tgoop.com/knigagid/166
Last Update:
«Пловцы» Джули Оцуки удивительны в своей простоте. Взять вот хотя бы главу, которая называется Diem Perdidi (И день потерян, лат.). Поначалу кажется, что авторка просто перечисляет в третьем лице, что помнит, а чего не помнит главная героиня. Страницу за страницей ты читаешь про какие-то разрозненные факты, бытовые и биографические, пока в один момент не понимаешь, что этот мнемонический пазл сложился, и перед тобой история человеческой жизни.
Главная героиня Элис страдает от деменции. Впервые мы видим ее, накручивающей круги на дорожке бассейна, среди других пловцов. В такой перспективе Элис самая обыкновенная пожилая американка. Но когда приходит беда, и по дну бассейна расползается трещина неизвестной природы, вызывающая тревогу и даже пугающая, мы внезапно кое-что понимаем про Элис: «Элис забывает о трещине, как только выходит из воды, и если кто-то упоминает о ней в раздевалке, она смотрит на него как на сумасшедшего». Дар и проклятье забвения.
Оцука неспроста начинает повествование от лица некого коллективного я, представляющего собой хор голосов пловцов. Первые две главы — про плавательную рутину и трещину — своего рода метафора обыденности жизни и трагедии, однажды приходящей в нее независимо от того, насколько хороший ты пловец и на какой из дорожек (быстрой, средней, медленной) плаваешь. С отрешенностью и достоверностью репортера Оцука описывает постепенно нарастающую тревогу, отрицание, торг (бассейн не закроют, «Если я проплыву шестьдесят четыре дорожки меньше, чем за двадцать восемь минут»), гнев, магическое и рациональное мышление, коллективное сознательное («Может быть, нам нужно что-то сделать? […] Похлопать в ладоши? Потопать ногами? Зажечь свечи? Подписать петицию?») и бессознательное («Лучше бы я никогда не учился плавать»). В результате получается такая микро-модель реального мира на грани неизбежной катастрофы, и именно в этот момент фигура Элис становится более заметной.
Чем дальше к финалу, тем ближе мы смотрим на главную героиню и тем отчетливее слышен голос рассказчика. Теперь это уже не репортаж о трагедии, хотя это все еще трагическая история, в которой мать теряет память и отправляется в специальное заведение, отец остаётся один, а дочь пытается осмыслить, была ли она хорошей дочерью (ей кажется, что не была) и сделала ли она для матери все, что могла бы (ей кажется, что не сделала).
«Пловцы» — роман уникальный по своей форме. Через смену оптик и распадающийся на отдельные предложения и собирающийся в действительно большие смыслы нарратив Оцука рассказывает историю об исчезновении — столь точную, что ты буквально ощущаешь это состояние, глядя на буквы на бумаге. При этом делает это столь мастерски, что эмоциональная реакция (страдание) не наваливается на тебя всей тяжестью, всем неподъемным грузом сопереживания и страха: страха оказаться на месте матери, страха оказаться на месте дочери. Текст лишь крепко приковывает твой взгляд к линии на дне бассейна, а потом выталкивает наружу — и ты плывешь/живешь дальше.
Издательство @Livebooks
Перевод с английского Евгении Макаровой
BY Книжная активистка
Share with your friend now:
tgoop.com/knigagid/166