Сегодня — время сочувствия пострадавшим и близким погибших в Крокус Сити Холле. Время помощи и молитв. Но завтра необходимо начать думать. Никогда такого не было и вот опять…

Пробежалась по программе книжной ярмарки non/fictioN весна, которая пройдет в Москве с 4 по 7 апреля. Что заметила?

Маловато ярких-мощных-бдыщ-вау персональных книжных релизов российских авторов. Ну вот таких как «Когната» Алексея Сальникова и «Тоннель» Яны Вагнер. Остальное либо не такое уж новое, либо не такое уж мощное.

Но зато много приятно эйджистского про всякое молодое, поколенческое, новую взрослость и т.д. Например, дискуссия Эксмо и Inspiria «От психоза до абсурда. Как, о чем и для кого пишут молодые авторы», дискуссия РЕШ «Как новая литература решает проблемы поколения?», дискуссия Альпины «Взрослая жизнь: ожидания и реальность» и другие.

А вот феминистского кот наплакал. Нашла только круглый стол «Как меняется образ “сильной девушки” в медиа- и поп-культуре: “Фурия” и “Ведьма”» от Marshmallow Books, да паблик-ток «Как женщины меняют современную литературу» Бель Летр. Но они почему-то идут в одно время, и я считаю, что это заговор против феминисток.

Не очень много действительно полезного отраслевого. А ведь ярмарка — это не только про продать книжек, но еще и про обмен опытом внутри индустрии, про обсуждение важного и спорного. Так, о внутренней издательской кухне расскажет команда Дома Историй, Rideró озаботится вопросом книгоиздания с использованием ИИ, янгэдалт-импринт Маракуйя устроит самопрезентацию, а Азбука-Аттикус вынесет на круглый стол вопрос непопулярности литературных премий в России.

И напоследок, во всех смыслах, под конец 4-го дня ярмарки пройдет лекция «Депрессия в культуре и искусстве: Как человечество исследовало отсутствие интереса к жизни от Ветхого Завета до наших дней» от Бель Летр. Вот бы куда я точно сходила🌚

Всю мою программу можно посмотреть выше в пдф. Я по понятным причинам никуда не пойду, но вы можете сделать это за меня и потом мне все-все рассказать.

Список к non/fictioN весна: новинки-новинки, долгожданные новинки на бумаге и рекомендации из книжного клуба

1. Лени Зумас «Красные часы», перевод с англ. Дарьи Кальницкой
Дом Историй

Феминистская дистопия, рассказывающая о мире, в котором действуют запреты на аборты, а права эмбрионов ценятся выше прав женщин. Что-то на актуальном. Возьму в книжный клуб сразу, как только книга станет доступна поуехавшим.

2. Амедео Ла Маттина «Я никогда не была спокойна», перевод с итал. Наталии Колесовой Лимбус Пресс

История легендарной Анжелики Балабановой, которая была наставницей Муссолини и соратницей Ленина, верила в справедливость, боролась за права женщин, хотела построить с этими великими мужами «лучший мир», но вскоре стала их непримиримой оппоненткой. В апреле в книжном клубе

3. Кэти Китамура «Близости», перевод с англ. Александры Сагаловой Popcorn Books

История с печальным концом про переводчицу-синхронистку в гаагском суде, которая переводит бывшего президента, устроившего геноцид, чтобы сохранить власть.

4. Наталья Ключарева «Дневник конца света» Издательство Ивана Лимбаха

Портрет наших дней. У книжки намеренно максимально осторожная аннотация. Считайте, что это кот в мешке. Но вы просто найдите ее на стенде, полистайте и дальше сами решите.

5. Кристиан Крахт «Евротреш», перевод с нем. Марии Сокольской Ad Marginem

Паломничество по семейным святыням в компании престарелой и психически нездоровой матери. Едкий и шокирующий рассказ о скелетах в шкафах целой нации. Тоже беру в книжный клуб

6. Элисон Маклауд «Нежность», перевод с англ. Татьяны Боровиковой Азбука

История про то, как запрещали роман Лоуренса «Любовник леди Чаттерли». Тот самый про секс с лесничим. Хроника судебных процессов, имевших историческое значение для свободы слова.

7. Саяка Мурата «Церемония жизни», перевод с японского Дмитрия Коваленина Popcorn Books

Сборник рассказов от авторки повести «Человек-комбини», которую я прочитала, кажется, позже всех, но осталась в диком восторге. И теперь хочу читать у Саяки примерно все.

8. Александр Стесин «Азиатская книга» НЛО

Культурные и географические ландшафты Азии открываются через личные истории самого писателя и людей, которых он встречает во время своих путешествий. Затерянный в тайге поселок манси, персидская литература, восхождение к подножию Эвереста… Путевые заметки Стесина — настоящая большая литература.

9. Эмма Страуб «Завтра в тот же час», перевод с англ. Казановой Екатерины Inspiria

Из 40 в 16. Главная героиня хорошенечко отмечает свое сорокалетие (как я ее понимаю), а на утро ей снова 16. И папа рядом, живой и здоровый, и первая любовь. Короче, второй шанс.

10. Светлана Тюльбашева «Лес» Дом Историй

Региональный хоррор про ужасы, которые таятся в темноте карельского леса, и двух столичных туристок. Тоже жду электронку, чтобы предложить в книжный клуб.

11. Анна Шипилова «Скоро Москва» Альпина Проза

Помните, прошлым летом я рассказывала про три лучших текста из Лицея? Это последний изданный из них. Очень рада за Аню и сборки ее пронзительных рассказов. Налетай.

Также не забудьте обзавестись бумажными «Кадаврами» Алексея Поляринова и «Песнью пророка» Пола Линча, про которые я уже несколько раз писала. Доброй охоты)

Привет, это Евгения! Сейчас я живу в Тбилиси, пишу про книги для сохранения разума, но и по работе тоже. У меня давно нет какой-то определенной должности, я выбросила трудовую после увольнения из одного московского музея, но если вы за последние пару лет читали что-то в соцсетях про премию «Ясная Поляна» или слушали подкаст «Девчонки умнее стариков», значит я неплохо делаю свою работу.

У меня есть степень магистра филологии, и пару лет назад я чуть не сдохла, пока защищалась, но всё равно советую идти учиться действительно любимому делу после тридцати. Это какой-то совсем другой кайф и полная впитка знаний. Знаю, что после начала войны и эмиграции многие пошли по этому пути и начали осваивать новые или смежные профессии, подтверждать международный статус прежних. Это всё невероятно трудно и во многом вызвано необходимостью выстроить жизнь заново, но если спросите меня, я скажу — это точно окупится. Не надо бояться. Никогда не поздно и не бессмысленно собрать себя заново.

Я из тех людей, которым сложно отвечать на вопрос, откуда ты. Говорю, что из Москвы, но вообще родилась в Ленинграде, выросла в Восточной Германии, повзрослела в Сибири, успешно покинула Омск, в начале десятых переехала в Москву, а оттуда в 2022-м в Тбилиси. И каждый раз, где бы ни оказалась, внутренне знаю, что это не конечный пункт. Но все равно основательно обживаюсь, обрастаю вещами и книгами, но, что ещё важнее — людьми.

Друзья и читатели разбросаны сейчас по всему свету. Мы недавно накидали флажков в книжном клубе и афигели: Лондон-Париж, Азия-Малайзия, Штаты и (напишу для рифмы) Кронштадт, но это не преувеличение. Книжным клубом я занимаюсь последние уже четыре года, и это — мой любимый проект. Нет. Не так. Это пристанище и убежище, сколоченное из руин многого, оставшегося позади, ковчег с людьми и книжками, на котором я спаслась, и другие говорят, что тоже. Мы читаем в нём тутитамиздат и надеемся на прекращения шторма, верим, что однажды птица принесет в клюве зеленый росток и мы поймем, что нам вернули землю, и будем готовы.

В этом канале вы найдете, прежде всего, меня — взрослую девчонку, бывшую московскую книжную инста-блогерку, которая уехала, но продолжает читать всю российскую современку и держать нос по ветру по части выходящих на русском книжек, пишет про них, работает работу, делает книжный клуб для себя и подкаст для девчонок, не закрывается от неприятной реальности, а наблюдает и рефлексирует. Не отворачиваться — уже активизм. Думали ли мы, что так оно будет?

Пожалуй, единственное, что до Тбилиси долетело с нонфика глобально — это набросанные на вентилятор ошметки истории с переводом «Йеллоуфейса» Ребекки Куанг, который плох настолько, что это даже уже хорошо, потому что мем. И на тбилисской секции интересов при ярмарке интеллектуальной литературы non/fictioN мы это подробно обсудили. Вспомнили, что переводчик Александр Шабрин когда-то переводил «Краткую историю семи убийств» Марлона Джеймса и уже там позволял себе всякие перевольности. Но, конечно не так, как он распоясался с Куанг, приписывая тексту несуществующие в оригинале прибаутки, понятные только дедам. Не по-пацански, конечно, Вячеслав Бакулин перевел все стрелки на литературного редактора, когда обещал, что всё теперь перередактируют и переиздадут. Что признали плохость перевода, хорошо. Фигово, что ошибка для новиковского холдинга системная, и они не признают, что проебались примерно все, но особенно проектный менеджмент которого нет, когда решали, что книжку про нервную миллениалку должен переводить вертевший вошь на аркане мужик. И даже редакторку-миллениалку книжке не дали. Уверена, что любая тридцатилетняя девчонка, прочитай она 10 тестовых страниц перевода, взорала бы моментально просто от лексики. Не фашистский элемент, а нацик. Да, вот так говорят ртом, нацик и всё. Короче, даешь текстам 27-летних писательниц близких по возрасту и лексике переводчиков или хотя бы редакторов.

Все остальные новости про завершившийся вчера в Москве четырехдневный non/fictioN сыпались не сами по себе, но вот что хочу отметить:

— на стенде Дома Историй закончился весь «Лес» Светланы Тюльбашевой с довозом, пишет издательство;

— на стенде Эксмо закончились все «Кадавры» Поляринова с довозом, пишет Лешина агентка со ссылкой на редакцию;

— сборник «Скоро Москва» Анны Шипиловой на первом месте в топе продаж Альпины.Проза на ярмарке, сообщает главред Татьяна Соловьева;

— появились доказательства, что книгу Элисон Маклауд «Нежность» действительно издали;

— закрывающее мероприятие ярмарки про депрессию по словам моих одноклубников оказалось, неожиданно, унылым.

Спасибо всем, кто вёл репортажи и оперативно делился впечатлениями! Спасибо всем, кто продавал книжки и вёл мероприятия, и дальше по цепочке спасибо всем-всем-всем, что у нас есть что и после чего обсуждать!

Нигде не нашла инфы про мероприятие Азбуки в воскресенье, которое про то, что литературные премии в России не популярны. Кто-нибудь был на нем? Расскажите, пожалуйста, мне по работе очень надо))

​В книжном клубе месяц мужского автофикшена, ну почти. Так или иначе в апреле мы выбрали «Ничто, кроме сердца» — дебютную книгу журналиста и подкастера (Blitz and Chips, Жуть, др.) Гриши Пророкова. Вышла в издательстве Папье-маше. Ее герой уезжает из Москвы после начала мобилизации, оседает в Тбилиси и описывает свою жизнь в этом временном хабе, где многим уехавшим после начала войны пришлось переосмыслить такие важные штуки как дом, дружба, любовь и будущее.

«Ничто, кроме сердца» можно читать как эмигрантский дневник одного лета, в котором смешались одинокие городские маршруты и дружеские посиделки в гостях, ночной бар-хоппинг по дешевым заведениям и поездки толпой по Грузии. А можно как большое эссе об асексуальности, в котором автор исследует свое отличное от гетеронормативного восприятие любви, для чего обращается к квир-оптике, культуре и даже Библии.

Тело помнило запахи, звуки, тактильные ощущения из Москвы и Кротово. Оно чувствовало подвох. Летом не должно быть настолько жарко. Под ногами не должно быть так гористо. Цикады слишком громкие. Свет не тот. Мы не там, где обычно.

Мне понравилось, как Пророков перемешивает личное с историями других людей, детские воспоминания с наблюдением за настоящим, как тоска по Москве перекликается с новой большой любовью к Тбилиси. Ему очень точно удалось передать мерцающую стабильность здешней жизни, которая настигает каждый раз, когда сидишь в теплой компании или покупаешь кофе у знакомого бариста, и исчезает, едва допиваешь, едва выходишь за порог дома новых друзей. Пророков торопился населить свой текст множеством реальных мест и персонажей, запечатлеть все оттенки испытываемых чувств, и оказался прав в своей спешке — к моменту, когда книга вышла, большинства людей уже там не было, даже какие-то бары успели сменить адрес. Что уж говорить о чувствах.

Это был стыдный голод одиночества. Голод от мысли, что что-то случится и больше рядом со мной не будет людей.

Хотя «Ничто, кроме сердца» на 100% проза, герой у Пророкова получился максимально лирический. Он весь как будто выкручен на эмоциональный максимум и вывернут наизнанку. Он ежедневно чувствует слишком много, из-за чего есть искушение обесценить все его чувства, наречь инфантильным, фыркнуть «да у тебя даже никто не умер». Но мне делать всего этого не захотелось. Мне, скорее, было приятно снова встретить уязвимого парня, который признается, что не понимает, что чувствует и почему, и как с этим жить и не быть одиноким. Не раз думала, что если бы герой из «Года порно» Мамаева-Найлза уехал из России, это могло бы быть продолжением его истории.

Перед всеми нами стоял так себе выбор: между домом, который стал призраком и был очернен войной, страной, где ты счастлив, но это временно, ведь ты здесь в гостях, и другой страной, где тебя вообще не ждут, — но где хотя бы есть надежда заземлиться.

Проза Пророкова, определенно, произрастает из коллективной травмы поколения обманчивой стабильности. Это история хорошо образованных молодых людей, которых одновременно страшит и не страшит проклятье, сказанное на дорожку «да кому ты там нужен?». Никому. Кому-то. Себе… Поколения, которое не торопилось взрослеть, но состарилось всего за один год. Эти седеющие люди в кедах без внятного будущего, получается, мы.

Любопытно, как книжка Гриши Пророкова отзовется у вас, потому что я замечаю некоторый тбилисский синдром — нескольким хорошо начитанным людям, живущим сейчас в Тбилиси, книжка вот прямо очень понравилась, а нескольким не менее начитанным людям не из Тбилиси нет. Причем, не просто нет, а максимально нет и еще немного «пройтись по внешности». Выражение подцепила у Сальникова, оно означает критику с переходом на личность автора. Короче, мне очень интересно и дальше продолжать исследование, поэтому советую прочитать.

Получается, была на последней ЛитераТуле, поэтому, читая сегодня про суд над его организаторкой Ирой Рочевой, испытываю много разных чувств. Я хорошо помню, как в 2021-м ЛитераТулу отменили из-за некрасивых доносов, как беспрецедентно это тогда выглядело, и как «обыкновенно» это сейчас. Тем не менее, мне очень хочется, чтобы вы, прочитав этот пост, вычитали в нем не еще одну историю про несправедливость и беспредел, а историю одной из нас — девчонки, много лет делающей в России культуру вопреки всему, и оставшейся после этого еще и должной. Короче, вот тут история Иры Рочевой, и я прошу вас ей помочь (Upd. Необходимая сумма собрана, сбор закрыт. Спасибо всем большое за неравнодушие) А вот тут, если не были сами на ЛитераТуле, можно посмотреть, какой это был масштаб крутости — разве ж могла я тогда знать, что больше этого феста не будет💔

Помню, как Максим очень долго сомневался, заводить ли ему телеграм-канал. Мы созванивались, разговаривали про блогерство, про то, сколько сил оно требует и когда начинает приносить плоды. Не то, чтобы Максима особенно интересовали плоды. Главный вопрос всегда про то, хватит ли у тебя жизни на это всё: основную работу, вспомогательные работы, чтение, письмо, дружбу, любовь, семью и теперь еще и блог. Большинство близких мне людей живут в таком вот максимальном вытяжении, практически на шпагате. Это очень затратная штука. И потому я каждый раз говорю своему другу, чтобы он себя берёг.

Вчера, получив Мегадайджест новинок апреля, я в очередной раз подумала, что никто из нас даже не догадывается о своем пределе прочности, пока не пройдет очередной рубеж. Вот не было ничего, а теперь есть один из лучших книжных телеграмов, есть названное в честь любимого книжного шкафа медиа Билли, есть первый книжный рэнкинг бестселлеров независимых книжных магазинов, а теперь вот первый Мегадайджест, с которым каждый книгопотребитель может свериться. И все это придумал трудолюбивый мальчишка с большим сердцем.

Знаете, я почти никого не люблю и почти никем не восхищаюсь, за редким исключением людей с неподдающимся пониманию пределом прочности, сбалансированным скромностью и человеколюбием. Я таких знаю раз, два… Короче, хотела сделать подборку любимых каналов в честь трехтысячного рубежа — получается, сделала.