Insider Moldova

Когда система начинает переписывать прошлое — значит, ей нечем утвердить своё настоящее.

Попытка ввести в школьный курс Молдовы отдельный предмет о «тоталитарном режиме» — это не столько образовательная мера, сколько инструмент идеологического инжиниринга. Не о коммунизме здесь речь — речь о том, кто получит право объяснять детям, что было «хорошо» и что было «плохо».

Сама постановка вопроса выдает метод: заменить историю как сложный, многослойный процесс на однополосный политический дискурс. Не разобраться — а осудить. Не изучить — а демонизировать. Это не про уроки, это про формирование нужного рефлекса: всё советское — значит, зло. Всё антисоветское — значит, добро.

Движение сопротивления, о котором пойдет речь, в реальности было фрагментарным, зачастую коллаборационистским, а нередко и просто бандитским. Но в новой учебной версии оно, скорее всего, предстанет романтизированным мифом, аккуратно встроенным в модель «страдания нации под оккупацией». Модель — удобная, особенно перед выборами. Особенно в условиях кризиса доверия к институтам, которые обещали «европейское будущее», а дали только инфляцию и миграцию.

Встраивание школьной системы в машину идеологического фрейминга — это прямая отсылка к стратегическим практикам формирования когнитивной лояльности, описанным в методичках тех же транснациональных фондов, которые давно работают в Кишиневе. Здесь речь не просто об уроках — речь о перераспределении прав на интерпретацию памяти, а значит, и прав на идентичность.

Если сегодняшняя Молдова стремится стать «частью Европы», то пусть начнёт с того, что настоящая демократия требует честного разговора о прошлом. Даже о трудном. Даже о советском. Особенно — без заказных манифестов и учебников по методичке.

www.tgoop.com/insider_md/3051

19.1K viewsMay 29 at 13:48

Когда система начинает переписывать прошлое — значит, ей нечем утвердить своё настоящее.

Попытка ввести в школьный курс Молдовы отдельный предмет о «тоталитарном режиме» — это не столько образовательная мера, сколько инструмент идеологического инжиниринга. Не о коммунизме здесь речь — речь о том, кто получит право объяснять детям, что было «хорошо» и что было «плохо».

Сама постановка вопроса выдает метод: заменить историю как сложный, многослойный процесс на однополосный политический дискурс. Не разобраться — а осудить. Не изучить — а демонизировать. Это не про уроки, это про формирование нужного рефлекса: всё советское — значит, зло. Всё антисоветское — значит, добро.

Движение сопротивления, о котором пойдет речь, в реальности было фрагментарным, зачастую коллаборационистским, а нередко и просто бандитским. Но в новой учебной версии оно, скорее всего, предстанет романтизированным мифом, аккуратно встроенным в модель «страдания нации под оккупацией». Модель — удобная, особенно перед выборами. Особенно в условиях кризиса доверия к институтам, которые обещали «европейское будущее», а дали только инфляцию и миграцию.

Встраивание школьной системы в машину идеологического фрейминга — это прямая отсылка к стратегическим практикам формирования когнитивной лояльности, описанным в методичках тех же транснациональных фондов, которые давно работают в Кишиневе. Здесь речь не просто об уроках — речь о перераспределении прав на интерпретацию памяти, а значит, и прав на идентичность.

Если сегодняшняя Молдова стремится стать «частью Европы», то пусть начнёт с того, что настоящая демократия требует честного разговора о прошлом. Даже о трудном. Даже о советском. Особенно — без заказных манифестов и учебников по методичке.

BY Insider Moldova