Черная картина и творческое деяние

В апреле прошлого года я экспериментировала с черным. Я поставила холст на мольберт и стала лить краску, как я всегда это делала. Выбрала черную и темно фиолетовую. Лью и понимаю, что у меня прям отвращение к льющейся краске, на холсте все ужасно, все не то. Все грязное, все потекло. Мне захотелось вынести эту работу из дома. Было поздно, я просто поставила ее на улицу на открытую террасу веранды и оставила на ночь в темноте под дождем и снегом.

На следующий день я обнаружила аж лужи внутри красок картины. Я их слила и оставила холст высохнуть на солнце, чтобы убрать его. Но, когда я вернулась к нему спустя время, то с удивлением увидела, что вот теперь это ТО! В работе появилось то особое состояние, которое заставляет продолжать, я называю: “из этого может что-то появиться”.

Я удивилась, каким путем пришло это состояние. Внешне, почти ничего не изменилось, она только стала чуть более более матовой. А мое ощущение от нее изменилось полностью, я почувствовала, что “тут есть о чем разговаривать”. Да, на холсте все еще мгла, но я с удовлетворением понимала, что вот теперь можно что-то тут дальше писать. Работа высохла и я убрала ее как заготовку, которую планирую доработать.

История черной картины неожиданно продолжилась спустя пару недель…

Я лежу на веранде, светит солнце, теплый, правда, ветреный день. Мне непросто, стекают слезы. Я сажусь на край террасы и вижу кучу угля на земле. Я уже давно хочу выбросить эти угольки, которые осталась от предыдущих жильцов этого дома. Они валялись еще осенью, зимой под снегом я их не замечала. А сейчас я сижу и понимаю, что надо взять перчатки и собрать их, может закопать, как удобрение, или просто выбросить с участка. В общем, я сижу, смотрю на эти черные угольки и думаю про это.

И тут вдруг - озарение, как сияние. Боже, какие они красивые! И потом ко мне приходит мысль, что они как будто бы то, что нужно на ту черную картину. Эта идея начинает свербить во мне, как желание, как прям физиологическое желание.

Я не сразу кидаюсь это делать, я отвлекаюсь на что-то еще, делаю другое. Но оно продолжает зудеть, как возбуждение, которое хочется разрядить, оно не дает мне успокоится. Это желание, это даже не я. Это что-то, что мне надо сделать, потому что это свербит. Если я этого не делаю, то мне становится физически дискомфортно, тяжело, печально. Как будто бы я не делаю то, что должна вообще-то делать.

В общем, я приношу картину. Наливаю клей пятном, как озеро, и начинаю раскладывать уголечки, которые лежали у меня под верандой. Раскладывая, замечаю, что какие-то еще сырые, какие-то красивые, переливаются разными оттенками, какие-то ломаются прямо в руках. Я раскладываю их по окружности, и они приобретают форму. Я даю время клею подсохнуть. Потом я приношу банку с краской и начинаю лить, они еще больше утопают в черноте.

В этот момент я испытываю удовольствие. Я любуюсь этой картиной, хотя она объективно не красивая. Но это неважно. Это тот случай, когда я понимаю, что это не не про красоту. Она не затрагивает фильтры: красивая, подходящая, концептуальная, смысловая. Нет, она как будто бы сущностная. Это про акт особого деяния.

В этом опыте черной картины я наблюдала, как замечаю возбуждение к действию и предоставляю себя как просто актора, деятеля, который воплощает этот зуд. Да, творчество - это то, что я делаю, но это не то, что я могу придумать. Моя правда в том, что в творчестве на воле я далеко не уеду.

Мне близки слова Марты Грем, о том, что наша основная задача вообще ни о чем не думать, а быть этими руслами и каналами для божественной энергии. Я исследую и ищу в себе вот это сущностное, которое ищет русла, по которым пролиться. Мне, правда важно, проливаться.

В конце апреля, 25-27 числах, приму участие в онлайн конференции по Аутентичному движению с моей любимой лабораторией Живопись Аутентичного движения или Экстатическая живопись.
Регистрация на конференцию по ссылке в комментариях.