Церемониальный крест графа Людольфа Брауншвейгского (ок. 1003/1005 – 23 апреля 1038)

Изготовлен вскоре после его смерти по заказу его вдовы, графини Гертруды. Размеры – 24.2 на 21.6 см. Крест украшен филигранным узором, драгоценными камнями, кристаллами и жемчужинами, а на его концах в технике перегородчатой эмали изображены павлины – символы бессмертия. Сейчас крест хранится в Художественном музее Кливленда, США.

#decorative_art #Germany

В Риме сегодня прощаются с папой Франциском. А вот как прощались со святым, чье имя Хорхе Марио Бергольо избрал себе при вступлении на папский престол в 2013 году:

«А те братья и сыны, которые были призваны в смертный час отца, вместе со всем множеством народа посвятили ту ночь, в которую отошел исповедник Христов, хвале и воспеванию Господа, словно стояли они не у смертного одра человека, а в страже ангельской.
Когда же наступило утро, сбежались толпы, захватили с собой зажженные ветви деревьев и другие светильники и факелы, чтобы с гимнами и песнопениями перенести святые останки в город Ассизи.
Проходя мимо церкви святого Дамиана, в которой вместе со своими сестрами пребывала прославленная дева Клара <…>, процессия ненадолго остановилась и святое тело опустили на землю, чтобы эти жемчужины небесные могли его видеть своими глазами и поцеловать святые останки.
Затем с ликованием вошли в город и со всевозможными церемониями положили сокровище драгоценное, которое принесли с собой, в церкви святого Георгия. В этом самом месте он мальчиком учился грамоте, в этом самом месте он начал свою проповедь, в этом самом месте он впервые нашел отдохновение»
– Большая легенда Бонавентуры из Баньореджо, XV: 5.

#history #saints

Фреска с изображением Распятия из церкви Сант-Урбано-алла-Каффарелла. Конец XI века, Рим, Италия.

#art #Italy

Вы ищете онлайн-коллекции средневековых манускриптов или цифровую копию конкретной рукописи?

Начните с карты Digitized Medieval Manuscripts Map:
https://digitizedmedievalmanuscripts.org/map

Те же данные можно посмотреть списком: название ресурса, количество оцифрованных рукописей, лицензия, которая регулирует использование фотографий, и прочее.

Вещь полезная во всех отношениях.

Сегодня в Ватикане начнутся выборы папы, а пока можно освежить в памяти мой давний пост о появлении самого формата конклава во второй половине XIII века.

​Как зарождался конклав

История института папства насчитывает две тысячи лет, и те обычаи, которые мы сейчас видим, также складывались постепенно. Но некоторые из них стали реакцией на некий прецедент – взять хотя бы процедуру конклава. Само слово образовано от латинского cum clave – «с ключом» или «под ключом», и обозначает собрание кардиналов для избрания нового папы римского. У меня обычно в голове всплывает величественная картина из фильма «Ангелы и демоны»: вереница старцев в красных одеяниях поднимается в Сикстинскую капеллу, ее двери опечатываются, и кардиналы остаются изолированными от внешнего мира до тех пор, пока не выберут нового понтифика.

Между тем, традиция конклава сложилась только в последней трети XIII века, и предшествовал этому конкретный казус. В ноябре 1268 года в городе Витербо скончался папа Климент IV, там же начались выборы нового. Тогда еще никто не мог предположить, что папский престол останется вакантным на протяжении 33 (!) месяцев, до сентября 1271 года. А все из-за раскола кардиналов на две партии, профранцузскую и проримскую. Италия на тот момент находилась под сильнейшим политическим влиянием Карла Анжуйского, а папство, расправившись руками французов с ненавистными Гогенштауфенами, всё сильнее попадало в зависимость от вчерашних «освободителей»: Карл также пребывал в Витербо во время выборов и делал все возможное, чтобы обеспечить избрание нужного ему человека. Проримская партия стремилась вывести папство из этой зависимости путем избрания папы-итальянца. Обе «партии» были примерно равными по численности, что также усугубляло положение дел.

В 1270 году не выдержали уже власти Витербо, решившиеся на беспрецедентный шаг: по их указанию кардиналы были заперты в епископском дворце, их содержание было урезано, а крыша дворца даже была частично разобрана, чтобы превратности погоды заставили кардиналов поторопиться. По другой версии, разобрать крышу предложил кардинал Иоанн Толедский, чтобы Святой Дух проник в помещение и направил иерархов своей благодатью. Еще одна версия приписывает эти решения Карлу Анжуйскому. В конце концов, кардиналы решили учредить комитет из шести человек, который путем компромисса избрал папой итальянца Теобальдо Висконти. Для него это стало неожиданностью, т.к. он не был кардиналом и в тот момент находился в Акре, сопровождая в крестовом походе английского принца Эдуарда. Однако именно Висконти, принявший имя Григория X, реформировал процедуру выборов папы и придал ей вид знакомого нам конклава, основываясь на прецеденте своего избрания. Эти принципы – изолирование кардиналов от внешнего мира, тщательная охрана места их пребывания, постепенное сокращение пищи и др. – были изложены в булле Ubi periculum, которую он обнародовал на Втором Лионском соборе 1274 года. Конечно, потребовалось время на то, чтобы эти принципы закрепились, и на это ушла вся последняя треть XIII века. Окончательно это произошло при папе Бонифации VIII (1294–1303).

На фото – епископский дворец в Витербо, где были заперты кардиналы.

#longread #history #Italy

​Конклав завершился быстро: чуть более чем через сутки католический мир обрел нового лидера – Роберта Прево, американского кардинала, который взял себе имя Лев XIV. Есть мнение, что имя папы отражает не только личные предпочтения избранного, но и в какой-то степени его взгляды на свой будущий понтификат. Не уверен, что это так, но все же предлагаю взглянуть на деяния наиболее выдающихся его предшественников, в частности в эпоху Средневековья – как минимум ради интереса.

Лев I (понтификат 440–461): первым стал последовательно обосновывать примат папства среди всех христианских иерархов. По преданию, в 452 году лично встречался с вождем гуннов Аттилой и убедил того прекратить набеги на Италию и уйти за Дунай. Был причислен к лику святых, почитаем католиками и православными. Один из двух «Великих» пап наряду с Григорием Двоесловом.

Лев III (795–816): при нем Рим завершил политическую переориентацию с Византии на Франкское королевство. А на Рождество 800 года короновал правителя франков Карла императорской короной, на века определив развитие Европы.

Лев IV (847–855): при нем была сформирована коалиция против арабов и одержана важная морская победа при Остии в 849 году (на фото – фреска Рафаэля на этот сюжет из Ватиканского дворца). Также с целью защиты от арабов обнес Ватикан стеной, получившей название Леонинской. Согласно популярной в Средние века легенде, его преемником стала «папесса Иоанна», занимавшая святой престол два с половиной года.

Лев IX (1049–1054): активно выступал за реформу Церкви, поднимал вопросы инвеституры и целибата духовенства. Догматические и литургические споры с Восточной церковью привели к тому, что папа и константинопольский патриарх Михаил Кируларий взаимно отлучили друг друга, дав начало Великой схизме.

Лев X (1513–1521): представитель знаменитой семьи Медичи, сын Лоренцо Великолепного. Расширил практику продажи индульгенций, особенно в немецких землях, тем самым спровоцировал «95 тезисов» Мартина Лютера и протестантскую Реформацию в Европе.

#history

Рабочее, ИГПЗС, заметки

=====

Сегодня проговорил в лекции один момент, как водится, очевидный, но важный. Все помнят, что в 325 году Константин собрал в Никее первый вселенский собор христианских епископов. И там, среди прочего, были приняты первые 8 членов "Символа веры". Но давайте подумаем, что эти два, в общем-то, простых факта значили на деле.

1. До этой даты христианская церковь - а, точнее сказать, христианские церкви - представляла собой разрозненные общины, разбросанные по империи, лишенные не то, что единства, а, зачастую, и просто связи друг с другом, изрядно обескровленные недавними гонениями, существовавшие в полулегальном режиме.
2. В Никее епископы этих общин впервые собрались вместе, посмотрели друг на друга, услышали друг друга. Там же стало понятно, что их пока еще слишком мало для полного охвата территории империи.
3. В Никее впервые был сформулирован императив "одна империя - одна церковь" (не зря же собор возглавлял лично Константин), впервые был озвучен запрос на единство, как конфессиональное, так и институциональное. Следствием первого стало осуждение альтернативы развития - учения Ария - и формулирование Символа веры. Со вторым было тяжелее.
4. Последующие несколько десятилетий церковь, при постоянной и деятельной поддержке империи, занималась созданием институционального единства. Шла широчайшая кампания по привлечению в церковь и, более конкретно, в епископский корпус молодых провинциальных интеллектуалов.
5. Результат был засвидетельствован на втором вселенском соборе, в Константинополе, в 381 году - там к Символу веры было добавлено несколько пунктов, в частности, про "единую святую соборную апостольскую церковь", которой на момент проведения Никейского собора еще попросту не было.

В недавнем посте о папах Львах я писал, что одним из первых последовательно отстаивать идею примата папы стал Лев I Великий. Начиная с раннего периода истории Церкви авторитет римского епископа признавался вместе с убеждением, что у него нет реального права вмешиваться в дела других епархий или самовольно пересматривать судебные решения поместных епископов. В III веке эту мысль отстаивал Киприан Карфагенский (ок. 200-210 – 258), используя при этом древнегреческое представление о тирании. На Карфагенском соборе 256 года при его председательстве было зафиксировано:

«Никто из нас не должен делать себя епископом епископов или тираническими (курсив мой – Т.Ш.) угрозами принуждать своих коллег к необходимости подчинения, потому что каждый епископ в силу свободы и власти имеет право своего собственного выбора, и как не может быть судим другим, так и сам не может судить другого; но будем же все ожидать суда Господа нашего Иисуса Христа, Который один только имеет власть поставить нас для управления Своей Церковью и судить о наших действиях» (Sententiae episcoporum // PL. 3. Col. 1054)

Церковь, как известно, впитала в себя огромное множество понятий и ключевых концепций, выработанных греко-римской цивилизацией в предшествующие века. Попробую раскрыть не самые очевидные из них в следующих постах.

#history #culture #Antiquity

Известно, что для понимания общественных и межличностных отношений в Античности фундаментальным является понятие «чести» (лат. honor), которую требовалось постоянно оберегать как мужчинам, так и женщинам. Майкл Геддис в одной из глав «Справочника по Поздней Античности»* утверждает, что эта культурная парадигма также может быть применима к христианской Церкви. Например, если речь заходит о ересях или богохульстве, которые угрожают или оскорбляют Церковь, это не должно остаться без ответа со стороны ревностных христиан – равно как и мужчина, движимый благородным гневом, не имел права не защищать честь себя или свой семьи (в том числе с оружием в руке) в ответ на унижение или оскорбление. Только ревнители веры защищали не столько свою честь и гордость, сколько – по их представлениям – честь и гордость Господа. Здесь можно заметить некоторое противоречие, ведь христианский аскетизм утверждал смирение как одну из главных добродетелей и предостерегал от гордыни, в которую мог впасть всякий, кто излишне ревностно относится к своему доброму имени или одержим «божественным гневом». Женская честь была прежде всего завязана на брачной верности и сексуальной нравственности. Поэтому нередко те же ереси, отступничество и богохульство могли осмысляться христианскими авторами и проповедниками в категориях женской измены: члены христианской общины «впадали в искушение», подстрекаемые «обольстителями»-ересиархами. В глазах клира община верующих имела скорее женские черты, и ее, как и женщину, необходимо было оберегать от искушений и наставлять на истинный путь.

* A companion to Late Antiquity, edit. by Philip Rousseau, 2009, pp. 512–525.

#culture #Antiquity #Church

​Богословские и доктринальные споры – отличительная черта истории Церкви в принципе. Особенно острыми они были в эпоху семи вселенских соборов (325–787). В условиях существования прямо диаметральных концепций на природу Христа и Троицы и непримиримого (порой даже кровопролитного) противостояния сторонников этих концепций задачей соборов было выработать богословски безупречный компромисс и утвердить его соборным решением епископов при поддержке римского императора. Выработка компромисса, как правило, шла в русле аристотелевской традиции поиска середины между двумя крайностями. Особенно важным это было для соборов IV–V веков. Безусловная поддержка какой-либо из радикальных концепций – будь то арианство, сабеллианство, несторианство или монофизитство – привела бы к обострению противоречий и спровоцировала бы новые конфликты в момент, когда Церкви наряду с доктринальным требовалось и институциональное единство внутри Империи (о чем написал уважаемый А.В. Марей в своем недавнем посте). Обращение к классической эллинской идее «золотой середины» здесь оказывалось наиболее оправданным вариантом.

#history #Church

«У византийцев не было понятия “Поздняя Античность” или “поздняя Римская империя”, поскольку они все еще жили в Римской империи. Однако обращение Константина и основание Константинополя стали поворотным пунктом в их восприятии имперской истории, и христианская Римская империя от Константина до Ираклия впоследствии воспринималась как превосходящая и языческую империю, которая была до этого, и ослабленную империю, которая появилась после. Так возникло ощущение христианско-римского золотого века, который совпал с тем, что мы называем Поздней Античностью. Византийские императоры стремились подражать своим позднеантичным предшественникам в различных отношениях, особенно Константину и Юстиниану. Их город, дворец и собор (Святая София) были позднеантичными сооружениями, а византийская церковь, ее администрация и каноны – позднеантичными институтами. Этот период также отличался созданием основополагающих христианских текстов в области богословия, экзегетики, агиографии и литургии. Во всех этих областях, включая светское право, поздние византийцы писали исключительно в рамках параметров, заданных поздней античностью, так же как в области риторики они следовали правилам, заложенным в комментариях и учебных пособиях. В общем, Византия как цивилизация брала свои ориентиры в основном из поздней, а не из классической Античности».

Anthony Kaldellis, Late Antique Literature in Byzantium. In "A Companion to Late Antique Literature", edit. by Scott McGill and Edward J. Watts, 2018, p. 557.

#culture #Byzanium #books

Крайне любопытная заметка о характере поздних романо-персидских войн. Вопросы престижа, защиты чести и достоинства нередко имели особо важное значение в контексте военных конфликтов в домодерную эпоху. Даже в середине XVII века русский царь Алексей Михайлович объявлял войну Речи Посполитой, обвиняя ее в недобросовестном написании его титула в дипломатических грамотах, и подчеркивал это в своих посланиях к европейским монархам. А для таких грандиозных по своей мощи соперников, какими были Рим и Сасанидский Иран в позднеантичную эпоху, вопрос морального и "идеологического" превосходства стоял еще более остро.

Как известно, исламские завоевания VII в. стали возможны лишь в свете ослабление двух величайших держав своего времени: римской и иранской. Последняя война между ними длилась 26 лет и обернулась истощением ресурсов, политической и административной дестабилизацией. К тому же, конфликт был частью более масштабного военного противостояния, тянувшегося около 70 лет (почти непрерывно с 540 г.)

Рассматривая эти события, мы часто приписываем "рациональные" и сугубо прагматические мотивации обеим сторонам, якобы направленные на получение существенных материальных выгод — внушительных контрибуций и территориальных приобретений.

Вместо этого, однако, есть все основания считать, что война 540 г., окончательно прервавшая мир на пограничье, была развязана без надежд на территориальные успехи или наложение особо крупных даней. Нет никаких свидетельств того, что Сасаниды планировали постоянные завоевания к западу от Евфрата: «вместо этого Хосров I стремился приумножить свою славу, унизив римлян (...) и Юстиниана лично, продемонстрировав превосходство династии». Когда иранцы достигли древней Селевкии Пиерии близ Антиохии, Хосров умылся в водах Средиземного моря и совершил маздейский ритуал в центре христианской империи, население которой было незамедлительно переселено в Месопотамию. В Апамее «насмешки над римским императором достигли апогея», и царь царей устроил цирковые представления, заняв императорскую ложу.

Именно эти прецеденты навсегда закрепят за Ираном образ "вечного врага" Imperium Romanum, где «до середины VI в. существовал и позитивный образ персов». Столкновение 540 г. откроет череду непрекращающихся войн, в ходе которых Сасаниды и римские правители неизменно будут стремиться либо подчеркнуть своё превосходство, либо отомстить за унижения, при этом по-разному объясняя одни и те же события. К примеру, ежегодные унизительные выплаты Сасанидам, воспринимавшиеся в Риме как плата за мир, в Иране будут интерпретироваться как дань, символизирующая имперскую гегемонию.

— Börm H. Kavad I, Khosrow I and the Wars with the Roman Empire // Brill's Companion to War in the Ancient Iranian Empires / Ed. by J. Hyland & Kh. Rezakhani. Brill, 2025. pp. 566-599.