Зачем мы такие?

Сегодня термины вроде расизма всё чаще теряют свой исходный смысл. В классическом понимании расизм — это систематическая дискриминация по расовому признаку, например, в форме сегрегационных законов или лишения равных прав. Но сейчас этими словами часто обозначают просто несогласие с определёнными идеологическими взглядами или даже обсуждение эмпирических различий между группами.

У меня коллеги из самых разных стран, включая африканские. В своей повседневной практике я всегда обращаюсь к личности, а не к её происхождению. Более того, я избегаю даже тех слов, которые потенциально могут быть оскорбительными в каком-либо контексте, независимо от того, как они воспринимаются в России. Я считаю это вопросом уважения.

Однако я также считаю важным признавать реальность: между группами существуют различия — в среднем — и это подтверждено большим количеством эмпирических исследований. Отрицание этих различий чаще всего опирается не на данные, а на идеологические эссе. Для меня научное познание важнее комфортных нарративов. Я не готова жертвовать правдой ради того, чтобы избежать критики.

Та же логика касается и отношения к миграции. В современном дискурсе стало нормой называть «расистами» тех, кто выступает против неконтролируемого приёма мигрантов. Но по сути, речь не идёт о предубежденности. Речь о том, что у любого общества есть пределы устойчивости, и его члены вправе ожидать, что новые люди будут уважать местные правила и вносить вклад. Я не считаю дискриминацией желание принимать тех, кто будет полезен обществу и разделяет его ценности.

www.tgoop.com/zachemmt/1000

1.2K viewsAlbina Gallyamova, Jun 11 at 09:39

Сегодня термины вроде расизма всё чаще теряют свой исходный смысл. В классическом понимании расизм — это систематическая дискриминация по расовому признаку, например, в форме сегрегационных законов или лишения равных прав. Но сейчас этими словами часто обозначают просто несогласие с определёнными идеологическими взглядами или даже обсуждение эмпирических различий между группами.

У меня коллеги из самых разных стран, включая африканские. В своей повседневной практике я всегда обращаюсь к личности, а не к её происхождению. Более того, я избегаю даже тех слов, которые потенциально могут быть оскорбительными в каком-либо контексте, независимо от того, как они воспринимаются в России. Я считаю это вопросом уважения.

Однако я также считаю важным признавать реальность: между группами существуют различия — в среднем — и это подтверждено большим количеством эмпирических исследований. Отрицание этих различий чаще всего опирается не на данные, а на идеологические эссе. Для меня научное познание важнее комфортных нарративов. Я не готова жертвовать правдой ради того, чтобы избежать критики.

Та же логика касается и отношения к миграции. В современном дискурсе стало нормой называть «расистами» тех, кто выступает против неконтролируемого приёма мигрантов. Но по сути, речь не идёт о предубежденности. Речь о том, что у любого общества есть пределы устойчивости, и его члены вправе ожидать, что новые люди будут уважать местные правила и вносить вклад. Я не считаю дискриминацией желание принимать тех, кто будет полезен обществу и разделяет его ценности.

BY Зачем мы такие?