Я работаю на получение степени магистра по культурологии, и мое поле исследований – музыка, популярная музыка, советская популярная музыка, любая хорошая классная музыка и всё, что с ней связано.
В данный момент я занимаюсь 70-80-ми годами в СССР и разбираюсь в том, как был устроен музыкальный рынок в стране с авторитарным типом управления, где культурные процессы контролировались, преимущественно, пожилыми мужчинами и женщинами, и любые попытки сбежать от заботливой гегемонии оборачивались подпольем и свзяанным с ним уменьшением арсенала творческих инструментов.
Начавшаяся война с Украиной, которую я категорически не поддерживаю (как и любой немирный способ решения конфликтов), вскрывает чувство, которое сопровождает народы экс-восточного блока уже более пятидесяти лет: бессилие. Бессилие противников войны достучаться до авторитарного управления, бессилие против пропаганды, бессилие жертв, мучительная иррациональность и вещественность происходящего, невольная включенность в дискурс при ощущении собственной ничтожности и тотальной неспособности повлиять на кровопролитие.
Все участники этого морбидного конфликта ощущают бессилие, и оно множится многократно, так как это не первое и не второе бессилие в связи с беззаконием на этих землях. Беззаконие, от которого никто не может укрыться, даже в недрах аполитичности, даже среди ярости обвинений представителей других национальностей и целых наций – это длинная и большая боль, концы которой тянутся далеко в прошлое, с которым никто пока не разбирается.
Я очень прошу вас, по возможности, не уничтожать друг друга словами, не пользоваться выученной советской риторикой угрозы, обвинения, пожеланий смерти – читать такие кровожадные документы даже спустя тридцать, сорок лет очень страшно и больно, этими приёмами пользовалось авторитарное правительство и бюрократический аппарат на протяжении всего существования СССР, и это дало очень мало (если вовсе ничего) хорошего культуре.
Я махонькая бздня в сравнении с масштабами этого конфликта и в сравнении с практически любой чертовой единицей боевой техники, и я не знаю, что делать с этим пожирающим чувством бессилия перед беззаконием, но я знаю, что нам нельзя грызть друг друга, потому что на горизонтальной разобщенности строится легитимность любых авторитарных режимов.
Если кому-то это поможет, или может быть полезным, то я могу переориентировать канал и показать, например, как выглядела агрессивная советская риторика в сфере культуры, и как она отражается на нас сегодня. Я могу кидать сюда хорошую советскую музыку с интересными историями, я могу показать вам архивные фото типа того, к которому прикреплен этот текст и рассказать про отражение милитаризованности страны через семейные фотоальбомы, короче, я готова делать то, что может принести хотя бы крошечную пользу в это ультрамрачное время.
Я работаю на получение степени магистра по культурологии, и мое поле исследований – музыка, популярная музыка, советская популярная музыка, любая хорошая классная музыка и всё, что с ней связано.
В данный момент я занимаюсь 70-80-ми годами в СССР и разбираюсь в том, как был устроен музыкальный рынок в стране с авторитарным типом управления, где культурные процессы контролировались, преимущественно, пожилыми мужчинами и женщинами, и любые попытки сбежать от заботливой гегемонии оборачивались подпольем и свзяанным с ним уменьшением арсенала творческих инструментов.
Начавшаяся война с Украиной, которую я категорически не поддерживаю (как и любой немирный способ решения конфликтов), вскрывает чувство, которое сопровождает народы экс-восточного блока уже более пятидесяти лет: бессилие. Бессилие противников войны достучаться до авторитарного управления, бессилие против пропаганды, бессилие жертв, мучительная иррациональность и вещественность происходящего, невольная включенность в дискурс при ощущении собственной ничтожности и тотальной неспособности повлиять на кровопролитие.
Все участники этого морбидного конфликта ощущают бессилие, и оно множится многократно, так как это не первое и не второе бессилие в связи с беззаконием на этих землях. Беззаконие, от которого никто не может укрыться, даже в недрах аполитичности, даже среди ярости обвинений представителей других национальностей и целых наций – это длинная и большая боль, концы которой тянутся далеко в прошлое, с которым никто пока не разбирается.
Я очень прошу вас, по возможности, не уничтожать друг друга словами, не пользоваться выученной советской риторикой угрозы, обвинения, пожеланий смерти – читать такие кровожадные документы даже спустя тридцать, сорок лет очень страшно и больно, этими приёмами пользовалось авторитарное правительство и бюрократический аппарат на протяжении всего существования СССР, и это дало очень мало (если вовсе ничего) хорошего культуре.
Я махонькая бздня в сравнении с масштабами этого конфликта и в сравнении с практически любой чертовой единицей боевой техники, и я не знаю, что делать с этим пожирающим чувством бессилия перед беззаконием, но я знаю, что нам нельзя грызть друг друга, потому что на горизонтальной разобщенности строится легитимность любых авторитарных режимов.
Если кому-то это поможет, или может быть полезным, то я могу переориентировать канал и показать, например, как выглядела агрессивная советская риторика в сфере культуры, и как она отражается на нас сегодня. Я могу кидать сюда хорошую советскую музыку с интересными историями, я могу показать вам архивные фото типа того, к которому прикреплен этот текст и рассказать про отражение милитаризованности страны через семейные фотоальбомы, короче, я готова делать то, что может принести хотя бы крошечную пользу в это ультрамрачное время.
fire bomb molotov November 18 Dylan Hollingsworth yau ma tei Write your hashtags in the language of your target audience. Concise 6How to manage your Telegram channel? Telegram message that reads: "Bear Market Screaming Therapy Group. You are only allowed to send screaming voice notes. Everything else = BAN. Text pics, videos, stickers, gif = BAN. Anything other than screaming = BAN. You think you are smart = BAN.
from us
