Структура наносит ответный удар

Coming Out as a Hegelian, часть вторая

Приведенная схема конъюнктуры глобального общества, как мне кажется, родом не из классиков марксизма-ленинизма и не из модных западных политологов или экономистов. Сознательно или бессознательно Примаков взял ее у автора, которого в советской академии одновременно чтили и считали устаревшим – Георга Вильгельма Фридриха Гегеля.

Когда я понял это некоторое время назад, многое вдруг уложилось в голове – и про советское востоковедение, и про трудности, с которыми мы сталкиваемся, пытаясь изучать его сегодня. С тех пор мой старый любимец Кант постепенно уступил место великому другому немцу в качестве собеседника выходного дня.

В отличие от Примакова, мне скрывать от цензуры нечего. Я скажу прямо: Гегель is uniquely qualified как мыслитель, который может помочь нам разобраться в скотобойне Холодной войны. Прежде всего – благодаря своим конкретным и поразительно современным размышлениям о революциях, войнах, структуре отношений между государствами и о связи идей с политикой. Эти размышления не лишены морали, но при этом не морализаторские; они всерьез воспринимают трагедию применения голой силы, но не скатываются в циничный realpolitik.

Взгляд Гегеля на историю всегда сравнительный и всегда глобальный. Ему был интересен весь мир от Гаити до Гонконга. Идея общества как планетарного феномена, которую, как мне кажется, берут у него люди из ИВ и ИМЭМО, до сих пор не особенно популярна в мейнстримных гуманитарных и социальных исследованиях. Говорят, что Гегеля как бы снял Маркс. Но нет, я так не думаю. Потерь от переноса схем первого в мышление второго было слишком много. Советские академики это хорошо понимали.

Отдельно стоит сказать о гегелевской диалектике. Меня не особенно интересует ее метафизическое толкование – такое чтение уже сломало жизнь не одной прекрасной душе, и я не хочу следовать за ними. Не для того я годами сижу на таблетосах. Диалектику, как мне кажется, стоит понимать социологически – как набор практических эвристик, которые помогают ориентироваться в динамике коллективных конфликтов, на каких бы полях они ни происходили: в науке, в искусстве или в политике. Именно так, на мой взгляд, применяет гегелевскую диалектику в своем анализе США, СССР и Третьего мира Примаков. И я предлагаю следовать его примеру.

👍39👎2🤝1

www.tgoop.com/structurestrikesback/1029

1.18K viewsOct 10 at 05:35

Coming Out as a Hegelian, часть вторая

Приведенная схема конъюнктуры глобального общества, как мне кажется, родом не из классиков марксизма-ленинизма и не из модных западных политологов или экономистов. Сознательно или бессознательно Примаков взял ее у автора, которого в советской академии одновременно чтили и считали устаревшим – Георга Вильгельма Фридриха Гегеля.

Когда я понял это некоторое время назад, многое вдруг уложилось в голове – и про советское востоковедение, и про трудности, с которыми мы сталкиваемся, пытаясь изучать его сегодня. С тех пор мой старый любимец Кант постепенно уступил место великому другому немцу в качестве собеседника выходного дня.

В отличие от Примакова, мне скрывать от цензуры нечего. Я скажу прямо: Гегель is uniquely qualified как мыслитель, который может помочь нам разобраться в скотобойне Холодной войны. Прежде всего – благодаря своим конкретным и поразительно современным размышлениям о революциях, войнах, структуре отношений между государствами и о связи идей с политикой. Эти размышления не лишены морали, но при этом не морализаторские; они всерьез воспринимают трагедию применения голой силы, но не скатываются в циничный realpolitik.

Взгляд Гегеля на историю всегда сравнительный и всегда глобальный. Ему был интересен весь мир от Гаити до Гонконга. Идея общества как планетарного феномена, которую, как мне кажется, берут у него люди из ИВ и ИМЭМО, до сих пор не особенно популярна в мейнстримных гуманитарных и социальных исследованиях. Говорят, что Гегеля как бы снял Маркс. Но нет, я так не думаю. Потерь от переноса схем первого в мышление второго было слишком много. Советские академики это хорошо понимали.

Отдельно стоит сказать о гегелевской диалектике. Меня не особенно интересует ее метафизическое толкование – такое чтение уже сломало жизнь не одной прекрасной душе, и я не хочу следовать за ними. Не для того я годами сижу на таблетосах. Диалектику, как мне кажется, стоит понимать социологически – как набор практических эвристик, которые помогают ориентироваться в динамике коллективных конфликтов, на каких бы полях они ни происходили: в науке, в искусстве или в политике. Именно так, на мой взгляд, применяет гегелевскую диалектику в своем анализе США, СССР и Третьего мира Примаков. И я предлагаю следовать его примеру.

BY Структура наносит ответный удар