Warning: file_put_contents(aCache/aDaily/post/slavamalakhov/--): Failed to open stream: No space left on device in /var/www/tgoop/post.php on line 50 Слава Малахов. Помощь@slavamalakhov P.172
Красивый советский центр, главной улицей упирающийся в горы, заканчивался, стоило случайно свернуть с одной из больших улиц и углубиться метров на 50 в лабиринты складов и гаражей. Где-то глиняный забор начинался сразу за универмагом или кинотеатром. Махалля – живописная деревня в центре города, с овчарнями, садами и курятниками вокруг исторических памятников, разрушенных временем. Отец Фирдавса врач и преподаёт в здании рядом с его маленьким домом в саду из тута, урюка и граната. Мы пришли в гости и планировали играть весь вечер, утром ехать в школу на троллейбусе, потом играть первую игру школьных соревнований по баскету. Началось вечером. Город понял, что происходит, лишь на следующее утро. Громыхнуло через дорогу. Мы тут же залезли кто на крышу, кто на тутовник. Дымило здание ОВД. Начались очереди. Это было очень близко. Словно слишком громко для того, чтобы люди держали источник этого шума в руках, но они держали, стреляли и кричали. Север Таджикистана, расслабленный, тихий и сытый, до этого дня войны не знал, зато тут жило много южан и русских, видевших её начало. Взрослые тащат нас в подвал, мы ложимся на пол и слушаем дребезжание окон от взрывов на соседней улице. Доносится восьмибитная мелодия неоконченной игры. Блеют овцы. За забором бегут и кричат женщины. Проносится и стихает сирена. Дребезжит телефонный звонок. За пять минут прошло несколько вечностей. Мы играли в приставку словно невероятно давно. Амирхан-ака, отец Фирдавса, лечил раненых в Душанбе, потом стал водителем и возил челноков из Бишкека, потом – снова врач. Он уже собирает аптечку. Это самое важное. Мы приходим в себя и начинаем стаскивать в подвал еду из холодильника. Я позвонил себе домой, но никто не взял трубку. Позже связи не было. Трескотня выстрелов переместилась на запад и как будто всё закончилось, не прошло и трёх часов. В старой крепости, построенной ещё Александром Македонским, в которой позже скрывался от монголов Тимур Малик, была военная часть. Сейчас стреляли там. На улице за нашим домом – здание милиции и мединститут. Повстанцы захватили ОВД и часть в крепости, атаковали аэропорт и контролировали левый берег Сыр-Дарьи, а к правому перекрыли дорогу с востока, но мы об этом ещё не знаем, как и весь город. Кроме военных. За воротами началось движение и суета. Амирхан-ака узнаёт голоса соседей и высовывается в окно. Горит дом в самом начале улицы и соседи носят вёдра. Мы с Фирдавсом рвёмся помочь, но нас не пускают. Надо как-то сообщить домой или выбраться и попасть туда. Вдруг там сейчас так же? В соседнем дворе овца застряла в заборе из рабицы. Нам поручают её вытащить, и это повод выйти за ворота, что-то понять и быть полезным. Страха нет, есть деятельное возбуждение и кураж, мы бежим по узкому переулку, огибая дом, и я лезу через забор. Овца пахнет овцой. Фира идёт в дом и зовёт соседей. Никого нет. Тяну животное за шкуру. Понимаю, что лучше протолкнуть вперёд. Снова близкие выстрелы, а в ответ – оглушительный рокот со стороны главной улицы. Словно весь район начинает кричать хором. Я падаю в пыль и лежу с пустой головой, в которой гудит пульс, и ловлю каждый звук сквозь бесючее блеяние овцы. Переворачиваюсь на спину. Чувствую спиной круглый навоз. Он пахнет, это точно он. Лежу в куче овечьего дерьма и опавших листьев чинары. Вижу вертолёт, летящий в сторону реки. Рокот винта делит очередную вечность пополам. – Слава! – кричит Фира. – Живой? – Конечно! – Конечно, я не могу представить , что меня могут убить страхи, привезённые мной с юга, уже так далеко. – Конечно! Овца сама успела пролезть в соседний двор. Почему спасать овцу показалось взрослым безопаснее, чем помогать тушить пожар? Это явно не так. – Закончилось? – Далеко стреляют. – Пошли тогда. Лезем через очередной забор. Мы внутри богатой фазенды с качелей и высоким домом с резным балконом. С него должно быть хорошо всё видно. Почему нет людей? Понимаю, что все или в доме, или на улице. – Мы соседи! За овцой!
Красивый советский центр, главной улицей упирающийся в горы, заканчивался, стоило случайно свернуть с одной из больших улиц и углубиться метров на 50 в лабиринты складов и гаражей. Где-то глиняный забор начинался сразу за универмагом или кинотеатром. Махалля – живописная деревня в центре города, с овчарнями, садами и курятниками вокруг исторических памятников, разрушенных временем. Отец Фирдавса врач и преподаёт в здании рядом с его маленьким домом в саду из тута, урюка и граната. Мы пришли в гости и планировали играть весь вечер, утром ехать в школу на троллейбусе, потом играть первую игру школьных соревнований по баскету. Началось вечером. Город понял, что происходит, лишь на следующее утро. Громыхнуло через дорогу. Мы тут же залезли кто на крышу, кто на тутовник. Дымило здание ОВД. Начались очереди. Это было очень близко. Словно слишком громко для того, чтобы люди держали источник этого шума в руках, но они держали, стреляли и кричали. Север Таджикистана, расслабленный, тихий и сытый, до этого дня войны не знал, зато тут жило много южан и русских, видевших её начало. Взрослые тащат нас в подвал, мы ложимся на пол и слушаем дребезжание окон от взрывов на соседней улице. Доносится восьмибитная мелодия неоконченной игры. Блеют овцы. За забором бегут и кричат женщины. Проносится и стихает сирена. Дребезжит телефонный звонок. За пять минут прошло несколько вечностей. Мы играли в приставку словно невероятно давно. Амирхан-ака, отец Фирдавса, лечил раненых в Душанбе, потом стал водителем и возил челноков из Бишкека, потом – снова врач. Он уже собирает аптечку. Это самое важное. Мы приходим в себя и начинаем стаскивать в подвал еду из холодильника. Я позвонил себе домой, но никто не взял трубку. Позже связи не было. Трескотня выстрелов переместилась на запад и как будто всё закончилось, не прошло и трёх часов. В старой крепости, построенной ещё Александром Македонским, в которой позже скрывался от монголов Тимур Малик, была военная часть. Сейчас стреляли там. На улице за нашим домом – здание милиции и мединститут. Повстанцы захватили ОВД и часть в крепости, атаковали аэропорт и контролировали левый берег Сыр-Дарьи, а к правому перекрыли дорогу с востока, но мы об этом ещё не знаем, как и весь город. Кроме военных. За воротами началось движение и суета. Амирхан-ака узнаёт голоса соседей и высовывается в окно. Горит дом в самом начале улицы и соседи носят вёдра. Мы с Фирдавсом рвёмся помочь, но нас не пускают. Надо как-то сообщить домой или выбраться и попасть туда. Вдруг там сейчас так же? В соседнем дворе овца застряла в заборе из рабицы. Нам поручают её вытащить, и это повод выйти за ворота, что-то понять и быть полезным. Страха нет, есть деятельное возбуждение и кураж, мы бежим по узкому переулку, огибая дом, и я лезу через забор. Овца пахнет овцой. Фира идёт в дом и зовёт соседей. Никого нет. Тяну животное за шкуру. Понимаю, что лучше протолкнуть вперёд. Снова близкие выстрелы, а в ответ – оглушительный рокот со стороны главной улицы. Словно весь район начинает кричать хором. Я падаю в пыль и лежу с пустой головой, в которой гудит пульс, и ловлю каждый звук сквозь бесючее блеяние овцы. Переворачиваюсь на спину. Чувствую спиной круглый навоз. Он пахнет, это точно он. Лежу в куче овечьего дерьма и опавших листьев чинары. Вижу вертолёт, летящий в сторону реки. Рокот винта делит очередную вечность пополам. – Слава! – кричит Фира. – Живой? – Конечно! – Конечно, я не могу представить , что меня могут убить страхи, привезённые мной с юга, уже так далеко. – Конечно! Овца сама успела пролезть в соседний двор. Почему спасать овцу показалось взрослым безопаснее, чем помогать тушить пожар? Это явно не так. – Закончилось? – Далеко стреляют. – Пошли тогда. Лезем через очередной забор. Мы внутри богатой фазенды с качелей и высоким домом с резным балконом. С него должно быть хорошо всё видно. Почему нет людей? Понимаю, что все или в доме, или на улице. – Мы соседи! За овцой!
Judge Hui described Ng as inciting others to “commit a massacre” with three posts teaching people to make “toxic chlorine gas bombs,” target police stations, police quarters and the city’s metro stations. This offence was “rather serious,” the court said. To view your bio, click the Menu icon and select “View channel info.” Telegram users themselves will be able to flag and report potentially false content. To delete a channel with over 1,000 subscribers, you need to contact user support Hui said the time period and nature of some offences “overlapped” and thus their prison terms could be served concurrently. The judge ordered Ng to be jailed for a total of six years and six months.
from us
