Одного разу в Одесі - 6

Поетична серія "Тонкі Лінії"++
Фото: Марія Галіна

#читачі_тонких_ліній
#автори_тонких_ліній

Олег Коцарев

СЕРАЯ ГОРКА

выбирая что сфотографировать
Для Иностранцев
какую из двух иссечённых кусочками россии
детских горок –
по ним продолжают съезжать дети –

легко обнаружить
что жёлтая спиральная пластиковая
подходит гораздо больше чем
ровная металлическая серая

цвет интрига катарсис что тут говорить

конечно сфотографируем
её

прости серая горка
тебе сегодня не повезло
сама знаешь
серая горка
это не мы такие
это такая жизнь

14.06.2023

(Перевод с украинского)

СІРА ГІРКО
обираючи що сфотографувати
Для Іноземців —
яку з двох посічених шматочками росії
дитячих гірок
що ними й далі з’їздять діти

легко виявити
що жовта спіральна пластикова
пасує набагато більше ніж
рівна металева сіра

колір інтрига катарсис що тут казати

та звісно сфоткаємо
її

вибач сіра гірко
тобі сьогодні не пощастило
сама знаєш
сіра гірко
це не ми такі
це таке життя

Максим Бородин

наверное Бог тоже тусуется с ними
сильными
и уверенными в своей правоте
диктаторами убийцами
забывая о нас
заурядных
невидимых
обыкновенных
вопрос
что они ему предложили на тайных собраниях
власть
любовь
процент от своих дел
миллионы заблокированных
<заблудших>
душ
лучшие куски земли у моря
сидя в коридоре во время воздушных тревог
набираешь номер
и слышишь
абонент вне зоны доступа
и не важно
что ты не знаешь
зачем тебе его ответ
если его не существует

20.09.2025

(Перевод с украинского)

мабуть Бог теж тусується з ними
сильними
та впевненими в своїй правоті
диктаторами та вбивцями
забуваючи про нас
пересічних
невидимих
звичайних
питання
що вони йому запропонували на таємних зборах
владу
любов
відсоток у своїх справах
мільйони заблокованих
<заблудлих>
душ
найкращі шматки землі біля моря
сидячи в коридорі під час повітряних тривог
набираєш номер
і чуєш
абонент поза зоною досяжності
і не важливо
що ти не знаєш
навіщо тобі його відповідь
якщо його не існує

В долине, где время течёт вверх,
живут собиратели тумана.
У каждого сачок из паутины
и банка со дном-ловушкой.

Туман бывает разный:
императорский, золотистый,
стелется по всей долине,
поглощая деревушки целиком.

Ледяной режет на две части
северную и южную тропы,
заставляет путников
выбирать одну из сторон.

Мальчик с медными очками
ловит туман чайной ложкой.
Каждая капля – отдельный мир,
где законы пишутся мелом
на доске, которую
стирает ветер.

Старик с бархатными перчатками
собирает туман пригоршнями.
Для него это просто воздух –
прозрачный, проходимый,
не оставляющий следов
на шёлковых манжетах.

Новые сачки появляются
в самых неожиданных местах:
между скамейками в парке,
в вагонах поездов,
в кассах театров.

Туман научился
просачиваться сквозь стены,
оседать на документах,
превращать подписи
в неразборчивые кляксы.

Главный архивариус долины
строит каталог туманов,
но классификация рассыпается
быстрей, чем составляется.

Имперский туман растворился,
ледяной треснул и испарился,
остались только
мелкие облачка неопределённости,
клубящиеся везде и нигде.

Собиратели собираются на совет.
Одни предлагают
накрыть всю долину
стеклянным куполом –
пусть туман будет
одинаковым для всех.

Другие хотят
раздать каждому жителю
персональный барометр,
чтобы каждый сам
решал, какой туман
ему по душе.

Но пока они спорят,
мальчик с медными очками
открывает банку
и выпускает собранный туман
обратно в долину.

– Смотрите, говорит он, –
туман умеет дышать.

И правда:
долина вдыхает – туман сгущается,
долина выдыхает – туман рассеивается,
но никогда не исчезает совсем.

Архивариус записывает:
"Туман нельзя собирать.
Нужно научиться
двигаться в нём
так, чтобы не потеряться
и не потерять других".

(Сгенерировано claude.ai, отредактировано мной)

свиная голова разъедает

=> километр по направлению к городу
=> полтора по диагонали

удержись в целометрии:

«солнце агрессивно и нет защиты
кроме прогулки в желатерию»

из угловой точки пешкой
[фрагмент паука в брюхе у ритурнели]

щёлковое сиротство

чувственная политичность присвоена
переплетению возможностей
случайным вращением буквы

: проходной (д)ор

неспростительность
в ботсаду с прерывистой индексацией

[язык :живой и мёртвый одновременно]

(Из цикла "Облачные сессии")

Сергей Жадан

Марсельеза

Пойдём, пойдём, дети Отчизны,
дети передела осенних туманов,
дети учителей, что стыдятся убожества классов,
дети священников, что учатся у вас символу веры.

Тиран смотрит с холма на наш город,
закутавшись в мокрую шинель тьмы.
Вы для него лишь сгустки крови в тумане.
Вы – дети, что выжили в Вифлееме.

Поэтому пойдём, пойдём, сыны Отчизны,
дети приютов, светлые сироты.
У времени нет слов, чтобы описать вашу стойкость,
вашу нежную надломленность голосов.

Пойдём по мокрому туманному полю,
мимо городского пляжа, где построены виселицы,
мимо стадиона, где высаживают пшеницу для осаждённого города,
пока небо над берегом, словно лёгкое, вбирает в себя воздух.

Дети, похожие на карандаши – с грифелем веры внутри сердца.
Дети, видевшие, как горят их школы.
Враг снова стоит за воротами города.
Чудовища прячутся в детских шкафах политики.

Пойдём, дети Отчизны, пойдём
мимо домов тех, кто сбежал, отказавшись от гражданства,
мимо кладбищ, где лежат ваши сверстники,
мимо муниципалитета с окнами, выбитыми вражеской артиллерией.

Луна, как жёлтое сердце священника,
бьётся со смертью за каждого из нас.
Арестантская роба на учителе истории,
затопленные лодки у городской переправы.
Время умерло.
Времени больше нет.
Есть детство, что нуждается в любви.
Есть ярость, что не требует объяснений.

29.09.2025

(Перевод с украинского)


Марсельєза

Ходімо, ходімо, діти Батьківщини,
діти переділу осінніх туманів,
діти вчителів, що соромляться убогості класів,
діти священників, що вчаться у вас символу віри.

Тиран дивиться з пагорба на наше місто,
загорнувшись у мокру шинель темряви.
Ви для нього лише згустки крові в тумані.
Ви – діти, що вижили у Вифлеємі.

Тож ходімо, ходімо, сини Вітчизни,
діти сиротинців, світлі безбатченки.
Час не має слів, аби описати вашу стійкість,
вашу ніжну надламаність голосів.

Ходімо мокрим туманним полем,
повз міський пляж, на якому споруджено шибениці,
повз стадіон, на якому висаджують пшеницю для обложеного міста,
доки небо над берегом, наче легеня, вгортає в себе повітря.

Діти, подібні на олівці – з грифелем віри всередині серця.
Діти, що бачили, як горять їхні школи.
Ворог знову стоїть за брамою міста.
Монстри ховаються в дитячих шафах політики.

Ходімо, діти Батьківщини, ходімо,
повз домівки тих, хто втік, відмовившись від громадянства,
повз цвинтарі, на яких лежать ваші однолітки,
повз муніципалітет, з вікнами, вибитими ворожою артилерією.

Місяць, як жовте серце священика,
б’ється зі смертю за кожного з нас.
Арештантська роба на вчителі історії,
затоплені човни при міській переправі.
Час помер.
Часу більше немає.
Є дитинство, яке потребує любові.
Є лють, яка не вимагає пояснень.

Сергей Жадан

География

Больше всего было жалко учителя географии.
Так нигде и не побывав, так ничего и не увидев,
как легко он влюблял в моря, полные нефти и призраков,
как воспевал вдохновенно путешественников и смельчаков.

Дети стояли на кладбище, словно на экзамене.
Холодно и неуютно, но нужно достоять, нужно дотерпеть.
Три открытых тяжёлых гроба, как недочитанные книги.
Тучи над головой – наползают с севера.

Что движет этими хлопотливыми героями, что их гонит вперед?
Луч, пробивающий парус, как божья весть,
неистовство и удивление, любовь и тоска, потребность преодолевать пространство,
способность взрослых мужчин называть свободные моря именами монархов.

Стриженные головы, спортивная обувь, детское доверие –
для вас ещё выжигают тьму береговые огни,
вас ещё ждут безумные путешествия, восхождения и возвращения,
мир лежит за окном и ожидает вашего внимания.

Только жёлтое лицо после смерти. Только слишком большой костюм на покойнике.
Только вся география – свежая глина, накатанная от асфальта грунтовка.
Птицы сидят, как перекупщики, у которых никто не покупает воздух.
Класс стоит, будто хор, что не хочет петь с новым дирижёром.

02.10.2025

(Перевод с украинского)


Географія

Найбільше шкода було вчителя географії.
Так ніде і не бувши, так нічого і не побачивши,
як він легко закохував у моря, повні нафти і привидів,
як він натхненно оспівував мандрівників і сміливців.

Діти стояли на цвинтарі, ніби на іспиті.
Холодно і незатишно, а втім слід достояти, слід добути.
Три відкриті важкі домовини, мов недочитані книги.
Хмари над головою, що наповзають із півночі.

Що рухає цими заклопотаними героями, що їх жене вперед?
Промінь, який пробиває вітрило, як божа звістка,
шал і подив, любов і туга, потреба долати простір,
здатність дорослих чоловіків називати вільні моря іменами монархів.

Стрижені голови, спортивне взуття, дитяча довіра -
для вас ще випалюють темряву берегові вогні,
на вас ще чекають безумні подорожі, сходження і вертання,
світ лежить за вікном і чекає на вашу увагу.

Лише жовте обличчя по смерті. Лише завеликий костюм на небіжчику.
Лише вся географія - свіжа глина, накатана від асфальту грунтівка.
Сидять птахи, мов перекупники, у яких ніхто не купує повітря.
Стоїть клас, ніби хор, що не хоче співати з новим диригентом.

Лесик Панасюк

Из поэмы «Я родился с прозрачным лицом»

17. Решение

Прозрачное лицо признано
не соответствующим Конституции Украины

Является неконституционным
согласно решению Конституционного Суда Украины
в связи с нарушением
конституционной процедуры
его рассмотрения и принятия

(Перевод с украинского)

Портной спрашивает:
где начинается ткань?
Но игла уже знает ответ
и прокалывает то,
что притворяется пустотой.

*

В мастерской времени
швы никогда не лежат
там, где их ожидают.

Красная нить проходит
через синий квадрат,
объединяя узоры
в единый рисунок власти.

Золотая стягивает
северные и южные края
одним движением иглы,
называемым холодом.

*

Для мастера шёлка
шов – едва заметная линия.
Он скользит пальцами
по атласной поверхности,
не чувствуя преграды.

Для ученика
тот же шов – рваная рана,
через которую просачивается
кровь неприятия.

*

Швы размножаются.
Прорастают не только
по краям лоскутов,
но внутри самых тканей –
в автобусах, подземных переходах,
школьных коридорах.

Невидимые нити
сшивают людей
с их отсутствием,
создавая карманы с воздухом
там, где должны быть
объятия.

*

Старые швы распускаются:
империи шёлка рассыпаются
на отдельные волокна,
ледяные блоки тают,
освобождая цветные лоскуты.

Новые иглы уже наготове.
Они ищут свежие места
для прокалывания,
новые способы
сшить несшиваемое.

*

В мастерской без окон
портные спорят:
одни хотят сшить
халат без внутренних швов,
другие предлагают
научить каждый лоскут
выбирать свою нить,
свой узор,
свое место в полотне.

Но пока они спорят,
ткань живет собственной жизнью:
дышит, растягивается,
требует новых прорезей
для воздуха и света.

*

В конце концов,
говорит старая игла,
мы не создаём швы.
Мы лишь делаем видимыми
те разрывы,
которые уже существуют
в текстуре.
Искусство не в том,
чтобы сшить бесшовно,
а в том, чтобы швы
служили дыханию.

(Сгенерировано claude.ai, отредактировано мной)

Максим Бородин

мы её закопали в лесу
там где сосны растут
у путей железной дороги
раскалённых на солнце
где гуляют изредка взрослые и дети
но не гуляют ангелы
<они выдуманы>
и надо же там было уже маленькое кладбище
такое удивительно игрушечное
но всё равно пугающее
даже в кино
на табличках мы прочитали
война
любовь
власть
школа
и снова
война
кто может сказать
что чувствуют люди
когда отказываются от самого страшного
что их измучивает
что их ссучивает
что их крутит
мы закопали её в лесу
и побежали домой
сказать маме
теперь всё будет хорошо

19.09.2025

(Перевод с украинского)

ми її закопали у лісі
там де ростуть сосни
біля колій залізниці
розпечених на сонці
де зрідка гуляють дорослі і діти
і не гуляють янголи
<вони вигадані>
на диво там вже існував маленький цвинтар
такий напрочуд іграшковий
але ж все одно лякаючий
навіть в кіно
на табличках ми прочитали
війна
кохання
влада
школа
і знову
війна
хто може сказати
що відчувають люди
коли відмовляються від найстрашнішого
що їх мучить
що їх ссучить
що їх крутить
ми закопали її у лісі
і побігли додому
сказати мамі
відтепер все буде добре

Мої вірші в перекладі на іврит опубліковані в новому номері часопису «Ха-мусах».
Дуже дякую перекладачеві Олександру Авербуху.

https://blog.nli.org.il/mussach-october-2025-translated-poetry/?fbclid=IwY2xjawNQ1p5leHRuA2FlbQIxMABicmlkETFEdkYyS1RBclNuSFdEdU1wAR65Ykf9djkjM2-zwj3KXBSYCxSQhU0T99TJh4J2ANb_ac67sudO358cGzYF0A_aem__-7GT43xaeK42Vv5VYmyWQ

Дмитрий Лазуткин

СИЛЫ НИЖНЕГО НЕБА

Я спрашиваю себя: почему?

Столько отчаяния, столько потерь,
а в остатке –
только холодная потребность отомстить,
как проглоченный крик.

Чёткий расчёт, выверенный план, высокий взлёт.

Осень!
Что со мною не так?

Твои листья облетают, и лишённые покрова позиции
взывают: давай, сотри их в порошок, разорви на
куски это серое кубло.

Нижнее небо –
не нежное.
И тучи сегодня сердиты, и птицы
искрили крыльями.

Ибо настало время, когда за одного битого – десять небитых дают.
Ибо настало время, когда уничтожить врага – равняется – спасти побратима.
И ещё – того деда из прифронтовой зоны, что не спешит уезжать,
и пятилетнюю девочку, что подарила тебе рисунок с сердцем желто-синим...

Каждое решение – как нож, погружённый в темноту.
Каждая победа – как источник, пробившийся сквозь насыпь.
Каждая потерянная любовь – как расплата за право быть честным.
Каждый полёт – как попытка договориться с Богом.

08.10.2025

(Перевод с украинского)


СИЛИ НИЖНЬОГО НЕБА

Я запитую себе: чому?

Стільки розпачу, стільки втрат,
а у залишку –
тільки холодна потреба помститися,
ніби проковтнутий крик.

Чіткій розрахунок, вивірений план, високий злет.

Осінь!
Що зі мною не так?

Твоє листя облітає і оголені позиції
волають: давай, зітри їх на порох, розірви на
шмаття це сіре кубло.

Нижнє небо –
не ніжне.
І хмари сьогодні сердиті, і птахи сьогодні
крилами іскрили.

Бо настав час, коли за одного битого – десять небитих дають.
Бо настав час, коли знищити ворога – дорівнює – врятувати побратима.
І ще - того діда з прифронтової зони, який не квапиться виїжджати,
і дівчинку п'ятирічну, що подарувала тобі малюнок із серцем жовто-синім...

Кожне рішення – ніби ніж, занурений в темряву.
Кожна звитяга – ніби джерело, що пробилося крізь загату.
Кожна втрачена любов – ніби розплата за право бути чесним.
Кожен політ – ніби спроба домовитися з Богом.

Олег Коцарев

---
снимем руками этими
бежевую листву с ветвей
пока не упала

единственно возможный
компромисс:

поймать в полёте

пока она
намекает
на букву греческого
алфавита
уже никто не разберёт какую

06.09.2025

(Перевод с украинского)

---
знімемо руками оцими
бежеве листя з гілок
поки не впало

єдиний можливий
компроміс:

зловити в польоті

поки воно
натякає
на літеру грецького
алфавіту
вже ніхто не розбере яку

Сергей Жадан

Лили Марлен

Представьте себе этот осенний вечер,
этот наследственный сумрак долин и холмов.
Представьте, как это – быть пространством великой меланхолии,
быть полем, на котором вырастают маки депрессии.

Представьте себе обугленные лёгкие фабрик,
музыкальные пропасти шахт, оркестровку портов –
Европа осенью полна движения, полна забот,
воздух пахнет Рождеством, пахнет войной окопной.

Я люблю тебя этой осенью, когда деревья
выразительны и ярки, как отрицательные герои в романах,
когда небо стесняется своего отражения, словно подросток,
когда оно переживает каждый дождь, будто влюбленность.

Я так не хочу уезжать отсюда.
Не нужен мне мир, не нужно бессмертие.
Но жду тебя и думаю, что время можно увидеть,
стоя под деревом, что опадает.

Ровесники века, приходит ваше время.
Приходит, ждёт, когда вы повзрослеете,
чтобы забрать вас в пехотные батальоны,
чтобы заполнить вами осенний воздух.

Раз в сто лет время снимает урожай поколения,
раз в сто лет история режет себе запястья.
Представьте, как остро ощущаются запахи в двадцать лет,
как хлеб горчит, как радует холодная музыка.

Я говорю о смерти, что не пугает,
не имеет веса, не имеет корней.
Просто представьте, что есть этот вечер,
есть эти двое, и есть ночь между ними.

Большое предвечерье, большие сумерки.
Маковые поля вдоль железнодорожной насыпи.
Ландшафт, где так много привычного,
так много жгучего и золотого.
Так много листвы.
Так много камня.
И недостаёт любви, так остро её не хватает.

Но вот представьте – если б её не было вообще.

11.10.2025

(Перевод с украинского)


Лілі Марлен

Уявіть собі цей осінній вечір,
цей спадковий присмерк долин і пагорбів.
Уявіть, як це – бути простором великої меланхолії,
бути полем, на якому виростають маки депресії.

Уявіть собі обвуглені легені фабрик,
музичні провалля шахт, оркестровку портів –
Європа восени сповнена руху, сповнена турбот,
повітря пахне Різдвом, пахне окопною війною.

Я люблю тебе цієї осені, коли дерева
яскраві і виразні, мов негативні герої в романах,
коли небо соромиться свого відображення, наче підліток,
коли воно переживає кожен дощ, ніби закоханість.

Я так не хочу звідси їхати.
Мені не потрібен світ, не потрібне безсмертя.
Але чекаю на тебе, і думаю, що час можна побачити,
стоячи під деревом, яке опадає.

Ровесники століття, надходить ваш час.
Надходить, чекає, доки ви подорослішаєте,
щоби забрати вас до піхотних батальйонів,
щоби заповнити вами осіннє повітря.

Раз на сто років час знімає врожай покоління,
раз на сто років історія ріже собі зап’ястя.
Уявіть, як гостро відчуваються запахи в двадцять років,
як гірчить хліб, як тішить холодна музика.

Я говорю про смерть, яка не лякає,
яка не має ваги, не має коріння.
Просто уявіть, що є цей вечір,
є ці двоє, і є ніч між ними.

Велике надвечір’я, великі сутінки.
Макові поля вздовж залізничного насипу.
Ландшафт, в якому так багато звичного,
так багато палючого і золотого.
Так багато листя.
Так багато каменю.
І не вистачає любові, не стає її, бракує.

Але ось уявіть – якби її не було взагалі.

Первое зеркало
для зрителей в партере
отражает золотые маски
и победные жесты.

Второе зеркало
в закулисье
показывает усталые лица
и реальную цену билетов.

Хранитель южных пчёл
клянётся мёдом и жалом,
но в ульях идёт подсчёт
оставшихся сот.

Торговец дальними ветрами
обещает попутный курс
однако компас
направлен сразу во все стороны.

(Сгенерировано claude.ai, отредактировано мной)