Начну издалека. Не так давно я случайно оказалась на выставке современного искусства в маленьком провинциальном городке. Среди простоватых по наполнению и смыслу портретов сельских жителей была одна выбивающаяся из общего ряда работа: автор сделал несколько фотографий одной и той же бабушки, разрезал их на равные кусочки, а потом из части этих кусочков, увеличенных в несколько раз, сконструировал новый портрет женщины, в котором невозможно разглядеть ее полностью, зато можно изолированно рассмотреть отдельные детали (узелок на платке, сжатые пальцы, колесо велосипеда, кусочек бидона и т.д.).
«Гнездо синицы» также состоит из разрозненных кусочков разных эпизодов, которые в сумме не выстраиваются в бесшовную картинку-паззл, однако, несмотря на лакуны, составляют вместе нечто единое. Хотя кратко пересказать суть текста все равно невозможно.
Посудите сами. В первых главах Рома Декабрев ведет повествование от лица трупа, который в прямом смысле разделывает патологоанатом, и это как будто бы намекает на треш-литературу. Потом рассказ перескакивает на сотрудника офиса, который не в курсе, в чем заключаются его должностные обязанности, не работает, но и уволиться тоже не может ― и это как-то по-кафкиански. Следом из книги начинают выпадать маски, черепахи, убийства, детские воспоминания, побег ― и цирк, самый настоящий, с шатром и клоунами. А потом все это взбалтывается, смешивается и дает какое-то немыслимое число вариаций возможных интерпретаций.
Вот, например, таких.
В одном из эпизодов романа герои рассуждают о взгляде «сквозь сеточку», позволяющем видеть только отдельные фрагменты реальности. Таким же неполным является угол обзора любого человека, который не способен охватить зрением/мышлением мир целиком и вынужден выстраивать свои суждения и взгляды, полагаясь на обломки полной (а полной ли?) картины. Плюс, сознательно или бессознательно, он злоупотребляет деконструкцией своей памяти. Да так, что порой и вовсе не видна грань между правдой и ложью, фантазией и реальность, сном и явью, воспоминанием и действительно произошедшим событием. Есть в этом что-то то ли платоновское, то ли прустовское.
В другой главе дети окунают одного из товарищей в холодную воду на десятки секунд, чтобы он, задержав дыхание, смог найти пропавшую девочку — то ли в своей голове, то ли в другом мире. И если отмести всю абсурдность ситуации, то можно дойти до размышлений о том, что автор раз за разом заставляет читателя проваливаться в кроличьи норы, а значит между всем происходящим нет никакого противоречия: события развиваются не в одной, а в нескольких разных плоскостях. И тут возникает новый вопрос ― где здесь настоящее и живое, а где вымышленное и мертвое? Кто является «более настоящим»: труп, у которого есть эмоции и воспоминания, или человек, демонстрирующий окружающим «сборную» версию себя, состоящую из красивых фото в соцсетях и общепринятых суждений в голове?
И это только пара вопросов, которые появляются в процессе чтения. Как итог — одна из самых странных книг года. Если не самая странная.
Начну издалека. Не так давно я случайно оказалась на выставке современного искусства в маленьком провинциальном городке. Среди простоватых по наполнению и смыслу портретов сельских жителей была одна выбивающаяся из общего ряда работа: автор сделал несколько фотографий одной и той же бабушки, разрезал их на равные кусочки, а потом из части этих кусочков, увеличенных в несколько раз, сконструировал новый портрет женщины, в котором невозможно разглядеть ее полностью, зато можно изолированно рассмотреть отдельные детали (узелок на платке, сжатые пальцы, колесо велосипеда, кусочек бидона и т.д.).
«Гнездо синицы» также состоит из разрозненных кусочков разных эпизодов, которые в сумме не выстраиваются в бесшовную картинку-паззл, однако, несмотря на лакуны, составляют вместе нечто единое. Хотя кратко пересказать суть текста все равно невозможно.
Посудите сами. В первых главах Рома Декабрев ведет повествование от лица трупа, который в прямом смысле разделывает патологоанатом, и это как будто бы намекает на треш-литературу. Потом рассказ перескакивает на сотрудника офиса, который не в курсе, в чем заключаются его должностные обязанности, не работает, но и уволиться тоже не может ― и это как-то по-кафкиански. Следом из книги начинают выпадать маски, черепахи, убийства, детские воспоминания, побег ― и цирк, самый настоящий, с шатром и клоунами. А потом все это взбалтывается, смешивается и дает какое-то немыслимое число вариаций возможных интерпретаций.
Вот, например, таких.
В одном из эпизодов романа герои рассуждают о взгляде «сквозь сеточку», позволяющем видеть только отдельные фрагменты реальности. Таким же неполным является угол обзора любого человека, который не способен охватить зрением/мышлением мир целиком и вынужден выстраивать свои суждения и взгляды, полагаясь на обломки полной (а полной ли?) картины. Плюс, сознательно или бессознательно, он злоупотребляет деконструкцией своей памяти. Да так, что порой и вовсе не видна грань между правдой и ложью, фантазией и реальность, сном и явью, воспоминанием и действительно произошедшим событием. Есть в этом что-то то ли платоновское, то ли прустовское.
В другой главе дети окунают одного из товарищей в холодную воду на десятки секунд, чтобы он, задержав дыхание, смог найти пропавшую девочку — то ли в своей голове, то ли в другом мире. И если отмести всю абсурдность ситуации, то можно дойти до размышлений о том, что автор раз за разом заставляет читателя проваливаться в кроличьи норы, а значит между всем происходящим нет никакого противоречия: события развиваются не в одной, а в нескольких разных плоскостях. И тут возникает новый вопрос ― где здесь настоящее и живое, а где вымышленное и мертвое? Кто является «более настоящим»: труп, у которого есть эмоции и воспоминания, или человек, демонстрирующий окружающим «сборную» версию себя, состоящую из красивых фото в соцсетях и общепринятых суждений в голове?
И это только пара вопросов, которые появляются в процессе чтения. Как итог — одна из самых странных книг года. Если не самая странная.
2How to set up a Telegram channel? (A step-by-step tutorial) The group’s featured image is of a Pepe frog yelling, often referred to as the “REEEEEEE” meme. Pepe the Frog was created back in 2005 by Matt Furie and has since become an internet symbol for meme culture and “degen” culture. Telegram offers a powerful toolset that allows businesses to create and manage channels, groups, and bots to broadcast messages, engage in conversations, and offer reliable customer support via bots. In the next window, choose the type of your channel. If you want your channel to be public, you need to develop a link for it. In the screenshot below, it’s ”/catmarketing.” If your selected link is unavailable, you’ll need to suggest another option.
from us
