Восьмое декабря

2/2

И именно поэтому они углядели какой-то Глубинный Замысел, какую-то страшную и тревожную вещь, в колхозных поползновениях Суркова, глубоко провинциального и настолько же глубоко аутичного шиза, (в своём нахождении на аутическом спектре Сурков буквально расписывается в "Околоноля"), бывшим при том просто кровью от крови и плоть от плоти советского новиопства, и в его искреннем и наивном понимании пиар-технологий.

(Одна из ключевых сцен в книге Померанцева -- когда он, накушавшись в клубе "Рай", видит, что в пять утра публика, состоящая из папиков и провинциальных шлюшек, начинает обмениваться искренними, прямыми взглядами -- "неужели это всё происходит с нами?". Для представителя западной кондовой шизы (только эмигрант в первом поколении может настолько Веровать в эту хуйню) это показалось для него признаком дикарства. Но ведь это буквально признак максимально равного общества; где самые богатые и самые бедные могут за одну ночь обменяться прямыми взглядами и понять: мы из одного и тогоо же, мы на одной волне.)

Так вот, на деле страшной и тревожной вещью для западных наблюдателей оказалась именно эта русская Близость к Земле, которую невозможно было откочерыжить никакой социалистической идеологией. Ведь суть новиопов проста: марксисткая идеология здесь лишь тупо легкая надстройка над потерявшими этническую когерентность потерянными людьми, у которых остаются лишь туманные сгоревшие пеньки идентичности вместо реальных корней традиции. И в девяностые эти люди, как получечены-полуюристы, так и полурусские-полурусские, после распада хлипкой надстройки в девяностые максимально сильно сильнее познакомились с тем, что западные люди, никогда в жизни не сталкивавшиеся с таким uprooting, с такой потерей корней и внутренней когерентности, как постсоветский субъект, пытались обозвать bare life.

Именно этого осознания, живущего даже в последнем уебавшем за рубеж пост-СВОшном предателе, они боятся. Потому что именно этого они не имеют сами: соприкосновения с корнями, соприкосновения с самым базисом человеческой жизни.

Короче, Померанцева не читайте, если не хотите искупаться по уши в говне. Да и чтобы понять экспертизу Померанцева, достаточно лишь знать, что в одной из глав он максимально нагнетает сурковский Фантастический Царьград, Skolkovo (лолшто), и в максимально льстящих терминах описывает какого-то супер-модного, супер-умного хипстера, новейшего политтехнолога, который вот-вот воцарится над умами несчастных объектов кровавого путинского режима. Этот политтехнолог -- ШЛЯХТИЧ. Парабара-пам.

www.tgoop.com/mne20let/1518

6.7K viewsedited  May 19 at 19:42

2/2

И именно поэтому они углядели какой-то Глубинный Замысел, какую-то страшную и тревожную вещь, в колхозных поползновениях Суркова, глубоко провинциального и настолько же глубоко аутичного шиза, (в своём нахождении на аутическом спектре Сурков буквально расписывается в "Околоноля"), бывшим при том просто кровью от крови и плоть от плоти советского новиопства, и в его искреннем и наивном понимании пиар-технологий.

(Одна из ключевых сцен в книге Померанцева -- когда он, накушавшись в клубе "Рай", видит, что в пять утра публика, состоящая из папиков и провинциальных шлюшек, начинает обмениваться искренними, прямыми взглядами -- "неужели это всё происходит с нами?". Для представителя западной кондовой шизы (только эмигрант в первом поколении может настолько Веровать в эту хуйню) это показалось для него признаком дикарства. Но ведь это буквально признак максимально равного общества; где самые богатые и самые бедные могут за одну ночь обменяться прямыми взглядами и понять: мы из одного и тогоо же, мы на одной волне.)

Так вот, на деле страшной и тревожной вещью для западных наблюдателей оказалась именно эта русская Близость к Земле, которую невозможно было откочерыжить никакой социалистической идеологией. Ведь суть новиопов проста: марксисткая идеология здесь лишь тупо легкая надстройка над потерявшими этническую когерентность потерянными людьми, у которых остаются лишь туманные сгоревшие пеньки идентичности вместо реальных корней традиции. И в девяностые эти люди, как получечены-полуюристы, так и полурусские-полурусские, после распада хлипкой надстройки в девяностые максимально сильно сильнее познакомились с тем, что западные люди, никогда в жизни не сталкивавшиеся с таким uprooting, с такой потерей корней и внутренней когерентности, как постсоветский субъект, пытались обозвать bare life.

Именно этого осознания, живущего даже в последнем уебавшем за рубеж пост-СВОшном предателе, они боятся. Потому что именно этого они не имеют сами: соприкосновения с корнями, соприкосновения с самым базисом человеческой жизни.

Короче, Померанцева не читайте, если не хотите искупаться по уши в говне. Да и чтобы понять экспертизу Померанцева, достаточно лишь знать, что в одной из глав он максимально нагнетает сурковский Фантастический Царьград, Skolkovo (лолшто), и в максимально льстящих терминах описывает какого-то супер-модного, супер-умного хипстера, новейшего политтехнолога, который вот-вот воцарится над умами несчастных объектов кровавого путинского режима. Этот политтехнолог -- ШЛЯХТИЧ. Парабара-пам.

BY Восьмое декабря