Инженер говнокачки

Forwarded from ты сегодня такой пепперштейн (Yana Sidorkina)

О, разумеется, в Москве конца шестидесятых можно было найти представителей какой угодно школы. Неосюрреалисты? Пожалуйста. Брусиловский, эстонец Юло Соостер, Володя Янкилевский, Юра Соболев. Поп-артисты? (Позднее они стали именовать себя более современно — «концептуалисты».) Загляните в мастерскую к Илье Кабакову на Сретенке, или спуститесь к Чистым прудам в мастерскую Эрика Булатова, или зайдите в подвал к Вите Пивоварову. Однако бородатых, разнузданно-страстных экспрессионистов все же было куда больше.

Наш передовой, свежеприбывший из провинции поэт, как мы уже упоминали, стал на сторону самых передовых школ — сюрреализма и поп-арта, и если дружил с представителями других течений, с Игорем Ворошиловым и «дедом» Кропивницким, то лишь следуя личной приязни, а не культурно-идеологическим расчетам.

Как и полагается, художественные течения враждовали. И враждовали между собой представители одного и того же течения. Вся эта орава — сотни художников, плюс многие сотни поэтов и куда меньшее количество прозаиков, плюс толпа обожателей (на западной стороне глобуса они назывались бы «группи») образовывали контркультуру, связанную, однако, с официальной культурой множеством нитей. Поп-артист Кабаков, например, уже тогда был вполне обеспеченным человеком, делая деньги иллюстрированием книг для детей. Сюрреалисты — Брусиловский, Соболев и Соостер — делали свои деньги иллюстрацией книг, работой в мультипликационном кино и в передовом журнале «Знание — сила». Как теплое тесто, вздымалась, взбухала контркультура, чтобы, достигнув высшей точки разбухания, в конце шестидесятых годов (именно когда прибыл в Москву наш герой), резко опасть уже в начале семидесятых… А дальше… Хотя «дальше» и находится за пределами нашего повествования, сообщим, что дальше случилось ужасное. Основные бродильные элементы, заставлявшие тесто вздыматься (как бы «дрожжи»), получили возможность удалиться на западный бок глобуса, часть бродильных элементов была адаптирована официальной культурой, и московское советское тесто контркультуры провалилось, опало и уже много лет находится в таком состоянии. Подымется ли оно опять когда-либо?

Эдуард Лимонов, "Москва майская"

❤7

www.tgoop.com/enggov/8099

627 viewsMay 21 at 14:30

О, разумеется, в Москве конца шестидесятых можно было найти представителей какой угодно школы. Неосюрреалисты? Пожалуйста. Брусиловский, эстонец Юло Соостер, Володя Янкилевский, Юра Соболев. Поп-артисты? (Позднее они стали именовать себя более современно — «концептуалисты».) Загляните в мастерскую к Илье Кабакову на Сретенке, или спуститесь к Чистым прудам в мастерскую Эрика Булатова, или зайдите в подвал к Вите Пивоварову. Однако бородатых, разнузданно-страстных экспрессионистов все же было куда больше.

Наш передовой, свежеприбывший из провинции поэт, как мы уже упоминали, стал на сторону самых передовых школ — сюрреализма и поп-арта, и если дружил с представителями других течений, с Игорем Ворошиловым и «дедом» Кропивницким, то лишь следуя личной приязни, а не культурно-идеологическим расчетам.

Как и полагается, художественные течения враждовали. И враждовали между собой представители одного и того же течения. Вся эта орава — сотни художников, плюс многие сотни поэтов и куда меньшее количество прозаиков, плюс толпа обожателей (на западной стороне глобуса они назывались бы «группи») образовывали контркультуру, связанную, однако, с официальной культурой множеством нитей. Поп-артист Кабаков, например, уже тогда был вполне обеспеченным человеком, делая деньги иллюстрированием книг для детей. Сюрреалисты — Брусиловский, Соболев и Соостер — делали свои деньги иллюстрацией книг, работой в мультипликационном кино и в передовом журнале «Знание — сила». Как теплое тесто, вздымалась, взбухала контркультура, чтобы, достигнув высшей точки разбухания, в конце шестидесятых годов (именно когда прибыл в Москву наш герой), резко опасть уже в начале семидесятых… А дальше… Хотя «дальше» и находится за пределами нашего повествования, сообщим, что дальше случилось ужасное. Основные бродильные элементы, заставлявшие тесто вздыматься (как бы «дрожжи»), получили возможность удалиться на западный бок глобуса, часть бродильных элементов была адаптирована официальной культурой, и московское советское тесто контркультуры провалилось, опало и уже много лет находится в таком состоянии. Подымется ли оно опять когда-либо?

Эдуард Лимонов, "Москва майская"

BY Инженер говнокачки