Участник ОП делится своими наблюдениями, как в последние годы менялась правозащита и поддержка политических заключённых.
В первые 20 лет существования современной России политические преследования были штучным явлением. В 2010-х — после «Болотного дела», президентской рокировки и особенно после аннексии Крыма — количество политзаключённых стало измеряться сначала десятками, а потом и сотнями.
Организации, занимавшиеся помощью преследуемым, адаптировались к этим объёмам. Во всяком случае, удавалось описать дело практически каждого узника, по многим делам освещались все судебные заседания, а вместе с тем была больше возможность материальной и другой помощи. Были работающие механизмы: ещё были живы ОНК, в СПЧ оставались хотя бы несколько авторитетных членов. Был доступ к ЕСПЧ, и многим политзаключённым удавалось отстоять свои права там.
В каком-то смысле на 2010-е пришёлся расцвет правозащитных организаций, работавших с заключёнными и политзаключёнными. Появились и стали заметными ОВД-Инфо и программа «Поддержка политзаключённых» у «Мемориала», «Команда 29», «Зона права» и «Русь Сидящая». Пересобралась и усилилась «Агора», заработала «Апология протеста». Действовали и десятки небольших проектов и инициатив в регионах.
Одновременно с этим российские власти начали планомерно душить правозащиту, а вместе с ней журналистику, активизм и другие общественно значимые сферы. Большинство проектов были объявлены иноагентами или нежелательными. Часть закрывались сами, других ликвидировали через суд.
Несмотря на это давление, ещё в начале 2020-х казалось, что правозащитные организации были готовы чуть ли не бороться друг с другом за право защищать того или иного политзаключённого. Были ресурсы, были адвокаты, было время.
В 2022 году началась большая война. Государство развернуло тоталитарные практики на полную мощность: жесточайшая цензура, чебурнетизация рунета, массовая слежка, разрыв внешних связей, ежедневное нарушение Конституции. И, конечно, репрессии и угнетение самых разных социальных групп. К концу 2023-го количество политзаключённых перевалило за тысячу, а общее число преследуемых по политическим мотивам стало оцениваться в несколько тысяч человек. Из них существенная часть была объявлена террористами и госизменниками. По уровню соблюдения прав и свобод Россия опустилась на одно из последних мест в мире среди более чем 180 государств.
Взрывной рост числа уголовных дел, сопровождавшийся добиванием и вытеснением из России оставшихся правозащитных организаций, существенно ухудшил возможности институциональной помощи. Какие-то проекты выдержали удар, но при этом начали сужать свой профиль, иногда отказывая близким преследуемых в поддержке и перенаправляя их коллегам.
Вместе с тем гражданское общество ответило на военные репрессии усилением солидарности. Как уехавшие, так и оставшиеся россияне объединились в написании писем политзаключённым и их поиске в местах лишения свободы. Появились нишевые горизонтальные инициативы и десятки новых групп поддержки отдельных узников. Были успешно завершены сотни крупных сборов на адвокатскую защиту, посылки и другие нужды. Журналистские проекты также активнее включились в информационное освещение.
При этом из-за промышленных объёмов всё-таки перестало хватать помощи всем. Многих политзаключённых защищают адвокаты по назначению, другим никто не отправляет письма. Сотни узников испытывают постоянный голод из-за того, что даже положенные раз в несколько месяцев посылки им не отправляет никто, а есть тюремную пищу можно с трудом.
По своему характеру правозащитная и волонтёрская деятельность образца 2025 года во многом стала конвейерной — вслед за работой силовиков и судов. Когда задержания и посадки происходят каждый день и когда сроки в 15-20 лет стали регулярными, даже «громкие» уголовные дела перестают вызывать эмоциональный отклик.
Я слабо верю в то, что эта бессмысленная, тупая и беспощадная государственная мясорубка человеческих судеб, возродившаяся с советских времён, скоро закончится. Не верю, но — надеюсь.
Участник ОП делится своими наблюдениями, как в последние годы менялась правозащита и поддержка политических заключённых.
В первые 20 лет существования современной России политические преследования были штучным явлением. В 2010-х — после «Болотного дела», президентской рокировки и особенно после аннексии Крыма — количество политзаключённых стало измеряться сначала десятками, а потом и сотнями.
Организации, занимавшиеся помощью преследуемым, адаптировались к этим объёмам. Во всяком случае, удавалось описать дело практически каждого узника, по многим делам освещались все судебные заседания, а вместе с тем была больше возможность материальной и другой помощи. Были работающие механизмы: ещё были живы ОНК, в СПЧ оставались хотя бы несколько авторитетных членов. Был доступ к ЕСПЧ, и многим политзаключённым удавалось отстоять свои права там.
В каком-то смысле на 2010-е пришёлся расцвет правозащитных организаций, работавших с заключёнными и политзаключёнными. Появились и стали заметными ОВД-Инфо и программа «Поддержка политзаключённых» у «Мемориала», «Команда 29», «Зона права» и «Русь Сидящая». Пересобралась и усилилась «Агора», заработала «Апология протеста». Действовали и десятки небольших проектов и инициатив в регионах.
Одновременно с этим российские власти начали планомерно душить правозащиту, а вместе с ней журналистику, активизм и другие общественно значимые сферы. Большинство проектов были объявлены иноагентами или нежелательными. Часть закрывались сами, других ликвидировали через суд.
Несмотря на это давление, ещё в начале 2020-х казалось, что правозащитные организации были готовы чуть ли не бороться друг с другом за право защищать того или иного политзаключённого. Были ресурсы, были адвокаты, было время.
В 2022 году началась большая война. Государство развернуло тоталитарные практики на полную мощность: жесточайшая цензура, чебурнетизация рунета, массовая слежка, разрыв внешних связей, ежедневное нарушение Конституции. И, конечно, репрессии и угнетение самых разных социальных групп. К концу 2023-го количество политзаключённых перевалило за тысячу, а общее число преследуемых по политическим мотивам стало оцениваться в несколько тысяч человек. Из них существенная часть была объявлена террористами и госизменниками. По уровню соблюдения прав и свобод Россия опустилась на одно из последних мест в мире среди более чем 180 государств.
Взрывной рост числа уголовных дел, сопровождавшийся добиванием и вытеснением из России оставшихся правозащитных организаций, существенно ухудшил возможности институциональной помощи. Какие-то проекты выдержали удар, но при этом начали сужать свой профиль, иногда отказывая близким преследуемых в поддержке и перенаправляя их коллегам.
Вместе с тем гражданское общество ответило на военные репрессии усилением солидарности. Как уехавшие, так и оставшиеся россияне объединились в написании писем политзаключённым и их поиске в местах лишения свободы. Появились нишевые горизонтальные инициативы и десятки новых групп поддержки отдельных узников. Были успешно завершены сотни крупных сборов на адвокатскую защиту, посылки и другие нужды. Журналистские проекты также активнее включились в информационное освещение.
При этом из-за промышленных объёмов всё-таки перестало хватать помощи всем. Многих политзаключённых защищают адвокаты по назначению, другим никто не отправляет письма. Сотни узников испытывают постоянный голод из-за того, что даже положенные раз в несколько месяцев посылки им не отправляет никто, а есть тюремную пищу можно с трудом.
По своему характеру правозащитная и волонтёрская деятельность образца 2025 года во многом стала конвейерной — вслед за работой силовиков и судов. Когда задержания и посадки происходят каждый день и когда сроки в 15-20 лет стали регулярными, даже «громкие» уголовные дела перестают вызывать эмоциональный отклик.
Я слабо верю в то, что эта бессмысленная, тупая и беспощадная государственная мясорубка человеческих судеб, возродившаяся с советских времён, скоро закончится. Не верю, но — надеюсь.
It’s easy to create a Telegram channel via desktop app or mobile app (for Android and iOS): Find your optimal posting schedule and stick to it. The peak posting times include 8 am, 6 pm, and 8 pm on social media. Try to publish serious stuff in the morning and leave less demanding content later in the day. A Hong Kong protester with a petrol bomb. File photo: Dylan Hollingsworth/HKFP. End-to-end encryption is an important feature in messaging, as it's the first step in protecting users from surveillance. As five out of seven counts were serious, Hui sentenced Ng to six years and six months in jail.
from us
