В догонку про Набоковых и способы работы с историческими источниками.
На самом деле, ни одно большое исследование не обходится без фактографической карты. Что, где, когда и с кем происходило. Желательно такие карты выкладывать хронологически и на эту сетку накладывать исторический материал, служащий фоном.
Картой для «Владимира Набокова, отца Владимира Набокова» послужила небольшая, но очень важная книжица, изданная ИКЦ «Русская эмиграция»: «Владимир Дмитриевич Набоков: жизнь и творчество».
Здесь есть и летопись с базовой фактурой, перечисление письменных трудов самого ВДН, и литература о нем.
Аккуратно и компактно изложенный материал, удобный для ситуативного поиска.
Интересующихся темой вокруг «февраля 1917 года» можно направить к публикациям Игоря Архипова, одного из составителей указанного сборника и автора фундаментального исследования «Российская политическая элита в феврале 1917: психология надежды и отчаяния».
С идеологической точки зрения там много советской терминологии, но мы на это внимание можем не обращать – информации самый главный ресурс.
На самом деле, ни одно большое исследование не обходится без фактографической карты. Что, где, когда и с кем происходило. Желательно такие карты выкладывать хронологически и на эту сетку накладывать исторический материал, служащий фоном.
Картой для «Владимира Набокова, отца Владимира Набокова» послужила небольшая, но очень важная книжица, изданная ИКЦ «Русская эмиграция»: «Владимир Дмитриевич Набоков: жизнь и творчество».
Здесь есть и летопись с базовой фактурой, перечисление письменных трудов самого ВДН, и литература о нем.
Аккуратно и компактно изложенный материал, удобный для ситуативного поиска.
Интересующихся темой вокруг «февраля 1917 года» можно направить к публикациям Игоря Архипова, одного из составителей указанного сборника и автора фундаментального исследования «Российская политическая элита в феврале 1917: психология надежды и отчаяния».
С идеологической точки зрения там много советской терминологии, но мы на это внимание можем не обращать – информации самый главный ресурс.
🔥13👍1🙏1
Вот, старый поворот!
Захват Гренландии, переименование Мексиканского залива и кража военных секретов толпами нелегалов в Техасе — лишь некоторые шаги, предпринятые командой Белого дома за первые несколько дней нового срока главного политика США.
Как тут не вспомнить о примечательных мемуарах Джона Болтона, сотрудника республиканских администраций Рейгана и Буша-младшего. Он работал в 2018-2019 гг. помощником президента Трампа по национальной безопасности.
Его знаковые воспоминание «The Room Where It Happened» об этих 17 месяцах дают изрядную пищу для размышления. И не только в плане поклепа на оплот демократии.
То ли ещё будет.
Сейчас все удивляются фактографии, озвучиваемой с высокой трибуны Трампом. Вообще, на момент первого, 45-го, срока президент не был уверен, является ли Финляндия независимым государством или частью РФ (есть документальное подтверждение).
Трамп публично повесил всех собак на КНР, но не стал вмешиваться в то, что США всю дорогу называли геноцидом уйгурского народа в обмен на благожелательную позицию ЦК КПК. Есть свидетельство теневых переговоров.
Болтон развенчивает мифологию «deep state», якобы мешавшего Трампу.
Сам экс-девелопер практически ничего не смыслит в госуправлении и гордится этим.
Близкая к вашингтонскому эстеблишменту часть команды, которая пыталась затормозить или отменить чересчур радикальные, с их точки зрения, идеи президента, «были запутаны» непоследовательным Трампом!
Его подход — заключение сделок, а не силовые решения. Должна ли Америка показывать зубы?
Команда Трампа, кстати часто скрытая в кабинетной тиши, считает, что нет. Болтон настаивает на выигрыше «холодных войн» бряцанием оружием.
Большая и показательная разница.
Захват Гренландии, переименование Мексиканского залива и кража военных секретов толпами нелегалов в Техасе — лишь некоторые шаги, предпринятые командой Белого дома за первые несколько дней нового срока главного политика США.
Как тут не вспомнить о примечательных мемуарах Джона Болтона, сотрудника республиканских администраций Рейгана и Буша-младшего. Он работал в 2018-2019 гг. помощником президента Трампа по национальной безопасности.
Его знаковые воспоминание «The Room Where It Happened» об этих 17 месяцах дают изрядную пищу для размышления. И не только в плане поклепа на оплот демократии.
То ли ещё будет.
Сейчас все удивляются фактографии, озвучиваемой с высокой трибуны Трампом. Вообще, на момент первого, 45-го, срока президент не был уверен, является ли Финляндия независимым государством или частью РФ (есть документальное подтверждение).
Трамп публично повесил всех собак на КНР, но не стал вмешиваться в то, что США всю дорогу называли геноцидом уйгурского народа в обмен на благожелательную позицию ЦК КПК. Есть свидетельство теневых переговоров.
Болтон развенчивает мифологию «deep state», якобы мешавшего Трампу.
Сам экс-девелопер практически ничего не смыслит в госуправлении и гордится этим.
Близкая к вашингтонскому эстеблишменту часть команды, которая пыталась затормозить или отменить чересчур радикальные, с их точки зрения, идеи президента, «были запутаны» непоследовательным Трампом!
«Президент обожал собирать небольшие армии вместе в Белом доме и бесконечно обсуждать все эти сложные, противоречивые вопросы. В лучшем случае решение не принималось вообще. В худшем — решение принималось, а несколько дней спустя принималось еще одно, диаметрально противоположное»
«Людям, подобным Си или Путину какие бы то ни было личные отношения никогда не мешали их стремлению отстаивать национальные интересы их стран (sic!). По-моему, для Трампа это было непостижимо».
Его подход — заключение сделок, а не силовые решения. Должна ли Америка показывать зубы?
Команда Трампа, кстати часто скрытая в кабинетной тиши, считает, что нет. Болтон настаивает на выигрыше «холодных войн» бряцанием оружием.
Большая и показательная разница.
👍7😁3
Ответвление от сценария
Уж кто только не пытался повторить или хотя бы переосмыслить путешествие Ильфа и Петрова в США 1935-1936 гг. под названием «Одноэтажная Америка» (далее – ОА). От Бориса Полевого до, простите, Владимира Познера.
Идеологическая подложка такого рода расследований понятна. ОА никогда не было и не могло быть документальным произведением, скорее попыткой выстроить географическое повествование вокруг эмоционального принятия разницы менталитетов и, что уж там, журения активных, но в чем-то очень наивных обитателей далекого от светской действительности союзника. Да-да, путешествие случилось в разгар американско-советской индустриализации.
Интересно тут не сам факт исследования, а кто в ОА выступил принимающей стороной, т.с. проводником, для бывалых журналистов. Со страниц книги на нас смотрел некий «мистер Адамс с женой» – рассеянный обыватель, которого догоняет потерянная в дороге шляпа.
Эпизод вымышленный, добавленный как раз в копилку «наивных американцев», как и сам «мистер Адамс».
Его роль в реальном путешествии играл инженер-энергетик и по совместительству международный шпион по имени «Соломон Трон». О нем написана неплохая (но, разумеется, не полная, как водится в таких случаях) биография с очень правильной вывеской: «The Man Who Sold Tomorrow: The True Story of Dr. Solomon Trone The World's Greatest & Most Successful & Perhaps Only Revolutionary Salesman».
Она в лучшую сторону отличается от более чопорной биографии Трона, затрагивающей только аспект его работы в GE (напомню, одной из самых влиятельных корпораций мира 1920-1930-х): «The Biography of Solomon Trone : The Technocrat Who Remade the World».
Переделка мира – это модернизация и электрификация, в том числе в рамках выполнения ГОЭЛРО. Такие же точно проекты у GE с участием этого персонажа были в КНР, Индии и на Тайване.
Ко всему прочему, считалось, что это один из самых подозрительных людей в Соединенных Штатах, присутствовавший в закрытом списке Гувера на еженедельные проверки его местоположения.
В общем, Америка может быть и одноэтажная, но точно не однослойная.
Уж кто только не пытался повторить или хотя бы переосмыслить путешествие Ильфа и Петрова в США 1935-1936 гг. под названием «Одноэтажная Америка» (далее – ОА). От Бориса Полевого до, простите, Владимира Познера.
Идеологическая подложка такого рода расследований понятна. ОА никогда не было и не могло быть документальным произведением, скорее попыткой выстроить географическое повествование вокруг эмоционального принятия разницы менталитетов и, что уж там, журения активных, но в чем-то очень наивных обитателей далекого от светской действительности союзника. Да-да, путешествие случилось в разгар американско-советской индустриализации.
Интересно тут не сам факт исследования, а кто в ОА выступил принимающей стороной, т.с. проводником, для бывалых журналистов. Со страниц книги на нас смотрел некий «мистер Адамс с женой» – рассеянный обыватель, которого догоняет потерянная в дороге шляпа.
Эпизод вымышленный, добавленный как раз в копилку «наивных американцев», как и сам «мистер Адамс».
Его роль в реальном путешествии играл инженер-энергетик и по совместительству международный шпион по имени «Соломон Трон». О нем написана неплохая (но, разумеется, не полная, как водится в таких случаях) биография с очень правильной вывеской: «The Man Who Sold Tomorrow: The True Story of Dr. Solomon Trone The World's Greatest & Most Successful & Perhaps Only Revolutionary Salesman».
Она в лучшую сторону отличается от более чопорной биографии Трона, затрагивающей только аспект его работы в GE (напомню, одной из самых влиятельных корпораций мира 1920-1930-х): «The Biography of Solomon Trone : The Technocrat Who Remade the World».
Переделка мира – это модернизация и электрификация, в том числе в рамках выполнения ГОЭЛРО. Такие же точно проекты у GE с участием этого персонажа были в КНР, Индии и на Тайване.
Ко всему прочему, считалось, что это один из самых подозрительных людей в Соединенных Штатах, присутствовавший в закрытом списке Гувера на еженедельные проверки его местоположения.
В общем, Америка может быть и одноэтажная, но точно не однослойная.
❤10✍5👍5
Почему все плохо?
Можно было бы в очередной раз помянуть Черчилля с его «худшей формой правления», но, разумеется, единственно возможной, а можно задать вопрос по-другому: может ли в современном мире существовать демократия, как нечто понятно всем, а одновременно последовательное и объяснимое.
Нет, говорит опытный флорентийский профессор, политический философ и правовед Данило Дзоло. Он несколько лет назад умер и я никак не решался приступить к отложенным с этого момента работам.
Первая известная и попавшаяся под руку – репринт ставшей классической работы «Демократии и сложность». Увидевшая свет в 1992 году это невзрачное на первый взгляд издание наделало много шума.
Шутка ли. Во введении автор ничтоже сумняшеся обещает нам новую политологию. Смелое заявление, проверять которое мы должны были дальше.
Сразу же после он раздает по первое число старой политологии. Получается не бесспорно, но интересно. У политологии, как науки, нет и не будет (по мнению Дзоло) своего словаря, общепринятой терминологии и постоянно действующего объекта. Это собрание мнений и метафор разной степени остроумия. При этом течение событий большинством самоназванных политологов может обсуждаться только ретроспективно, т. е. после раздела добычи по праву сильного. Тут, конечно, удар пришелся в больное место.
Дальше он реконструирует демократию, как концепцию. Тут задача чуть посложнее, но и тут возражений не находится. Например, очевидно, что современные демократии не имеют ничего общего со своими античными референсами, но даже заявленные ими форматы взаимодействия с членами политических партий и общественностью не выдерживают никакой критики. Плюрализм не нужен если мнения можно создавать из воздуха. Примерно с этого момента он всерьез принимается за Шумпетера, изможденное духовное тело которого не отпускает вплоть до конца следующей главы о перспективах демократии. Весьма плачевных, разумеется.
Наибольший прогностический интерес, с учетом того, что написано все было 33 года назад, представляет последняя глава, в которой он берет О'Кифа, Сартори и Пламенаца, доказывая очевидное нам сегодня: демократический выбор большинства ограничивается, и с точки зрения общественности, и с точки зрения ответственности, театрализованным действием, вся политическая суть которого просто убрана подальше от любопытных глаз. Тут он оспаривает тезис Даля о «выборе программ» или «вектора» путем голосования, потому что вектор может также театрально меняться. Без проблем.
На этом пепелище он и останавливается. Новой политологии не получилось, но старой явно не поздоровилось. Italian job [done].
Классика макиавеллизма в современной обработке.
Можно было бы в очередной раз помянуть Черчилля с его «худшей формой правления», но, разумеется, единственно возможной, а можно задать вопрос по-другому: может ли в современном мире существовать демократия, как нечто понятно всем, а одновременно последовательное и объяснимое.
Нет, говорит опытный флорентийский профессор, политический философ и правовед Данило Дзоло. Он несколько лет назад умер и я никак не решался приступить к отложенным с этого момента работам.
Первая известная и попавшаяся под руку – репринт ставшей классической работы «Демократии и сложность». Увидевшая свет в 1992 году это невзрачное на первый взгляд издание наделало много шума.
Шутка ли. Во введении автор ничтоже сумняшеся обещает нам новую политологию. Смелое заявление, проверять которое мы должны были дальше.
Сразу же после он раздает по первое число старой политологии. Получается не бесспорно, но интересно. У политологии, как науки, нет и не будет (по мнению Дзоло) своего словаря, общепринятой терминологии и постоянно действующего объекта. Это собрание мнений и метафор разной степени остроумия. При этом течение событий большинством самоназванных политологов может обсуждаться только ретроспективно, т. е. после раздела добычи по праву сильного. Тут, конечно, удар пришелся в больное место.
Дальше он реконструирует демократию, как концепцию. Тут задача чуть посложнее, но и тут возражений не находится. Например, очевидно, что современные демократии не имеют ничего общего со своими античными референсами, но даже заявленные ими форматы взаимодействия с членами политических партий и общественностью не выдерживают никакой критики. Плюрализм не нужен если мнения можно создавать из воздуха. Примерно с этого момента он всерьез принимается за Шумпетера, изможденное духовное тело которого не отпускает вплоть до конца следующей главы о перспективах демократии. Весьма плачевных, разумеется.
Наибольший прогностический интерес, с учетом того, что написано все было 33 года назад, представляет последняя глава, в которой он берет О'Кифа, Сартори и Пламенаца, доказывая очевидное нам сегодня: демократический выбор большинства ограничивается, и с точки зрения общественности, и с точки зрения ответственности, театрализованным действием, вся политическая суть которого просто убрана подальше от любопытных глаз. Тут он оспаривает тезис Даля о «выборе программ» или «вектора» путем голосования, потому что вектор может также театрально меняться. Без проблем.
На этом пепелище он и останавливается. Новой политологии не получилось, но старой явно не поздоровилось. Italian job [done].
Классика макиавеллизма в современной обработке.
🔥19👍1
«Каждый день идти на бой»
Немногие высказывания могут похвастаться такой живучестью, как те, что представлены в публицистических работах Рудольфа фон Иеринга. Основательно подзабытый всеми, кроме (само собой) правоведов и мучающихся над запоминанием немецких имен студентов-юристов, он совершил серьезный вклад в социологию права и одним из первых вообще заговорил об «интересах», как специальной категории.
Я на протяжении жизни несколько раз по тем или иным поводам возвращался к работам Иеринга, всегда удивляясь прозрачности и точности его формулировок.
Вероятно, главной неисследовательской работой Иеренга можно считать «Der Zweck im Recht» («Цель права»), однако самой известной и многожды переведенной на русский даже не книгой, а скорее брошюрой является «Der Kampf um's Recht» («Борьба за Право»).
Это транскрипт лекции с идейным зарядом сравнения французских, английских и немецких судебных практик. Иеринг настаивает на том, что активная юридическая защита своих прав, включая имущество и здоровье, является необходимостью для построения гражданского общества. Это лучшее средство уравнения разных классов и на это обязательно нужно тратить время и силы.
Судебные издержки по мнению Иеринга всегда окупаются хотя бы тем, что это взнос в укрепление здоровья государства.
Большая цитата:
Немногие высказывания могут похвастаться такой живучестью, как те, что представлены в публицистических работах Рудольфа фон Иеринга. Основательно подзабытый всеми, кроме (само собой) правоведов и мучающихся над запоминанием немецких имен студентов-юристов, он совершил серьезный вклад в социологию права и одним из первых вообще заговорил об «интересах», как специальной категории.
Я на протяжении жизни несколько раз по тем или иным поводам возвращался к работам Иеринга, всегда удивляясь прозрачности и точности его формулировок.
Вероятно, главной неисследовательской работой Иеренга можно считать «Der Zweck im Recht» («Цель права»), однако самой известной и многожды переведенной на русский даже не книгой, а скорее брошюрой является «Der Kampf um's Recht» («Борьба за Право»).
Это транскрипт лекции с идейным зарядом сравнения французских, английских и немецких судебных практик. Иеринг настаивает на том, что активная юридическая защита своих прав, включая имущество и здоровье, является необходимостью для построения гражданского общества. Это лучшее средство уравнения разных классов и на это обязательно нужно тратить время и силы.
Судебные издержки по мнению Иеринга всегда окупаются хотя бы тем, что это взнос в укрепление здоровья государства.
Большая цитата:
Я вспоминаю, как мне пришлось слышать об одном судье, который для того, чтобы избавиться от утомительного процесса из-за ничтожного по цене спорного объекта, предложил истцу уплатить из собственного кармана и был крайне возмущен, когда истец отверг это предложение. Что истец имел в виду свое право, а не деньги, это и в голову не привило этому мужу права, и мы не особенно виним его в этом: он мог бы сделанный упрек направив по адресу науки. Денежные взыскания, служившие в руках римского судьи превосходнейшим средством удовлетворения идеального интереса правонарушения, превратились под влиянием нашей современной теории доказательств в одно из безнадежнейших средств, при помощи которых правосудие когда-либо пыталось справиться с неправом. От истца требуют, чтобы он доказал свой денежный интерес с точностью до одного геллера и пфеннига.
Посмотрите теперь, во что обращается правовая защита, когда денежный интерес отсутствует! Хозяин запирает от нанимателя сад, которым последний по контракту имеет право пользоваться; пусть он докажет денежную ценность, которую представляет пребывание в саду! Или хозяин прежде, чем наниматель занял снятую у него квартиру, сдает ее в наем другому лицу, и первый наниматель должен в течение полугода обходиться самым жалким помещением, пока не найдет себе другой квартиры. Хозяин гостиницы отказывается впустить приезжего, которому он по телеграфу обещал комнату, и тот может ночью скитаться целые часы в поисках за каким-нибудь пристанищем. Переведите это на деньги или, лучше, попробуйте узнать, какое вознаграждение можно получить за это посуду!
У нас в Германии — никакого, потому что немецкий судья не сходит с почвы теоретического воззрения, что неприятности, как бы велики они ни были, не могут быть выражены в деньгах, между тем, как для французского судьи это не представляет ни малейшего затруднения. Частный учитель, принявший приглашение в частное учебное заведение, находит потом более выгодное место и нарушает контракт, а другого на его место в данный момент найти нельзя.
Пусть попробует кто-нибудь сделать денежную оценку того, что ученики в течение нескольких недель или месяцев оставались без обучения французскому языку или рисовании, или определить размеры денежных убытков заведующего учебным заведением.
👍9🔥1🙏1
Плачь Ярославны
Индийский выпускник Джорджтауна и LSE, гражданин США Параг Ханна на регулярной основе учит нас любить транснациональную родину.
Между делом он работает советником ГосДепа по международным отношениям. Он же значился в роли советника американского контингента в Ираке и Афганистане.
Происходило это аккурат в год написания прочитанной нами на неделе книги «Second World» – 2008.
Он смелой рукой переклассифицирует все имеющиеся в оптике государства после падения Восточного блока. Теперь всё поменялось!
Нам предлагают четыре критерия, по которым можно упорядочить государства: размер, уровень стабильности, благосостояния и мировоззрение.
Наводит на мысли, так сказать.
К странам первого мира автор относит США, Евросоюз и КНР. Это империи. Почему именно империи?
Потому что расширяют сферу влияния. Причем по-разному. Американцы создают коалиции, европейцы пытаются достичь консенсуса, а китайцы стремятся стать консультантами и посредниками.
Третий мир – марионеточные и зависимые государства, а вот второй мир должен сделать выбор! С кем он идет дальше.
Круг великих держав XXI века определен первыми тремя, а в третий мир еще можно свалиться.
Второй мир – либо сытая периферия империи (Южная Корея, Сингапур, Польша), либо сопротивляющийся падению третий мир.
Ко второму миру Ханна, не смущаясь относит Японию. Помимо России и Индии.
У России шансов немного, по мнению нашего стрелка – тут задача поделить сферы влияния в регионе с Турцией за «евразийский мост». А вообще это своего рода «Северная Нигерия», растрачивающая свой потенциал на второстепенные задачи.
А вообще самое главное – качество управления, как в корпорации.
Мысли распространенные и явно присутствующие в головах вашингтонского эстеблишмента, но события 2014-2024 предсказаны не самым точным образом, мягко говоря.
Индийский выпускник Джорджтауна и LSE, гражданин США Параг Ханна на регулярной основе учит нас любить транснациональную родину.
Между делом он работает советником ГосДепа по международным отношениям. Он же значился в роли советника американского контингента в Ираке и Афганистане.
Происходило это аккурат в год написания прочитанной нами на неделе книги «Second World» – 2008.
Он смелой рукой переклассифицирует все имеющиеся в оптике государства после падения Восточного блока. Теперь всё поменялось!
Нам предлагают четыре критерия, по которым можно упорядочить государства: размер, уровень стабильности, благосостояния и мировоззрение.
Наводит на мысли, так сказать.
К странам первого мира автор относит США, Евросоюз и КНР. Это империи. Почему именно империи?
Потому что расширяют сферу влияния. Причем по-разному. Американцы создают коалиции, европейцы пытаются достичь консенсуса, а китайцы стремятся стать консультантами и посредниками.
Третий мир – марионеточные и зависимые государства, а вот второй мир должен сделать выбор! С кем он идет дальше.
Круг великих держав XXI века определен первыми тремя, а в третий мир еще можно свалиться.
Второй мир – либо сытая периферия империи (Южная Корея, Сингапур, Польша), либо сопротивляющийся падению третий мир.
Ко второму миру Ханна, не смущаясь относит Японию. Помимо России и Индии.
У России шансов немного, по мнению нашего стрелка – тут задача поделить сферы влияния в регионе с Турцией за «евразийский мост». А вообще это своего рода «Северная Нигерия», растрачивающая свой потенциал на второстепенные задачи.
А вообще самое главное – качество управления, как в корпорации.
Мысли распространенные и явно присутствующие в головах вашингтонского эстеблишмента, но события 2014-2024 предсказаны не самым точным образом, мягко говоря.
👍9
Битва за место на книжной полке
Взялся за гуж, не говори, что не дюж. Читаем современных российских историков. Более того историков-американистов.
«Битва за прошлое: Как политика меняет историю» Иван Курилла.
Неплотно связанная серия очерков на тему важности идеологических сигналов для государства и возможность (а скорее невозможность) создания единого учебника истории для всех.
Перегретый посыл последних лет пятнадцати: как нам обустроить МинОбр, а заокеанским соседям федеральную систему для лучшего отражения исторических реалий сегодняшнего дня. Всё это плотно перемежается критикой ограничения свобод (со всех сторон) и недопустимости несистемного пересмотра исторических знаний.
В общем, незатейливая борьба с ветряными мельницами – на этот предмет никак нельзя повлиять его описанием, – органично сочетается с неплохой фактографией и журналисткой изобретательностью автора, не упускающего случай попинать на российские псевдопатриотические силы.
Жаль, что тезис о сближении с Польшей не был развит, потому что как раз этот момент и мог впечатлить историка :-)
Можно отметить также неполную, но от этого не менее увлекательную историю, стоящую за явлением «Бессмертного полка». Я предметом так детально не интересовался и нашел для себя несколько интересных нюансов.
Есть все-таки у нас еще знатоки несуществующих общественных движений.
Небольшая цитата из книги:
Взялся за гуж, не говори, что не дюж. Читаем современных российских историков. Более того историков-американистов.
«Битва за прошлое: Как политика меняет историю» Иван Курилла.
Неплотно связанная серия очерков на тему важности идеологических сигналов для государства и возможность (а скорее невозможность) создания единого учебника истории для всех.
Перегретый посыл последних лет пятнадцати: как нам обустроить МинОбр, а заокеанским соседям федеральную систему для лучшего отражения исторических реалий сегодняшнего дня. Всё это плотно перемежается критикой ограничения свобод (со всех сторон) и недопустимости несистемного пересмотра исторических знаний.
В общем, незатейливая борьба с ветряными мельницами – на этот предмет никак нельзя повлиять его описанием, – органично сочетается с неплохой фактографией и журналисткой изобретательностью автора, не упускающего случай попинать на российские псевдопатриотические силы.
Жаль, что тезис о сближении с Польшей не был развит, потому что как раз этот момент и мог впечатлить историка :-)
Можно отметить также неполную, но от этого не менее увлекательную историю, стоящую за явлением «Бессмертного полка». Я предметом так детально не интересовался и нашел для себя несколько интересных нюансов.
Есть все-таки у нас еще знатоки несуществующих общественных движений.
Небольшая цитата из книги:
Мелвин и Норма Гэблер из Техаса получили известность в 1961 году после того, как обнаружили ошибки в учебниках своего сына. С этого времени Гэблеры начали систематически проверять школьные учебники на предмет фактических и идейных ошибок, создав организацию «Аналитики образовательных исследований». Среди обнаруженных ими в учебниках «фактов» были утверждения, будто Наполеон победил в битве при Ватерлоо и что советский cпутник был межконтинентальной ракетой с ядерной боеголовкой.
🔥7👍1🤣1