Недавно для философского кружка (тм) перечитывала «Протестантскую этику и дух капитализма» Макса Вебера — это была одна из первых книжек, которую я прочитала целиком для поступления в Шанинку, и с тех пор люблю её (даже так!) довольно нежной интеллектуальной любовью. Мне кажется, что это отличная книга для увлечения философией: она короткая; в ней есть интрига и четко выстроенный нетривиальный аргумент, за развитием которого интересно следить; она про удивительно не-абстрактные вещи, которые можно наблюдать прямо сейчас, прямо вокруг себя; она написана простым языком.
В этот раз я подумала вот еще о чем.
В 1897 году у Макса Вебера случился нервный срыв. Ему было тридцать три года, до этого он работал до часу ночи, писал статьи, преподавал в университете, много чем увлекался и многовато выпивал. После срыва он не мог читать и писать, и жил с большим трудом; потом следовали циклы: ему становилось легче, но за улучшениями следовали новые кризисы. К 1903 году он уже совсем не мог преподавать (готовиться к лекциям стало невыносимо). На следующий год он написал «Протестантскую этику» — тогда еще не книгу, а эссе в двух частях (даже сейчас это книга очень условно — там больше более поздних сносок, чем собственно текста).
Вебер задался вопросом, в общем-то, не новым: почему институты и логики современного капитализма появились именно там, где появились (в северной Европе), и именно тогда (в семнадцатом веке)? Книга Вебера — одна из многих работ немецких интеллектуалов на ту же тему — подвергалась большой критике (отсюда и тонна сносок), но она остается одним из самых известных текстов по социологии/истории культуры/политфилософии. Потому что это, на деле, текст не об абстрактной истории капитализма. Он о вечном, экзистенциальном разрыве, который находится в самом сердце всего, чем занято большинство людей последние несколько веков: о разрыве между представлением о работе не только как об источнике средств к существованию, но как о некоем долге, который мы все должны куда-то «отдавать» на протяжении жизни, и при этом её (работы) фундаментальной бессмысленностью.
Кажется, что человек за гранью выгорания может почувствовать этот разрыв особенно остро: чувство долга, принуждающее к работе и создающее вокруг этого моральные императивы (твоя ценность как человека буквально зависит от того, насколько много, упорно и успешно ты работаешь), и одновременное ощущение полного отсутствия в работе смысла, отчуждение от работы и её результатов (в этой части Вебер был с Марксом согласен). И это чувство для Вебера оказывается не признаком помутнением сознания, болезни — а, напротив, пробуждением рационального ума, который задается верными вопросами о сути устройства общества. Если людям начинают платить больше за ту же работу — они начинают меньше работать, чтобы получать столько, сколько они и получали до повышения оплаты — и это максимально рациональное поведение капитализм представляет неразумным, предлагая обратную ценность: зарабатывать деньги — всегда хорошо, даже если тебе больше особо и не нужно. Но как, почему люди начали в это верить?
Потому что в протестантизме — а, точнее, в кальвинизме — работа обрела этическое значение: упорный и постоянный труд стал единственным способом прогнать сомнение в том, что бог назначил тебя к спасению в жизни после смерти. Тратить время жизни земной на развлечения абсурдно, поэтому и тратить деньги особо не на что — так копился капитал, капитал инвестировался и производил новый капитал. Вскоре этический компонент (связь работы и обещания Рая) исчез, но система уже работала.
«Пуританин хотел работать, потому что верил, что это его призвание. Мы же вынуждены это делать». Такой текст, пожалуй, мог написать только выгоренец-интеллектуал.
Недавно для философского кружка (тм) перечитывала «Протестантскую этику и дух капитализма» Макса Вебера — это была одна из первых книжек, которую я прочитала целиком для поступления в Шанинку, и с тех пор люблю её (даже так!) довольно нежной интеллектуальной любовью. Мне кажется, что это отличная книга для увлечения философией: она короткая; в ней есть интрига и четко выстроенный нетривиальный аргумент, за развитием которого интересно следить; она про удивительно не-абстрактные вещи, которые можно наблюдать прямо сейчас, прямо вокруг себя; она написана простым языком.
В этот раз я подумала вот еще о чем.
В 1897 году у Макса Вебера случился нервный срыв. Ему было тридцать три года, до этого он работал до часу ночи, писал статьи, преподавал в университете, много чем увлекался и многовато выпивал. После срыва он не мог читать и писать, и жил с большим трудом; потом следовали циклы: ему становилось легче, но за улучшениями следовали новые кризисы. К 1903 году он уже совсем не мог преподавать (готовиться к лекциям стало невыносимо). На следующий год он написал «Протестантскую этику» — тогда еще не книгу, а эссе в двух частях (даже сейчас это книга очень условно — там больше более поздних сносок, чем собственно текста).
Вебер задался вопросом, в общем-то, не новым: почему институты и логики современного капитализма появились именно там, где появились (в северной Европе), и именно тогда (в семнадцатом веке)? Книга Вебера — одна из многих работ немецких интеллектуалов на ту же тему — подвергалась большой критике (отсюда и тонна сносок), но она остается одним из самых известных текстов по социологии/истории культуры/политфилософии. Потому что это, на деле, текст не об абстрактной истории капитализма. Он о вечном, экзистенциальном разрыве, который находится в самом сердце всего, чем занято большинство людей последние несколько веков: о разрыве между представлением о работе не только как об источнике средств к существованию, но как о некоем долге, который мы все должны куда-то «отдавать» на протяжении жизни, и при этом её (работы) фундаментальной бессмысленностью.
Кажется, что человек за гранью выгорания может почувствовать этот разрыв особенно остро: чувство долга, принуждающее к работе и создающее вокруг этого моральные императивы (твоя ценность как человека буквально зависит от того, насколько много, упорно и успешно ты работаешь), и одновременное ощущение полного отсутствия в работе смысла, отчуждение от работы и её результатов (в этой части Вебер был с Марксом согласен). И это чувство для Вебера оказывается не признаком помутнением сознания, болезни — а, напротив, пробуждением рационального ума, который задается верными вопросами о сути устройства общества. Если людям начинают платить больше за ту же работу — они начинают меньше работать, чтобы получать столько, сколько они и получали до повышения оплаты — и это максимально рациональное поведение капитализм представляет неразумным, предлагая обратную ценность: зарабатывать деньги — всегда хорошо, даже если тебе больше особо и не нужно. Но как, почему люди начали в это верить?
Потому что в протестантизме — а, точнее, в кальвинизме — работа обрела этическое значение: упорный и постоянный труд стал единственным способом прогнать сомнение в том, что бог назначил тебя к спасению в жизни после смерти. Тратить время жизни земной на развлечения абсурдно, поэтому и тратить деньги особо не на что — так копился капитал, капитал инвестировался и производил новый капитал. Вскоре этический компонент (связь работы и обещания Рая) исчез, но система уже работала.
«Пуританин хотел работать, потому что верил, что это его призвание. Мы же вынуждены это делать». Такой текст, пожалуй, мог написать только выгоренец-интеллектуал.
It’s yet another bloodbath on Satoshi Street. As of press time, Bitcoin (BTC) and the broader cryptocurrency market have corrected another 10 percent amid a massive sell-off. Ethereum (EHT) is down a staggering 15 percent moving close to $1,000, down more than 42 percent on the weekly chart. Telegram message that reads: "Bear Market Screaming Therapy Group. You are only allowed to send screaming voice notes. Everything else = BAN. Text pics, videos, stickers, gif = BAN. Anything other than screaming = BAN. You think you are smart = BAN. "Doxxing content is forbidden on Telegram and our moderators routinely remove such content from around the world," said a spokesman for the messaging app, Remi Vaughn. Telegram iOS app: In the “Chats” tab, click the new message icon in the right upper corner. Select “New Channel.” During the meeting with TSE Minister Edson Fachin, Perekopsky also mentioned the TSE channel on the platform as one of the firm's key success stories. Launched as part of the company's commitments to tackle the spread of fake news in Brazil, the verified channel has attracted more than 184,000 members in less than a month.
from us
