Китайское импортозамещение: от ISI к EOI

Когда речь заходит о зарубежном опыте импортозамещения, первыми на ум приходят Аргентина с её программой Перона и африканские страны, десятилетиями пытавшиеся создать собственную промышленность. Китай в этом ассоциативном ряду обычно не значится – его воспринимают скорее как мировую фабрику, чем как пример успешного замещения импорта. И совершенно зря.

Вот показательная цитата из исследования Университета ООН:

"ISI (импортозамещающая индустриализация) была жизненно необходима для создания предпосылок для перехода к EOI (экспортно-ориентированная индустриализация). Не отказываясь от стратегии ISI, Китай стал гораздо ближе к интеграции двух стратегий"

За этой наукообразной формулировкой скрывается суть китайского подхода – не слепо копировать западные товары, а использовать экспортно-ориентированную модель для финансирования собственных разработок.

Началось всё в 1950-х, когда Мао, получив советскую помощь, взял курс на тотальное импортозамещение. Это была ISI в квадрате: все отрасли защищались от иностранной конкуренции, сельское хозяйство было коллективизировано для передачи ресурсов в промышленность, а банки национализированы для контроля над инвестициями.

Результаты оказались противоречивыми.

С одной стороны, в КНР появилась собственная промышленность. С другой – подавление потребления и мобилизация всех ресурсов на промышленные нужды серьезно ударили по стимулам к труду. К концу 1970-х экономика оказалась в тупике: за идею люди работать не хотели, а технологическое отставание, тем временем, нарастало.

В 1978 Дэн Сяопин преобразил подход. Вместо полной изоляции – "политика открытых дверей". От импортозамещения при этом никто не отказывался – Китай начал умело совмещать ISI и EOI: экспортно-ориентированные предприятия получали доступ к западным технологиям и рынкам, но были при этом обязаны сотрудничать с местными производителями. Прибыль от экспорта использовалась для модернизации внутренней промышленности.

В итоге Китай смог и валюту заработать, и технологии получить, и первое место по объемам промышленного производства в мире занять – все это происходило на наших глазах.

Торговые войны 2010-х запустили новый виток импортозамещения: Пекин запустил программу полного отказа от зарубежных компьютеров и ПО в госсекторе. За три года планировалось заменить 20-30 миллионов единиц техники.

Спустя пять лет стало ясно, что результаты превосходят ожидания. Доля иностранных производителей систем управления базами данных упала с 57,3% в 2018 до 27,3% в конце 2022. Школы КНР массово переходят на отечественные процессоры Loongson и операционную систему UOS на базе Linux. А недавно власти Пекина начали субсидировать компании, закупающие компьютеры с китайскими чипами.

Китайцам помогли санкции.

Запрет на поставки передовых технологий заставил Китай активизировать собственные разработки. По данным Reuters, только за год с 2022 число тендеров на импортозамещение удвоилось, а их стоимость выросла втрое. Результат – в КНР появляются свои процессоры, операционные системы и базы данных. Американские ограничения защитили и без того конкурентный внутренний рынок от внешних игроков.

Конечно, полной независимости достичь пока не удалось – те же ноутбуки Lenovo (крупнейший производитель ПК в мире) по-прежнему сидят на американских комплектующих. Но тренд очевиден: Китай методично движется к технологическому суверенитету. К 2027 страна инвестирует в импортозамещение IT-инфраструктуры около $91,5 млрд.

Главный урок китайского опыта – в комплексном подходе. Вместо того чтобы просто запретить импорт, власти КНР создают экосистему. И – что особенно важно – не пытаются заместить всё и сразу, концентрируясь на стратегически важных направлениях.

Аналитик Eurasia Group Пол Триоло в 2023 сказал:

"Цель Китая – обеспечить среду, свободную от угроз, с которыми сталкиваются китайские компании"

Похоже, с этим партия пока вполне справляется.