Страдающее Средневековье
Профессиональный преподаватель истории Джеймс Лонго мне известен своей нашумевшей работой 2008 о бразильской ветке Браганса и ключевой для Соединенных Штатов теме – рабстве. Эта книга активно рекламировалась в американских университетских кругах, как итог большого исследования. Такового я не заметил, но стилистика показалась мне остроумной. Поэтому я отложил в свой список для чтения его же небольшую книжицу «Hitler and the Habsburgs: The Führer's Vendetta Against the Austrian Royals».
Это такое историческое попурри на грани хорошего вкуса и газетного фельетона, тем не менее много внимания уделяющее судьбам семейства Гогенбергов в предвоенный и послевоенный период. Важное и, к великому сожалению, недосказанное – реальная политическая деятельность детей Франца-Фердинанда после 1918 года и вплоть до 1938-го.
Собственно, их скромные усилия будоражили весь юг пост-ПМВ Европы и именно силами британской дипломатии их «усмирили», примерно так же, как Австрию и Чехословакию.
Лонго об этом упомянает между строк, но поскольку эмоциональный акцент повествования полностью в разломе Гитлер vs. наследники Франца-Фердинанда, места для разбега остается совсем немного.
Эмоциональной составляющей в решении об их заключении в Дахау было не больше, чем в развязывании ВМВ. Оккупацию Австрии подгоняли потому, что со дня на день туда должен был вернуться наследник престола и состояться общегражданский референдум на предмет реставрации конституционной монархии. К этому Энгельберт Дольфус и вел. А в этом случае, как и отметил в служебной корреспонденции американский посланник в Австрии Джордж Мессерсмит, британскому престолу необходимо будет вмешаться в процесс непосредственно.
Поэтому Дольфуса убили, а Гогенберги предпринимали попытки спастись задолго до окончательного решения «их вопроса».
Идеологически мы тут видим явное противостояние истории личностей и истории – набора предопределенных механик. Для увлекательности можно поговорить о голодных скитаниях Гитлера в ненавистной ему «многонациональной» Империи Габсбургов, но подобные вещи так не решаются.
В общем, неплохой tribute потомкам АВ правящего дома, на что, по моему мнению, автор и рассчитывал.
Профессиональный преподаватель истории Джеймс Лонго мне известен своей нашумевшей работой 2008 о бразильской ветке Браганса и ключевой для Соединенных Штатов теме – рабстве. Эта книга активно рекламировалась в американских университетских кругах, как итог большого исследования. Такового я не заметил, но стилистика показалась мне остроумной. Поэтому я отложил в свой список для чтения его же небольшую книжицу «Hitler and the Habsburgs: The Führer's Vendetta Against the Austrian Royals».
Это такое историческое попурри на грани хорошего вкуса и газетного фельетона, тем не менее много внимания уделяющее судьбам семейства Гогенбергов в предвоенный и послевоенный период. Важное и, к великому сожалению, недосказанное – реальная политическая деятельность детей Франца-Фердинанда после 1918 года и вплоть до 1938-го.
Собственно, их скромные усилия будоражили весь юг пост-ПМВ Европы и именно силами британской дипломатии их «усмирили», примерно так же, как Австрию и Чехословакию.
Лонго об этом упомянает между строк, но поскольку эмоциональный акцент повествования полностью в разломе Гитлер vs. наследники Франца-Фердинанда, места для разбега остается совсем немного.
Эмоциональной составляющей в решении об их заключении в Дахау было не больше, чем в развязывании ВМВ. Оккупацию Австрии подгоняли потому, что со дня на день туда должен был вернуться наследник престола и состояться общегражданский референдум на предмет реставрации конституционной монархии. К этому Энгельберт Дольфус и вел. А в этом случае, как и отметил в служебной корреспонденции американский посланник в Австрии Джордж Мессерсмит, британскому престолу необходимо будет вмешаться в процесс непосредственно.
Поэтому Дольфуса убили, а Гогенберги предпринимали попытки спастись задолго до окончательного решения «их вопроса».
Идеологически мы тут видим явное противостояние истории личностей и истории – набора предопределенных механик. Для увлекательности можно поговорить о голодных скитаниях Гитлера в ненавистной ему «многонациональной» Империи Габсбургов, но подобные вещи так не решаются.
В общем, неплохой tribute потомкам АВ правящего дома, на что, по моему мнению, автор и рассчитывал.
👍9❤1
Рекомендация: Визуализация пространства
С опозданием в каких-то 20 лет (пустяки) на русском начали выходить труды Сьюзен Вудфорд, ведущего эксперта по интерпретации античного искусства в англоязычной среде.
Вот работа «Образы мифов в классической античности» (2003-2023, соответственно). Это один из трех-четырех базовых материалов для любого искусствоведа, занимающегося периодом классического антика до 2 в. н.э..
К особым достоинствам Вудфорд можно отнести её очень прозрачное, структурированное повествование, совершенно понятную даже для старшеклассников систематизацию при отсутствии поверхностных суждений. Понятно, что это пишет исследователь старой школы, готовый к освещению разных точек зрения и придерживающейся какой-либо позиции постольку, поскольку она методологически допустима.
Очевидно проблемное место подобных изданий – попытка уместить все в карманном формате. Читать все в мягкой обложке на русском не доставляет такого удовольствия, потому что иллюстрации греческой посуды, разумеется, должны печататься намного крупнее и на другой бумаге. Понимаю насколько это удорожает проект, но что поделать.
Ясно, что начинать нужно было совсем не с этой работы, а с её «The Art of Greece and Rome». Там она вводит всю свою терминологию и после неё читать «Images of Myths...» гораздо проще и неподготовленный читатель наверняка может получить большее удовольствие от процесса.
А в остальном, конечно, лучше поздно, чем никогда 😉
С опозданием в каких-то 20 лет (пустяки) на русском начали выходить труды Сьюзен Вудфорд, ведущего эксперта по интерпретации античного искусства в англоязычной среде.
Вот работа «Образы мифов в классической античности» (2003-2023, соответственно). Это один из трех-четырех базовых материалов для любого искусствоведа, занимающегося периодом классического антика до 2 в. н.э..
К особым достоинствам Вудфорд можно отнести её очень прозрачное, структурированное повествование, совершенно понятную даже для старшеклассников систематизацию при отсутствии поверхностных суждений. Понятно, что это пишет исследователь старой школы, готовый к освещению разных точек зрения и придерживающейся какой-либо позиции постольку, поскольку она методологически допустима.
Очевидно проблемное место подобных изданий – попытка уместить все в карманном формате. Читать все в мягкой обложке на русском не доставляет такого удовольствия, потому что иллюстрации греческой посуды, разумеется, должны печататься намного крупнее и на другой бумаге. Понимаю насколько это удорожает проект, но что поделать.
Ясно, что начинать нужно было совсем не с этой работы, а с её «The Art of Greece and Rome». Там она вводит всю свою терминологию и после неё читать «Images of Myths...» гораздо проще и неподготовленный читатель наверняка может получить большее удовольствие от процесса.
А в остальном, конечно, лучше поздно, чем никогда 😉
🔥17❤7👍4
Урбанистический взгляд вдаль
Известный экономист и социолог Ричард Флорида интенсивно издавался в период 90-х – 2000-х. Он автор нашумевшей концепции креативного класса, сопровождающейся индексом его измерения и взгляду на будущее индустриализации.
Соответственно, он формировал большое количество ожиданий и прогнозов, исходя из своих концепций.
Многое из проекций ближайшего будущего США было представлено в его рефлекции событий 2008-2009 гг.: «The Great Reset: How New Ways of Living and Working Drive Post-Crash Prosperity».
Изменится должна система принятия решений (которая, как мы помним, поменялась в 1992-м, а далее в 2001 годах), а не содержание самих решений. Обязательно должен случится структурный переход к другой экономике и, следовательно, политике.
И тут он фактически предсказывает … радикальное снижение потребления, переход из субурбии к небольшим, локальным городским сообществам (в США). Основные расходы в такой модели ложатся на обеспечение здоровья, безболезненное приобретение впечатлений и знания.
Городские сообщества существуют в больших агломерациях, населенных радикально разными социальными классами.
Необходимо, и это будет происходить, массовое перемещение населения в эти агломерации. Из умирающих центров в новые.
Великая рецессия, стартовавшая в 2008-м и распространившаяся на все 2010-е должна подвести черту под субурбанизацией, которая больше не отвечает требованиям экономики, где креативность стала главной производительной силой.
Очень интересно, что он предсказывает приход в сервисную часть экономики (традиционно битком набитую низкооплачиваемым трудом) знаний и навыков верхней части общества, традиционно пользующейся сложнополучаемой экспертизой для производства большого добавочного продукта.
Грубо говоря, «средний класс» (при всей условности его границ) не исчезает, а переходит в новое креативное агрегатное состояние.
Было бы забавно поспорить с деталями такого рода прогнозирования, но есть вещи, где он очевидно справедливо указывает на вектор красткосрочного изменения социологии.
Известный экономист и социолог Ричард Флорида интенсивно издавался в период 90-х – 2000-х. Он автор нашумевшей концепции креативного класса, сопровождающейся индексом его измерения и взгляду на будущее индустриализации.
Соответственно, он формировал большое количество ожиданий и прогнозов, исходя из своих концепций.
Многое из проекций ближайшего будущего США было представлено в его рефлекции событий 2008-2009 гг.: «The Great Reset: How New Ways of Living and Working Drive Post-Crash Prosperity».
Изменится должна система принятия решений (которая, как мы помним, поменялась в 1992-м, а далее в 2001 годах), а не содержание самих решений. Обязательно должен случится структурный переход к другой экономике и, следовательно, политике.
И тут он фактически предсказывает … радикальное снижение потребления, переход из субурбии к небольшим, локальным городским сообществам (в США). Основные расходы в такой модели ложатся на обеспечение здоровья, безболезненное приобретение впечатлений и знания.
Городские сообщества существуют в больших агломерациях, населенных радикально разными социальными классами.
Мы являемся свидетелями возникновения нового, более значительного и насыщенного экономического ландшафта, в котором присутствуют, например, такие мегарегионы, как территория, протянувшаяся от Бостона к Нью-Йорку и Вашингтону, лежащая между Шанхаем и Пекином или окружающая Лондон.
Необходимо, и это будет происходить, массовое перемещение населения в эти агломерации. Из умирающих центров в новые.
Великая рецессия, стартовавшая в 2008-м и распространившаяся на все 2010-е должна подвести черту под субурбанизацией, которая больше не отвечает требованиям экономики, где креативность стала главной производительной силой.
Очень интересно, что он предсказывает приход в сервисную часть экономики (традиционно битком набитую низкооплачиваемым трудом) знаний и навыков верхней части общества, традиционно пользующейся сложнополучаемой экспертизой для производства большого добавочного продукта.
Грубо говоря, «средний класс» (при всей условности его границ) не исчезает, а переходит в новое креативное агрегатное состояние.
Было бы забавно поспорить с деталями такого рода прогнозирования, но есть вещи, где он очевидно справедливо указывает на вектор красткосрочного изменения социологии.
👍11❤1
Происхождение советской социологии
Время от времени возникают любопытные флешбэки из «хорошо забытого старого».
Взять хотя бы небольшую книжечку Николая Попова «Россия — Америка. «Прямая связь». Воспоминания американиста и советолога.»
Структура книги типична для научной мемуаристики последнего времени: это импровизированное интервью российского социолога и американиста д.и.н. Н.П. Попова с д.ф.н. Б.З. Докторовым.
Темы тоже понятны. Личная история автора, общественное мнение в США и СССР-РФ, личные впечатления от классиков.
Попов – типичный «свой человек в Гаване». Географ, он начал свою карьеру в 1960-х годах как советский журналист в Америке (!), затем работал в Москве в Академии наук, занимаясь американистикой, а с конца 1980-х, присоединившись к формирующейся команде ВЦИОМ, открыл для себя изучение общественного мнения как профессию.
Ценно тут то, что с классиками он был на расстоянии рукопожатия. С Гэллапом он познакомился в 1972 г. и затем встречался с ним почти ежегодно, узнавая все больше о ремесле полстера и тонкостях изучения общественного мнения. Гэллап выдвинул идею сравнительного исследования отношения советских людей и американцев на общие темы: в годы застоя и холодной войны осуществить их не удалось, но благодаря перестройке они стали
реальностью. Сам Попов участвовал в трех таких пионерских исследованиях: «Молодежь и угроза ядерной войны» (1986), «Телевидение и общество» (1990) и «Общественное мнение и внешняя политика» (1990).
Собственно, сам ВЦИОМ во многом был вдохновлен идеями, выдвинутыми и обоснованными Гэллапом.
Настольными пособиями для первых советских полстеров стали отчеты Института Гэллапа о проведенных исследованиях, откуда они черпали как формулировки вопросов на разные темы, так и навыки их составления. Некоторые формулировки вопросов социально-политического свойства «вошли в наши анкеты непосредственно из анкет Гэллапа, и они гуляют
сейчас в сотнях опросах по стране». Один из примеров – известный вопрос: «Как вы думаете, наша страна движется сейчас в верном или неверном направлении?»
Другими конфидентами Попова в Америке, о дружбе и сотрудничестве с которыми он рассказывает, стали Луис Харрис (известный среди прочего как любимый полстер президента Кеннеди) и Уоррен Митофски (создатель технологии экзитпола).
Харрис предложил Попову принять участие в тройственном исследовании общественного мнения в СССР, США и Японии по проблемам восприятия их населением двух других стран. Николай стал директором советской части проекта, результаты которого потом широко освещались в этих странах. Опыт работы с Харрисом был использован Николаем через два десятилетия, когда он участвовал в избирательной кампании Бориса Ельцина в 1996 г..
Любопытные воспоминания, если смотреть на них через призму известных фактов.
Время от времени возникают любопытные флешбэки из «хорошо забытого старого».
Взять хотя бы небольшую книжечку Николая Попова «Россия — Америка. «Прямая связь». Воспоминания американиста и советолога.»
Структура книги типична для научной мемуаристики последнего времени: это импровизированное интервью российского социолога и американиста д.и.н. Н.П. Попова с д.ф.н. Б.З. Докторовым.
Темы тоже понятны. Личная история автора, общественное мнение в США и СССР-РФ, личные впечатления от классиков.
Попов – типичный «свой человек в Гаване». Географ, он начал свою карьеру в 1960-х годах как советский журналист в Америке (!), затем работал в Москве в Академии наук, занимаясь американистикой, а с конца 1980-х, присоединившись к формирующейся команде ВЦИОМ, открыл для себя изучение общественного мнения как профессию.
Ценно тут то, что с классиками он был на расстоянии рукопожатия. С Гэллапом он познакомился в 1972 г. и затем встречался с ним почти ежегодно, узнавая все больше о ремесле полстера и тонкостях изучения общественного мнения. Гэллап выдвинул идею сравнительного исследования отношения советских людей и американцев на общие темы: в годы застоя и холодной войны осуществить их не удалось, но благодаря перестройке они стали
реальностью. Сам Попов участвовал в трех таких пионерских исследованиях: «Молодежь и угроза ядерной войны» (1986), «Телевидение и общество» (1990) и «Общественное мнение и внешняя политика» (1990).
Собственно, сам ВЦИОМ во многом был вдохновлен идеями, выдвинутыми и обоснованными Гэллапом.
Настольными пособиями для первых советских полстеров стали отчеты Института Гэллапа о проведенных исследованиях, откуда они черпали как формулировки вопросов на разные темы, так и навыки их составления. Некоторые формулировки вопросов социально-политического свойства «вошли в наши анкеты непосредственно из анкет Гэллапа, и они гуляют
сейчас в сотнях опросах по стране». Один из примеров – известный вопрос: «Как вы думаете, наша страна движется сейчас в верном или неверном направлении?»
Другими конфидентами Попова в Америке, о дружбе и сотрудничестве с которыми он рассказывает, стали Луис Харрис (известный среди прочего как любимый полстер президента Кеннеди) и Уоррен Митофски (создатель технологии экзитпола).
Харрис предложил Попову принять участие в тройственном исследовании общественного мнения в СССР, США и Японии по проблемам восприятия их населением двух других стран. Николай стал директором советской части проекта, результаты которого потом широко освещались в этих странах. Опыт работы с Харрисом был использован Николаем через два десятилетия, когда он участвовал в избирательной кампании Бориса Ельцина в 1996 г..
Любопытные воспоминания, если смотреть на них через призму известных фактов.
❤9👍1
Античный дискурс
Корнелльский преподаватель «глобального развития» и профессиональный историк Аарон Бенанав дебютировал с книгой, которая не могла не обратить на себя внимание: «Автоматизация и будущее работы».
В общем, актуальная страшилка для тревожного времени: автоматизация попросту отнимет у нас всю работу.
Автор развивает популярный дискурс о том, что будущее уже здесь, мы и так теряем работу и единственное, что нас спасет – базовый доход. Который, к слову, тоже уже здесь. Работа, совершаемая заметной частью горожан подпадает под это определение.
Бенанав считает нынешнюю популярность темы автоматизации следствием реального дефицита рабочих мест. С 1970-х годов темпы роста мировой экономики постоянно замедляются. В результате созданные в 1940–1960-х годах беспрецедентные индустриальные мощности оказываются недозагружены. На протяжении длительного периода мы живем в стагнации, механизм промышленного роста «забыт», но никаких альтернатив ему так и не было придумано.
Рост сектора услуг не спасает ситуацию, так как там по определению низкая производительность труда. Это:
Постапокалипсис нау.
Это совсем не новая мысль, а, как не удивительно, Роберта Бреннера. Главного американского экономического комментатора 80-х.
Ни политика низких ставок, ни политика жесткой экономии не помогают, как мы видим.
Все происходящее – не более, чем «утопический ответ нашему антиутопическому миру».
Ничего уникального в этом нет, последние 200 лет все только и делают, что ищут рабочую силу.
Базовый доход «будет поддерживать на плаву мир масштабного неравенства, а не поможет его низвергнуть».
Что же делать?
Тут Бенанав неожиданно достает из рукава козырь, запасенный там с 1867 года – организованно протестовать против угнетения!
Нельзя давать откупиться подачками, нужно настаивать на … справедливом … распределении доходов!
В этом месте он на удивление не ссылается на Роулза, хотя обычно его коллеги делают именно так. Потому что хотелось бы получить определение этой самой справедливости и хоть глазком на нее взглянуть.
Но нет, оставили нас с вопросами без ответов.
Корнелльский преподаватель «глобального развития» и профессиональный историк Аарон Бенанав дебютировал с книгой, которая не могла не обратить на себя внимание: «Автоматизация и будущее работы».
В общем, актуальная страшилка для тревожного времени: автоматизация попросту отнимет у нас всю работу.
Автор развивает популярный дискурс о том, что будущее уже здесь, мы и так теряем работу и единственное, что нас спасет – базовый доход. Который, к слову, тоже уже здесь. Работа, совершаемая заметной частью горожан подпадает под это определение.
Бенанав считает нынешнюю популярность темы автоматизации следствием реального дефицита рабочих мест. С 1970-х годов темпы роста мировой экономики постоянно замедляются. В результате созданные в 1940–1960-х годах беспрецедентные индустриальные мощности оказываются недозагружены. На протяжении длительного периода мы живем в стагнации, механизм промышленного роста «забыт», но никаких альтернатив ему так и не было придумано.
Рост сектора услуг не спасает ситуацию, так как там по определению низкая производительность труда. Это:
...не мир сверкающих новых полностью автоматизированных фабрик и играющих в пинг-понг роботов для массовых потребителей, а мир рушащейся инфраструктуры, мир переживших деиндустриализацию городов, отсутствия младшего медперсонала и получающих мизерную зарплату специалистов по продажам, а заодно и огромный объем капитала, которому остается все меньше мест для инвестирования.
Постапокалипсис нау.
Это совсем не новая мысль, а, как не удивительно, Роберта Бреннера. Главного американского экономического комментатора 80-х.
Ни политика низких ставок, ни политика жесткой экономии не помогают, как мы видим.
Все происходящее – не более, чем «утопический ответ нашему антиутопическому миру».
Ничего уникального в этом нет, последние 200 лет все только и делают, что ищут рабочую силу.
Базовый доход «будет поддерживать на плаву мир масштабного неравенства, а не поможет его низвергнуть».
Что же делать?
Тут Бенанав неожиданно достает из рукава козырь, запасенный там с 1867 года – организованно протестовать против угнетения!
Нельзя давать откупиться подачками, нужно настаивать на … справедливом … распределении доходов!
В этом месте он на удивление не ссылается на Роулза, хотя обычно его коллеги делают именно так. Потому что хотелось бы получить определение этой самой справедливости и хоть глазком на нее взглянуть.
Но нет, оставили нас с вопросами без ответов.
👍13🔥2
Дорогие друзья!
Чтение и особенно понимание прочитанного становится всё более редким занятием что меня как заядлого чтеца, не представляющего себе жизнь без книги в руке, не может не удручать.
В качестве своего ответа текущему положению дел, я предлагаю медленное и направленное чтение. Больше думать и меньше поглощать, обсуждать и структурировать.
Именно этим мы и будем заниматься в рамках нашего общего образовательного проекта — Клуба вдумчивого читателя.
Сегодня в 20.00 я проведу первую онлайн-встречу, посвященную открытию нашего книжного клуба.
Расскажу о концепции и порядке действий по присоединению к нему.
Надеюсь увидеть вас в рядах активных читателей.
Чтение и особенно понимание прочитанного становится всё более редким занятием что меня как заядлого чтеца, не представляющего себе жизнь без книги в руке, не может не удручать.
В качестве своего ответа текущему положению дел, я предлагаю медленное и направленное чтение. Больше думать и меньше поглощать, обсуждать и структурировать.
Именно этим мы и будем заниматься в рамках нашего общего образовательного проекта — Клуба вдумчивого читателя.
Сегодня в 20.00 я проведу первую онлайн-встречу, посвященную открытию нашего книжного клуба.
Расскажу о концепции и порядке действий по присоединению к нему.
Надеюсь увидеть вас в рядах активных читателей.
🔥16❤4👍4
mikaprok reading
Live stream scheduled for
Вопросы для стрима можно оставлять в комментариях
Дорогие друзья!
Новости нашего Клуба: все, кто мне отправил заявки, получили вступительные задания (в случае неполучения задания — напомните мне повторно). Это нужно в том числе для проверки готовности к эффективной и целенаправленной работе, которой будет много.
Ответы на задания нужно прислать мне до 1 мая, если вы рассчитываете попасть в майскую группу.
По многочисленным просьбам тех, кто не присутствовал на стриме, кратко повторю условия участия в одной из следующих клубных групп.
Мы выбираем одну книгу в месяц, читаем ее и обсуждаем малой группой.
Каждую неделю мы делаем некоторые дискуссионные задания, что-то изучаем по теме и подходим к нашей встрече подготовленными.
Первое и важное ограничение: клуб будет закрытый и не потому что это что-то недоступное, а потому что у меня есть небольшой временной ресурс этим заниматься.
Второй момент: у нас будет процесс отбора и собеседование на места в группе, потому что нам с вами друзья общаться и хочется создать уютную и дружелюбную атмосферу.
Третье: в клубе будут задания, которые нужно выполнять. Тот кто их не делает, не ходит на встречи.
Новости нашего Клуба: все, кто мне отправил заявки, получили вступительные задания (в случае неполучения задания — напомните мне повторно). Это нужно в том числе для проверки готовности к эффективной и целенаправленной работе, которой будет много.
Ответы на задания нужно прислать мне до 1 мая, если вы рассчитываете попасть в майскую группу.
По многочисленным просьбам тех, кто не присутствовал на стриме, кратко повторю условия участия в одной из следующих клубных групп.
Мы выбираем одну книгу в месяц, читаем ее и обсуждаем малой группой.
Каждую неделю мы делаем некоторые дискуссионные задания, что-то изучаем по теме и подходим к нашей встрече подготовленными.
Первое и важное ограничение: клуб будет закрытый и не потому что это что-то недоступное, а потому что у меня есть небольшой временной ресурс этим заниматься.
Второй момент: у нас будет процесс отбора и собеседование на места в группе, потому что нам с вами друзья общаться и хочется создать уютную и дружелюбную атмосферу.
Третье: в клубе будут задания, которые нужно выполнять. Тот кто их не делает, не ходит на встречи.
👍11❤2🙏1