Захотев показать фото и видео из поездки своим иностранным знакомым, я задумался о том, есть ли у слова "зимник" корректный перевод на другие языки? Но если вкратце, зимник - это дорога из прессованного снега.

Именно дорога, а не просто набитая отчаянными северным водилами колея. У зимников есть категории, дорожные знаки, указатели и километраж. Есть официальные сроки работы: в Эвенкии - с января, когда достаточно окрепнет лёд на реках, до апреля, хотя отдельные водители на свой страх и риск ездят по тающим трассам даже в мае.

Более того, зимник постоянно обслуживается дорожниками... ну как постоянно? В Эвенкии почти нет дорожных лагерей, просто по каждому зимнику курсируют туда-сюда 1-2 колонны техники. Со скоростями 30-40км/день, когда зимник только пробивают и 70-80км/день в период его работы. Как часто они проходят, например, по отдельно взятой точке на 600-километровом зимнике Тура - Ессей, можете посчитать сами. Обычно это пара тракторов "Кировец" с приваренными к кабине будками (в них водитель ночуют), которые тащат за собой волокушу из нескольких горизонтально лежащих колёс и "клин" - треугольник из гусеничного трака.

Первые зимники прокладывались по замёрзшим рекам и оленьим тропам. Современные - в Эвенкии чаще всего по геологическим профилЯм, представляющим собой широкие и идеально прямые просеки, кое-где дополненные прорубленными в тайге подъёмами на склоны. На старых зимниках две машины не могли разъехаться, и одна из них должна была завалиться в рыхлый снег у обочины, а другая, проехав - её вытянуть. Нынешние зимники шириной не уступают круглогодичным дорогам и даже оснащены многочисленными "карманами" для остановок.

Однако снег - материал динамический. В оттепель он делается липким, а пурга и последующий мороз превращают обычные перемёты в непреодолимые поребрики поперёк дороги. На реках и особенно мелких ручьях часто просачиваются наледи, которые могут быть серьёзной преградой. Во льду порой образуются ямы, куда можно угодить колесом. В пасмурную погоду становится невидимым рельеф белого снега. В общем, ездить по зимникам - и тяжёлый труд, и особое искусство.

Как результат, по крайней мере в Эвенкии случайные люди на зимниках пока ещё редкость, большинство водителей знают друг друга в лицо, а их взаимодействие пронизано незыблемой этикой. Трафик эвенкийских зимников редко превышает два десятка машин в день, и в основном это или бензовозы (другие грузовики - гораздо реже), или едущие куда-то на большую землю частные джипы, обычно с прицепами. Последние тут водятся самых разных марок (мы, например, ехали парой из подготовленного "Патриота" и "Мазды"), а вот среди грузовиков преобладают "батыры" - полноприводные 3-осные "Камазы-65225". Причина тому проста - ведь они чинятся ломом, а в условиях Крайнего Севера куда важнее качества становится восстановимость.

Ну а главное свойство зимников Эвенкии в том, что круглогодичных дорог тут нет вообще, не считая тупика из Иркутской области к самой южной фактории (так тут называют мелкие сёла) Чемдальск. Часть сёл (например, ближайшее к географическому центру России Тутончаны) зимниками не снабжены вообще, часть - не соединены ими с Турой (как Суломай в устье Подкаменной Тунгуски). Фактическая (не календарная!) зима - единственное в Эвенкии время наземных поездок.

Зимники, о которых я писал вчера - это, конечно, хорошо, но главный транспорт Эвенкии всё же вертолёт. Именно вертолёты, пузатые Ми-8, эти "рабочие лошадки" советского неба, обеспечивают все без исключения регулярные перелёты внутри района: самолёты (советские Ан-24 и французские АТР) летают только из Туры, Байкита и Ванавары и только в Красноярск (а также, изредка, допрейсами между этих посёлков). Единственный оператор - "Красавиа", прежде "Эвенкия-Авиа", а изначально и вовсе Туринское АТП, где "А" - отнюдь не автобус.

Треск лопастей, силуэт железной стрекозы над верхушками деревьев - привычные детали здешнего пейзажа. На окраине каждой фактории (как тут называют мелкие сёла) обязательно есть вертолётная площадка, ограниченная четырьмя полосатыми конусАми (и не говорите мне, что геометрически это пирамиды!). Билеты на вертолёт продают на борту или в администрации, а посадка - тут же, прямо с земли.

Более того, далеко не всякий вертолёт над Эвенкией - рейсовый. Важная часть реалий Севера - санрейсы, летучая скорая помощь, а иногда (особенно если гроб цинковый) - и катафалк. По факту пассажиров возят и они, особенно когда порожняком летят обратно.

И на всём этом - звериный оскал "эффективного менеджеризма": не соответствующие требования закона "О транспортной безопасности" (который принимали люди, такой реальности себе не представляющие), посадочные площадки Эвенкии раз в год, как налог, платят полмиллиона штрафа.

Фактории (как называют тут мелкие сёла, поскольку начинались они с торговых факторий) Эвенкии впечатляют почти полным отсутствием автомобилей. И хотя мы собственным примером убедились, что "некуда ехать" - не аргумент с января по апрель, основной личный транспорт таёжной глуши - снегоходы.

Точнее даже "Бураны" - на самом деле это абсолютно самобытный класс машин, отличающийся не только страной происхождения. Ведь у иномарок (чаще всего это канадские Ski-Doo от "Бомбардье") компоновка - одна гусеница и две лыжи, а у бурана - наоборот. Это лишает его маневренности (основной способ рулить бураном - заваливать его на бок), но клиновидная форма куда лучше в лесу, где иномарка просто цеплялась бы лыжами за кусты и палки. Кроме того, буран куда более проходим по грунту или болотине, и, что на Севере часто бывает определяющим - чинится так же легко, как ломается.

За бураном изредка тянутся изящные лёгкие нарты, но чаще - пластиковая волокуша. Это, пожалуй, самый некомфортный транспорт, который только бывает: позвоночник в ней быстро начинается сыпаться в трусы, сбиваемый с краёв бураницы снег заполняет всю волокушу сугробом, а выхлоп с густой масляной гарью бьёт прямо в лицо, от чего у меня, например, случился такой отёк по всему телу, что на штанах лопнул шов (потом зашили).

Ну а бураницы - это и отличные пешие тропы: на них снег утрамбован, но чуть оступившись, уходишь в него по пояс.