2]

Речь в романе, безусловно, идет о травмированном, сепарированном и стратифицированном обществе. Иванов держит руку на пульсе и докручивает. Россия разорвана на страту мегаполисов, живущую по лекалам первого мира и страту дремучих провинциалов, обслуживающих производство базовой продукции первого мира. Ложь про великую войну и вызванные ей ограничения потоком льется на простолюдинов, чтобы те свыклись со своей бедностью и ограничениями. В какой-то момент главгерой узнает, что страна не ведет никакой войны с Западом, что самые ликвидные ресурсы страны по-прежнему продают на Запад, частично они возвращаются в виде дорогих изделий для горожан и вирусов для китайской техники. Горожане никогда и не помышляли воевать с пиндосами. Идея, что работяги должны терпеть лишения ради войны, спущена сверху. Ресурсов территории более чем достаточно для хорошей жизни, сама же Россия никому не нужна, никто на нее не покушался. Закраина Евразии малопригодна для обитания и поэтому превращена глобальной экономикой в плантации быстрорастущих деревьев.

Горожане – элемент глобальной экономики. Война – инструмент порабощения мозгов и управления обществом. Средство и повод для амнезии. Даже местные князьки-бригадиры на артефактных деревьях делают деньги, в грош ни ставя работяг и поддерживают нужный градус ненависти к горожанам.

Отношения внутри бригады – слепок со страны, лишенной единства и смысла сосуществования. Манипулирование, ложь, подхалимство, прагматизм во всем. В описании Иванова бригада настолько примитивна в своих устремлениях и реакциях, что в какой-то момент это вызывает читательский протест:
- Люди разнообразнее, помимо эгоизма ими движет альтруизм, без него нас бы просто не было.

В этом, пожалуй, самая большая претензия к тексту – натягивание травмы условного 1995 года на 2035-й. «Общаги» на «Обитаемый остров». Описанные Ивановым типажи остались в промежутке между 1989-2005 гг. вместе со своим вычурно матерным языком и оборотами речи. Сейчас даже мат другой, бестелесный какой-то, бесформенный, - настолько речь изменилась. К 2035-му году язык еще сильнее дрейфует, и было бы круто в тексте предугадать куда. А пока у меня от диалогов осталось стойкое ощущение перестроечного прошлого, но не настоящего или ближайшего будущего.

Другая претензия, но не к Иванову, а вообще к описываемому миру и ему подобным – перенасыщение пространства различными акторами и действием. В реальности труднодоступные места предполагают минимум встреч, а те, что случаются, происходят ко взаимной радости. Мир гиперконкуренции за ресурс (лес), который сконструировал Иванов, - войны на уничтожение, не может продержаться сколь-нибудь долго и должен устаканиться, прийти к сотрудничеству. Сотрудничать всегда выгоднее, особенно в пространстве, где есть угроза с третьей стороны (чумаходов). Воевать на два фронта слишком накладно, особенно с бабами в обозе – а именно такой мир решил изобразить Иванов. Бескомпромиссный конфликт лишь накаляется к финалу, и тогда все больше становится вопросов к целеполаганию героев. Ни один нормальный человек такого ритма не выдержит и такого вояжа. А Иванов туда еще и женщин вписал как полноценных акторов битв за деревья. Увольте: они бы первые потопили эту минибаржу войны.

Книга очень кинематографична – сплошное действие, сочные образы, смачные диалоги, узнаваемая фактура Урала, реальная топонимия и виды Южного Урала. Залихватская драматургия сразу адаптирована под экранизацию (ну а чо). Действо легко сократить втрое-четверо, без потери качества. Собственно, несмотря на драйв, где-то на середине я заскучал: надоели быдловатые персонажи, мысли их недалекие и диалоги неширокие. Да, в книге попадается один залетный антрополог. Задвигает про особую ментальность отверженных [городом]. Этого мало. А вот закадровых пояснений действий героев слишком много- и это противоречащий общей кинодраматургии текста прием.
В целом, книгу рекомендую, но не уверен, что дочитаете. Могла бы быть покороче и человечнее. Для поклонников автора и жанра.

3 декабря 2024

Сшить руками восемьсот беличьих лапок в шубу. А потом носить ее мехом внутрь (селькупы)! Или наружу (ханты). Чудовищная трудоемкость
Это по-женски. По-матерински.
Срубить охотничью избу за сутки, не ошкурив бревна и заделав отверстия (окна то есть) полиэтиленом.
Такое я тоже видел. Это по-мужски.
Этнограф Наталья Тучкова поясняет в ролике "Высокая мода северных широт" про шубу и мех! Это ВК канал томичей "Визуальная антропология и цифровая этнография"

Если вы вдруг антрополог, и не читаете pole.center, то много упускаете. Тут регулярно посты, с которыми остается лишь согласиться, настолько верно схвачена суть полевой работы. Как и в этом посте: всегда надо оставлять зазор, делать что-то спонтанное и быть в местах, которые не предполагает гайд. Вообще смотреть широко "так, а что здесь интересного". Почти всегда вылазят какие-нибудь интригующие сюжеты.

Начиная переговоры, потенциальные заказчики часто просят нас прислать детально проработанный питч, из которого будет всё ясно: что делаем, как делаем, сколько стоит, ну и так далее. В таких переговорах важен баланс: быть предсказуемым и прозрачным для клиента, но при этом сохранить… назову это «творческим зазором». Почему это важно и о чём речь?

Как документалист и практикующий этнограф, я очень хорошо знаю ценность случайности. Все сколько-нибудь значимые инсайты, которые я находил в поле, случались не потому, что я знал о них заранее или хотел их найти. Скорее, я был готов к тому, что они проявят себя, а дальше мог понять и увидеть их, не пропустить. Это самое важное и первичное — вовремя остановиться, зацепиться за то, что идёт не по плану, и отреагировать на это творческим удивлением. Уже потом мы ищем, как эта остановка/зацепка станет частью продукта. Некоторые зовут это интуицией, другие — опытом, третьи — методом, но в сухом остатке это звучит как магия и шаманство, и кто я такой, чтобы оспаривать это.

Ок. Существуют ли инструменты, которые повышают вероятность «запроектированной случайности»? Честно говоря, я их лично только нащупываю, но хотел бы поделиться тем, что есть — возможно это окажется полезно и вам.

1. Всегда, в любой, даже самой прикладной задаче, оставлять или выкраивать место для чистого, неподдельного персонального интереса. Я называю это «форточкой возможного» — даже в самой утилитарной задаче должно быть место для дракона, который, возможно, влетит и всё разрушит.

2. Работать итеративно (даже если это почти невозможно в текущей смете). По первому образованию я — теплоэнергетик, поэтому твёрдо знаю, что сложные системы невозможно описать точечно: нужны подходы, предположения, приближения и ошибки. Если в исследовании, производстве контента или анализе всё идёт ровно по плану — это первый признак того, что идёт что-то не так.

3. Помнить о том, что мироздание гораздо мудрее, чем мы. Вещи, за которыми охотятся исследователи и документалисты, зачастую сложно вербализовать, но ощущение и предвкушение их — характерный признак почерка и, если хотите, профессионализма. Важно, чтобы это ощущение работало не с рацио, а с аффектом и ожиданием.

Какими инструментами работы со случайностью пользуетесь вы?

P.S. В розыгрыше книги Люка Болтански, который мы организовали совместно с Издательством ЕУ СПб, случайным образом победили Spirit и Marine 💕. Мы с вами свяжемся!

Фото: Сергей Карпов / Поле

Дмитрий Замуруев завел канал, где публикует волшебные рисунки. Теперь понятно, что свой чудный бложик он мог бы завести в 1993 году. Но, как говорится, было не до того - зарплату тушёнкой давали. Это к тому, что несмотря на вызовы жизни 90-х, Дима остался в профессии, и даже до сих пор рисует руками, мягким карандашом, значит. Мы сошлись с ним на туристской, этнографической ноте. Он любил Северный Урал, - я любил, он любил мансийскую культуру, - я любил. И главное наше злосчастное сотворчество - Уральского Злося, я полагаю, он еще опубликует. Собственно, вы его видели на футболках, а счастливчики гордо носят. Принт принтов! Урал 100 %.

Еще через меня Дима познакомился с пермским поэтом Антоном Бахаревым, и тот сподвиг его до иллюстрирования новой книги стихов. Большая сложная работа! Вот-вот выйдет. Еще Дмитрий мал-мала вернулся к учительской деятельности по субботам, дает уроки детям в художке сурового города соцреализма - Кировграде. Это его родной город неподалеку от Екатеринбурга. В 10 км от него находится Шигирское палеоозеро - торфяное болото. Там нашли старейшего в мире Шигирского деревянного идола, ровесника пирамид. По мере сил мы продолжаем традицию и занимаемся идолостроением и идолопочитанием. Идолы наше всё.

Когда последняя Тесла заржавеет в пустыне Невада, она тоже станет идолом Золотого Века Америки. Но это буржуйская момона - признак молодой нации не имеющей в запасе печенегов и половцев, скифских курганов и ариев-металлургов. Поклоняйтесь своему! Копайте глубже, смотрите дальше! И творите, если вам это позволяет время.

20 февраля - день антрополога. На этой неделе я, пожалуй, впервые написал текст, где позиционирую себя социальным антропологом, хотя мне привычнее амплуа этнографа. Объяснял себе и другим конфликт застройщика с горожанами, что разгорелся прямо под моими окнами. Сложно было остаться безучастным.

Я высказался с позицией, которая вытекает из анализа наблюдений и материалов, которые накопились за 6 лет жизни в Академическом районе Екатеринбурга. Можно сказать, это самое мое долгое включенное наблюдение. Я не из числа активистов, о которых буду вести речь, но я однозначно сторонник Березовой Рощи, которую сейчас атаковал застройщик, - другого слова не подберешь. Маски, насилие, поваленные заборы, полиция, прокуратура. Все очень похоже на события в Сквере пять лет назад, когда проигнорировали мнение большинства горожан, точнее, никто не озаботился его узнать, и в результате проект собора Святой Екатерины канул в бездну. Я думаю, там можно было куда-то вывернуть. А в спальном районе куда больше места и времени для компромисса, но застройщик решил действовать напролом, обойтись законом и пиар-компанией благоустройства.

Проталкивание проекта усеченной Рощи - отдельная боль, потому что по ее ходу была дискредитирована социальная и биологическая наука. Именно такие "научные примеры" навсегда остаются в памяти масс. Это еще одна причина побудившая писать и страдать от писанины: просто, чтобы люди видели, что наука может быть человечной. Что вообще есть какая-то социальная антропология. Первым делом текст вышел в тг-группе сторонников Рощи.

Думаю не надо объяснять, как выхолащивают подобные истории эмоционально, текст приходится долго вычищать от тех самых эмоций, которые и так бьют через край, просачиваются на бумагу, а по факту мешают делу. Ведь конфликт в разгаре. Вчера по нему был прием у мэра, который оставил весьма гаденькое чувство, из-за того, что все было сценировано так, чтобы сторонники Рощи не смогли артикулировать свою позицию, а про причины конфликта вообще не поговорили. Мэр открыто представлял сторону застройщика, а не выступил арбитром.

Но успех уже в том, что сторонники Рощи на городском уровне о себе заявили. Что они есть. Их много. Их надо видеть и слушать. Они не стерпели наезда на Рощу. А весь расчет был на то, что стерпят. Как и в Сквере.

В пространстве Екатеринбурга как будто особенно тесно. Мощные стройкомпании по-прежнему считают, что право на город принадлежит только им и они могут обосновать это силой, завалить власть деньгами - дух Девяностых так и витает вокруг.

В городе есть примеры человеческого подхода к строительству, да и "Атомстройкомплекс" совсем недавно пытался двигаться в сторону соучастия. И вдруг отскочил назад, завел пиар- войну с жителями, занялся подтасовкой общественного мнения. Этим всех настроил против себя, хотя, очевидно, был другой путь.

Человек - чрезвычайно конфликтное существо, иначе бы не заполонил всю планету. И одновременно самое социальное. По крайней мере пока не доказано иное. С днем антрополога!

Мой Анализ конфликта на сайте Березовой Рощи с фото- и видеоматериалами

Где-то может и нет снега, но на Средней Усьве все в порядке. Завтра лыжный марафон "Гора Ослянка". И есть все шансы, что Гора пустит наверх. Главное - дойти до нее.

Лыжная медитация

Ослянка подарила сказочный день. Такая ясность выпадает раз в тысячелетие. 43 км дистанции, полная перезагрузка.

Ослянка 2025

Эмоций был столько, что я сделал полноценное видео о марафоне, дав волю внутреннему блогеру. Не только про лыжи, солнце и снег, но и про особый вайб туристической движухи, который весьма отличается от чисто спортивных событий. Например, сложно передать словами ощущения от общаги в Средней Усьве, где проходит вечер накануне. Это надо видеть! Усьва - что твой Твин Пикс, всегда завалена бревнами и снегом. Панельная общага - она лесорубов изначально, в ней нары, полиэтилен на окнах и гигантские батареи водяного отопления. Все это топится бесконечным горбылем.

Вроде место предельно далекое от стандартов отдыха, но там царит то самое настроение, ради которого едешь. Даже пробка и опоздание на старт, окапывание и последующее откапывание машины - тоже часть марафона, как я понимаю теперь. Опоздать из-за дорожных неурядиц на три старта из четырех, - это уже закономерность. Видео и об этом.
Самая уральская покатуха. Приятного просмотра в 4К.

Да, в этом канале регулярно бывает про туризм и Урал.