Вроде культурный человек

Читаю «Верю каждому зверю» Настасьи Мартен (вот вам смешная шутка: «когда еще писать автофикшен, как не после нападения медведя»). Она там очень здорово пишет о том, каково это — жить между двух миров, быть «двумя разными людьми», постоянно носить в себе какую-то двойственность, которую окружающий мир требует от тебя разрешить, что-то выбрать, определиться уже наконец, ты с умными или красивыми. Мне такой подход очень близок (в конце концов, я буквально парой постов назад рассказала, как принимала решение по следам дискуссии двух моих очень разных способов воспринимать мир). Мне кажется поддерживающей идея, что вообще-то определяться не так уж и обязательно, да и что вообще нет в этом ничего позитивного: взять, да и прихлопнуть крышкой часть себя. Здесь может быть долгое рассуждение о том, что не нужно быть удобным другим — но, возможно, и себе тоже не всегда будет получаться быть удобным, ну да и что уж теперь, такова жызн.

«Потом, уже ночью, строчки сами сбегают на страницу, я пишу, и это поток, исповедь, я пишу, потому что нахожусь под глубоким впечатлением. Надо сказать, что у меня два полевых блокнота. Один дневной. Он заполнен размашистыми записями, тщательными описаниями, расшифровками диалогов и бесед, чаще всего малопонятных, так что по возвращении домой приходится приводить их все в порядок; и чтобы из этого получилось что-то ясное, цельное, научно приемлемое, я упорядочиваю этот огромный ком подробных данных. Другой — ночной. Его содержание дробно, разрозненно, фрагментарно. Я называю его черной тетрадью. Дневной блокнот и ночная тетрадь суть выражение гложущей меня двойственности; выражение идеи объективного и субъективного, которое я спасаю вопреки себе самой. Они соответственно суть интимное и наружное; автоматическое, безраздумное, импульсивное, звериное письмо, единственное призвание которого выявлять то, что пронизывает меня в настоящий момент, состояние моего тела и духа, и парадоксальным образом менее свободное письмо, более контролируемое, а посему более проработанное, более продуманное, и оно найдет свое место на страницах книги. Естественно, этой ночью после медведя я схватилась за черную тетрадь».

❤9

www.tgoop.com/howtolooksmart/887

1.28K viewsEkaterina Kudryavtseva, Mar 25, 2023 at 12:10

Читаю «Верю каждому зверю» Настасьи Мартен (вот вам смешная шутка: «когда еще писать автофикшен, как не после нападения медведя»). Она там очень здорово пишет о том, каково это — жить между двух миров, быть «двумя разными людьми», постоянно носить в себе какую-то двойственность, которую окружающий мир требует от тебя разрешить, что-то выбрать, определиться уже наконец, ты с умными или красивыми. Мне такой подход очень близок (в конце концов, я буквально парой постов назад рассказала, как принимала решение по следам дискуссии двух моих очень разных способов воспринимать мир). Мне кажется поддерживающей идея, что вообще-то определяться не так уж и обязательно, да и что вообще нет в этом ничего позитивного: взять, да и прихлопнуть крышкой часть себя. Здесь может быть долгое рассуждение о том, что не нужно быть удобным другим — но, возможно, и себе тоже не всегда будет получаться быть удобным, ну да и что уж теперь, такова жызн.

«Потом, уже ночью, строчки сами сбегают на страницу, я пишу, и это поток, исповедь, я пишу, потому что нахожусь под глубоким впечатлением. Надо сказать, что у меня два полевых блокнота. Один дневной. Он заполнен размашистыми записями, тщательными описаниями, расшифровками диалогов и бесед, чаще всего малопонятных, так что по возвращении домой приходится приводить их все в порядок; и чтобы из этого получилось что-то ясное, цельное, научно приемлемое, я упорядочиваю этот огромный ком подробных данных. Другой — ночной. Его содержание дробно, разрозненно, фрагментарно. Я называю его черной тетрадью. Дневной блокнот и ночная тетрадь суть выражение гложущей меня двойственности; выражение идеи объективного и субъективного, которое я спасаю вопреки себе самой. Они соответственно суть интимное и наружное; автоматическое, безраздумное, импульсивное, звериное письмо, единственное призвание которого выявлять то, что пронизывает меня в настоящий момент, состояние моего тела и духа, и парадоксальным образом менее свободное письмо, более контролируемое, а посему более проработанное, более продуманное, и оно найдет свое место на страницах книги. Естественно, этой ночью после медведя я схватилась за черную тетрадь».

BY Вроде культурный человек