Сóрок сорóк

Как раз в тему Великой Отечественной и использовании советской властью абсолютно любых инструментов для мобилизации населения на борьбу с немцами. В статье про поэтапную отмену призыва всех северокавказских народов в РККА, связанную с “тотальным недоверием, позже положенным в основу решений о выселении ряда северокавказских народов с их исторической родины”, встретился такой вот фактик:

Отмена призыва среди горцев Северного Кавказа парадоксальным образом уживалась с другим явлением, также связанным с началом битвы за Кавказ. Речь идет о сознательной эскалации милитаристских и националистических настроений горцев в прессе и устной пропаганде. Начало было положено обнародованием обращения старейшин Кабардино-Балкарии и Чечено-Ингушетии к народам Северного Кавказа по поводу зверств оккупантов в кабардинском селении Кызбурун-I, а затем митингами народов Северного Кавказа 13 августа и горской молодежи 26 августа. Материалы этих мероприятий широко распространялись в периодической печати, отдельных изданиях и устно[37]. Образ горской воинственности включал в себя набор как положительных общечеловеческих качеств (смелость, решительность, верность), так и специфических, обычно приписываемых горцу (гордость, неподкупность, свободолюбие). Апеллировали к адату, к обязанности вести священную войну против неверных, к таким традиционным глубинным пластам ценностной ориентации поведения, как кровная месть, круговая порука, долг воина перед родителями, почтительное отношение к женщинам в связи с насилием над ними немцев[38]. Откат от ортодоксально-большевистской пропаганды и причудливое смешение кавказско-мусульманских ценностей с большевистской терминологией (типа «мюридов революции»[39]) свидетельствовали о стремления власти стать более привлекательной в глазах горцев.

Обращает на себя внимание то, что развернутая в августе 1942 года пропагандистская кампания нацеливала горцев прежде всего на трудовые подвиги, партизанскую борьбу, оборону «своего края», но не на участие их в вооруженной борьбе в рядах регулярной армии. При этом подчеркивалось, что стоящие перед ними задачи по важности не уступают решаемым на фронте. А значит, оставшиеся в тылу и вступившие в ополчение ничуть не хуже тех горцев, что ранее были призваны в Красную Армию («будем уничтожать фашистских людоедов как уничтожают их на фронтах Отечественной войны героические сыны Дагестана»[40]). Ответом на зверскую расправу фашистов над жителями селения Кызбурун-I должна была стать месть — но своеобразная, трудовая: «Вдвое, втрое напряженнее работать, чем вчера и сегодня»[41]

Иными словами, в условиях военной эскалации советский агитпроп, слегка оттеснив в сторону непонятную и часто даже неприятную для больших групп кавказского населения “интернационалистско-пролетарскую” риторику, переходил на более близкий народу язык, стремясь через “традиционные формы” донести необходимое советскому государству содержание. 

👍22

www.tgoop.com/sorok40sorok/915

788 viewsMay 10 at 13:14

Как раз в тему Великой Отечественной и использовании советской властью абсолютно любых инструментов для мобилизации населения на борьбу с немцами. В статье про поэтапную отмену призыва всех северокавказских народов в РККА, связанную с “тотальным недоверием, позже положенным в основу решений о выселении ряда северокавказских народов с их исторической родины”, встретился такой вот фактик:

Отмена призыва среди горцев Северного Кавказа парадоксальным образом уживалась с другим явлением, также связанным с началом битвы за Кавказ. Речь идет о сознательной эскалации милитаристских и националистических настроений горцев в прессе и устной пропаганде. Начало было положено обнародованием обращения старейшин Кабардино-Балкарии и Чечено-Ингушетии к народам Северного Кавказа по поводу зверств оккупантов в кабардинском селении Кызбурун-I, а затем митингами народов Северного Кавказа 13 августа и горской молодежи 26 августа. Материалы этих мероприятий широко распространялись в периодической печати, отдельных изданиях и устно[37]. Образ горской воинственности включал в себя набор как положительных общечеловеческих качеств (смелость, решительность, верность), так и специфических, обычно приписываемых горцу (гордость, неподкупность, свободолюбие). Апеллировали к адату, к обязанности вести священную войну против неверных, к таким традиционным глубинным пластам ценностной ориентации поведения, как кровная месть, круговая порука, долг воина перед родителями, почтительное отношение к женщинам в связи с насилием над ними немцев[38]. Откат от ортодоксально-большевистской пропаганды и причудливое смешение кавказско-мусульманских ценностей с большевистской терминологией (типа «мюридов революции»[39]) свидетельствовали о стремления власти стать более привлекательной в глазах горцев.

Обращает на себя внимание то, что развернутая в августе 1942 года пропагандистская кампания нацеливала горцев прежде всего на трудовые подвиги, партизанскую борьбу, оборону «своего края», но не на участие их в вооруженной борьбе в рядах регулярной армии. При этом подчеркивалось, что стоящие перед ними задачи по важности не уступают решаемым на фронте. А значит, оставшиеся в тылу и вступившие в ополчение ничуть не хуже тех горцев, что ранее были призваны в Красную Армию («будем уничтожать фашистских людоедов как уничтожают их на фронтах Отечественной войны героические сыны Дагестана»[40]). Ответом на зверскую расправу фашистов над жителями селения Кызбурун-I должна была стать месть — но своеобразная, трудовая: «Вдвое, втрое напряженнее работать, чем вчера и сегодня»[41]

BY Сóрок сорóк