ЕБИТДА

Это вторые по размеру запасы редкоземов в мире. При этом на Россию приходится всего 2% от общемировой добычи.

Эта диспропорция наглядно демонстрирует парадоксальность нашей ситуации с этим стратегическим ресурсом.

Редкоземельные металлы – тот невидимый фундамент, на котором стоит вся высокотехнологичная промышленность: постоянные магниты для микроэлектроники, компоненты для электромобилей, ветрогенераторов, смартфонов и военной техники. Но российские месторождения, несмотря на внушительные запасы, разрабатывать сложно и дорого: большинство залежей расположены в труднодоступных регионах с суровым климатом – это критически увеличивает капиталоемкость и снижает рентабельность добычи.

На всю страну работает лишь Ловозерское месторождение в Мурманской области, а крупные проекты (вроде Томторского месторождения) фактически заморожены.

Можно даже представить, что все редкоземы выкопаны. Что дальше? А дальше – сложная переработка, в которой Россия пока не преуспела (для понимания, в РФ только недавно началось проектирование критического для работы с редкоземами разделительного производства – оно было утрачено с распадом СССР и отделением Казахстана и Эстонии).

В этом контексте возможное сотрудничество с США по РЗМ выглядит взаимовыгодным решением. Американцы получают доступ к критически важным для их промышленности неодиму и празеодиму, мы – инвестиции и технологии для развития собственной добычи. А в перспективе – частичное снятие санкций, что гораздо важнее любых сырьевых контрактов.

Историческая практика показывает: технологический изоляционизм губителен даже для крупных экономик. Ни одна страна, включая США и Китай, не способна самостоятельно обеспечить полный цикл инноваций. Для России, чья доля в мировых расходах на науку крайне мала, возврат к международному технологическому обмену – необходимое условие для развития своих производств, а затем – вхождения в клуб богатых и технологически развитых государств.

www.tgoop.com/ebitdaebitda/3503

6.75K viewsedited  Feb 27 at 11:46

Это вторые по размеру запасы редкоземов в мире. При этом на Россию приходится всего 2% от общемировой добычи.

Эта диспропорция наглядно демонстрирует парадоксальность нашей ситуации с этим стратегическим ресурсом.

Редкоземельные металлы – тот невидимый фундамент, на котором стоит вся высокотехнологичная промышленность: постоянные магниты для микроэлектроники, компоненты для электромобилей, ветрогенераторов, смартфонов и военной техники. Но российские месторождения, несмотря на внушительные запасы, разрабатывать сложно и дорого: большинство залежей расположены в труднодоступных регионах с суровым климатом – это критически увеличивает капиталоемкость и снижает рентабельность добычи.

На всю страну работает лишь Ловозерское месторождение в Мурманской области, а крупные проекты (вроде Томторского месторождения) фактически заморожены.

Можно даже представить, что все редкоземы выкопаны. Что дальше? А дальше – сложная переработка, в которой Россия пока не преуспела (для понимания, в РФ только недавно началось проектирование критического для работы с редкоземами разделительного производства – оно было утрачено с распадом СССР и отделением Казахстана и Эстонии).

В этом контексте возможное сотрудничество с США по РЗМ выглядит взаимовыгодным решением. Американцы получают доступ к критически важным для их промышленности неодиму и празеодиму, мы – инвестиции и технологии для развития собственной добычи. А в перспективе – частичное снятие санкций, что гораздо важнее любых сырьевых контрактов.

Историческая практика показывает: технологический изоляционизм губителен даже для крупных экономик. Ни одна страна, включая США и Китай, не способна самостоятельно обеспечить полный цикл инноваций. Для России, чья доля в мировых расходах на науку крайне мала, возврат к международному технологическому обмену – необходимое условие для развития своих производств, а затем – вхождения в клуб богатых и технологически развитых государств.

BY ЕБИТДА