В эти выходные Европа переводила стрелки часов на летнее время - это знак полного наступления весны и значительного увеличения светового дня. Поскольку у меня есть ученики из России, и поскольку я иногда участвую в российских онлайн-мероприятиях, нужно было много чего перемещать и соотносить, чтобы подвижное европейское расписание не накладывалось на застывшее российское.

Но я этому весеннему перелопачиванию всё равно радуюсь, потому что теперь временной разрыв между Францией и Россией сокращается.

В этот период каким-то странноватым образом время перемешивается с пространством, как если бы не часы, а километры сокращались. Будто мы все тут не время перенастраиваем, а упираемся в берега атлантического побережья Франции и толкаем её шестиугольную территорию в восточном направлении. Как двигали когда-то здания на Тверской.

Когда я учился в университете, по утрам мне нужно было рано вставать и идти на первую маршрктку, чтобы успеть к первой паре. В качестве будильника у меня был музыкальный центр. Он автоматически включался в 6:00 и запускал местную радиостанцию, на которой период между 00:00 и 7:00 обозначался как ночь. На улице темно, лежит снег, воет ветер, мне нужно заставить себя оставить теплую постель и поехать пересказывать на французском очередную главу «Лифта на эшафот». А по радио крутят поставленные с вечера песни и в промежутках между ними издевательски завывают: «Нооооочь на радио дважды два». Не очень это всё мотивировало. Этот час с 6:00 до 7:00 для меня казался несправедливой бездной, которая не должна была существовать, которую надо было чем-то засыпать, заложить, замазать, как щели в старых деревянных окнах, через которые во время метели проникает холод и противный свист. И так далеко до утра, о наступлении которого объявят уже только в дороге по радио Европа+, если с водителем маршрутки повезло, или по радио шансон, если не повезло. Но в маршрутке мне уже не до этого - мне надо «Лифт на эшафот» перечитывать.

Вот точно такие же ощущения преследуют меня и по поводу зимней двухчасовой пропасти между Парижем и Москвой. И трехчасовой - между Парижем и Ульяновском, откуда я родом. Так же холодно, так же свищет ветер. Только уже где-то в районе солнечного сплетения. Но с наступлением весны это расстояние между мной и самыми близкими людьми, которые в этих городах остались, будто чуть менее зловеще. Чуть больше вероятность того, чтобы мы в одно время отправимся спать. И из окна мы чуть дольше будем одновременно видеть солнце. Почему-то для меня всё это важно.

Многие знают, что в Париже есть станция метро Stalingrad, получившая такое название в честь Сталинградской битвы, и бульвар Sébastopol, названный так в честь победы Франции при осаде Севастополя во время Крымской войны.

Гораздо реже вспоминают о Санкт-Петербургской и Московской улицах - обе находятся в районе Европы, где есть одноименные площадь и станция метро. Район расположен в 8 округе Парижа между районом Новых Афин и парком Монсо. Здесь почти все улицы носят названия крупных европейских городов: Римская, Амстердамская, Лондонская и т.д.

Улицы эти иногда пересекают друг друга, а несколько из них причудливо сходятся в одной точке, образующей Дублинскую площадь. Справа - Санкт-Петербург, слева - Турин, немного пониже - Бухарест, а за углом - Москва. Такое мирное европейское соседство. Хорошо тут.