Эталонное экстремальное насилие в фильме. Ужасно реалистичное, мерзкое, бескомпромиссное. Ноэ не играет и не кокетничает со зрителем — вы не знали, какой фильм включаете? Новый французский экстрим и все тут.

Предлагаю вам всем быть осторожными и провожать расстроенных подруг, убегающих с тусовки. В одной из рецензий видела такую мысль: героиня Беллуччи выбрала ненадежного наркомана без денег вместо того, чтобы остаться с хорошим мужчиной, который бы весь мир к ее ногам положил, поэтому так все получилось.
Риторика вредящая — мол, сама виновата. Но если пораскинуть мозгами, то даже последний дуралей заметит, что и этот настоящий джентльмен не пошел проводить Алекс до дома, и ее парень тоже не пошел. Каждый из этих любящих мужчин отпустил девушку одну добираться до дома. Никого не виню, кроме насильника, человеческую тупость осуждаю.

Альбер Дюпонтель, который как влитой выглядит в роли Пьера, правильного и любящего, но отвергнутого бывшего. Несмотря на то, что его герой все еще влюблён в Алекс, он постоянно одергивает своего друга (к которому Алекс ушла) от чужой женской груди и губ. Не потому что он хороший друг, а потому что не хочет, чтобы Алекс было больно.

Моника Беллуччи не просто до невероятия красивая женщина, она настоящая актриса, профессионал. Ее героиня Алекс надолго останется в моей памяти.

Кассель в роли тощего гопника Маркуса невероятно хорош — я возненавидела его почти сразу. Какой он агрессивный, ослепленный желанием отомстить, не слышащий своего друга, когда тот орет: «ты нужен ей в больнице, возьми себя в руки» Вместо того, чтобы отправиться к неизвестной «ей», Кассель как бешеный нападает на всех, агрессирует и в конце концов оказывается там, где оказывается по собственной глупости.

Ноэ почти не писал сценарий для фильма — вместо него, если верить сайтам про кино, было три страницы с описанием основных событий. Получается, что диалоги сымпровизированы, но при этом невидимая эмоциональная связь между героями почти осязаема, а разговоры выстроены как по нотам.

Актерский ансамбль — это восторг, даже несмотря на грязную, болезненную, темную и дискомфортную атмосферу фильма. Показать всю безнадежность, но так, чтобы нельзя было оторваться — искусство.

Но самое страшное — та сцена, как и любое насилие, случается просто потому что случается. Этому нет никаких предпосылок, никаких чеховских ружей и обоснований. Это насилие. Оно всегда уродливо, бессмысленно, безосновательно.
А месть — как мы узнаем в этой же сцене — почти всегда слепа. С каждой минутой фильма зритель понимает это отчетливее.

По мере развития сюжета (в обратном порядке), то есть за очень короткий срок. Настолько, что морально к этому почти нет времени подготовиться. Зритель добирается до одной из самых скандальных семиминутных сцен с Моникой Беллучи. Эти чертовы семь минут врезаются в память надолго. Актерская игра в них— восторг. И сцена такая страшная, что даже нет сил ее выключить — чтобы не продлить то, что происходит на экране, не растянуть ужас, чтобы не думать об этом дольше, чем могла бы.

«Необратимость» инверсивна. Начинаясь с титров, идущих снизу вверх, последнюю сцену нам показывают первой. И все самые ужасные вещи, которые случаются с еще незнакомыми нам героями, мы увидим всего через 15 минут. И это резкий тычок в бок всем, кто считает, что нельзя сопереживать героям, которых на экране не раскрыли. Я, например, охуела, когда гоповатому Венсану Касселю сломали руку, а Альбер Дюпонтель разбил голову какому-то мужику огнетушителем. Сердечко забилось быстрее, захотелось сжаться в комок и закрыться, но интерес оказался значимее — пришлось досмотреть, чтобы узнать, в чем дело и за что пострадали главные герои.

Гаспар Ноэ не боится снимать кино, поступать, как задумал, не боится экспериментов и осуждения. В «Необратимости» режиссер образцово провоцирует зрителя на эмоции: ужас, отвращение, страх, злость. А желание закрыть лицо ладонями не покидало меня почти весть хронометраж. «Необратимость» — это опыт, исследование всего, на что способен человек.

2002, Гаспар Ноэ
Необратимость | Irréversible