Ещё в детстве, когда тема эмиграции была из разряда таинственных вопросов и мечтаний, было очень четким вот это вот ощущение: «Если уж ты родился на территории интереса российской империи, то тебе положено либо сдохнуть за царя, либо сдохнуть против». И одной из загадок европейской цивилизации было для меня то, как же они умудрились из этой дилеммы вылезти, как изобрели желание найти свою собственную смерть, не связанную напрямую с играми суверенов, как смогли себе это позволить (нет ощущения, что мы можем себе такое позволить). И я даже не говорю про то, как легко эта впитанная с пеленок дилемма сейчас приписывается «большому Другому». Смущает больше то, как эта максима остаётся, даже когда я от неё сбежал — в понимании, что даже если я в нее сам пытаюсь не верить, выкидываю ее из головы, все же так и продолжает выглядеть судьба тех, кто остался, а возможно, все же и моя. Хотелось не просто сытой и приятной европейской жизни, а возможности придумать какую-то другую, свою собственную смерть себе и другим, как ни абсурдно это звучит во времена, когда так многие смерти легко приписать чьему-то политическому недосмотру.
Ещё в детстве, когда тема эмиграции была из разряда таинственных вопросов и мечтаний, было очень четким вот это вот ощущение: «Если уж ты родился на территории интереса российской империи, то тебе положено либо сдохнуть за царя, либо сдохнуть против». И одной из загадок европейской цивилизации было для меня то, как же они умудрились из этой дилеммы вылезти, как изобрели желание найти свою собственную смерть, не связанную напрямую с играми суверенов, как смогли себе это позволить (нет ощущения, что мы можем себе такое позволить). И я даже не говорю про то, как легко эта впитанная с пеленок дилемма сейчас приписывается «большому Другому». Смущает больше то, как эта максима остаётся, даже когда я от неё сбежал — в понимании, что даже если я в нее сам пытаюсь не верить, выкидываю ее из головы, все же так и продолжает выглядеть судьба тех, кто остался, а возможно, все же и моя. Хотелось не просто сытой и приятной европейской жизни, а возможности придумать какую-то другую, свою собственную смерть себе и другим, как ни абсурдно это звучит во времена, когда так многие смерти легко приписать чьему-то политическому недосмотру.
For crypto enthusiasts, there was the “gm” app, a self-described “meme app” which only allowed users to greet each other with “gm,” or “good morning,” a common acronym thrown around on Crypto Twitter and Discord. But the gm app was shut down back in September after a hacker reportedly gained access to user data. Hui said the messages, which included urging the disruption of airport operations, were attempts to incite followers to make use of poisonous, corrosive or flammable substances to vandalize police vehicles, and also called on others to make weapons to harm police. In the next window, choose the type of your channel. If you want your channel to be public, you need to develop a link for it. In the screenshot below, it’s ”/catmarketing.” If your selected link is unavailable, you’ll need to suggest another option. The main design elements of your Telegram channel include a name, bio (brief description), and avatar. Your bio should be: During a meeting with the president of the Supreme Electoral Court (TSE) on June 6, Telegram's Vice President Ilya Perekopsky announced the initiatives. According to the executive, Brazil is the first country in the world where Telegram is introducing the features, which could be expanded to other countries facing threats to democracy through the dissemination of false content.
from us
