tgoop.com/thegraschenkov/2323
Last Update:
Все забыли про юбилей «Болотной площади» - событии, которое 10 лет назад перекроило политическую систему России. Тогда выборы 2011 года возмутили либеральных избирателей своей «нечестностью» и впервые недалеко от Кремля на улицу вышло более 100 тыс. человек. Именно «болотники» породили феномен Навального, во многом способствовали решению власти в отношении «Русской весны», что в будущем привело к вытеснению внесистемной оппозиции не просто в зону маргиналов, но и официальных экстремистов, признанных «врагами народа».
Сегодня лидер «Партии Роста» Борис Титов заявил, что демократия в России больше не востребована и вряд ли запрос на нее будет в ближайшее время актуален. Упаднические настроения политика-лузера «а что Титов» можно объяснить его личными неудачами, но в целом те настроения, что были в обществе десять лет назад, действительно изменились. Протест «норковых шуб», т.е. не бедняков, а действительно успешных городских креаклов, базировался на запросе перемен. Тогда им казалось, что вставшая с колен Россия заслуживает существенного обновления, как бюрократии, так и всего правящего класса. Этой же точки зрения придерживалась и одна из «башен Кремля», которая поспособствовала тому, чтобы протест не просто вышел на улицы, но и получил определенную медийную поддержку. В результате власть недолго размышляла, чем бы можно было перебить протестные настроения и тут как нельзя кстати случилось то, что позже назвали «Русской весной», а в политической мемологии – «Крымским консенсусом».
Власть также учла запрос на обновление и поспешила не только сменить политических администраторов (заподозренных в симпатиях к «болотникам»), но и организовать многочисленные группы контр-протеста. Последующее десятилетие было отмечено ростом расходов на патриотизм, возрождение молодежной политики и уличной активности под предводительством казаков и прочей неравнодушной общественности. Однако опасность повторения «Болотной» так и осталась главной угрозой для власти, которая еще с середины нулевых впечатлялась «майданными» технологиями и с тех пор любую несанкционированную активность рассматривала исключительно в этом ключе. Поэтому финал для внесистемной оппозиции был изначально предрешен и то, что исход лидеров протеста в эмиграцию или заключение занял не год, а целых десять лет, говорит лишь о явном нежелании части системы власти разыгрывать силовую карту, также несущей определенные издержки. Появление понятия «иноагента» окончательно завершило разделение политического пространства на «своих» и «чужих».
Так прав ли Титов, что запроса на демократию больше нет? Запрос есть, но он существенно изменился. Во-первых, само понятие демократии (отдающее эпохой развитого ельцинизма) сильно трансформировалось и требует детального изучения и нового описания. Условно говоря, даже запрос на патернализм (заботу со стороны государства) не означает отказа от гражданских прав или принятия диктатуры, что хорошо демонстрируется напряженностью вокруг истории с QR-кодами. Во-вторых, произошла некоторая трансформация понятия либеральных ценностей. Если для России речь по-прежнему идет о свободах и борьбе с беспределом, то на Западе нео-либерализм идет по пути ограничений и диктатуры меньшинств. Поэтому «леветь» в сторону современной Европы мало кто хочет, а вот «праветь» в сторону США образца 60-х – очень даже.
Так что «закручиванием гаек» системой мы во многом обязаны как раз «болотному» протесту, который так и не смог воспользоваться своим историческим шансом, зато породил государственную реакцию на него. Идеологи «осажденной крепости» не смогли бы одержать верх над прозападными «сислибами», если бы не так кстати появившаяся внутренняя угроза. «Тот кто нам мешает – тот нам и поможет!», - как говорилось в одном из фильмов Гайдая.
BY The Гращенков
Share with your friend now:
tgoop.com/thegraschenkov/2323