Скучали по Петру?

НАПРИМЕР

Например, эта рыба, и вся ее чешуя,
Собранная, будто доспехи, из меньших рыб,
То есть чешуйка каждая тоже рыба, и вся ее чешуя…
Так не бывает, и раз это вижу я,
То нельзя исключать, что я, возможно, погиб.
Или – тоже похоже на правду – пришел в кино.
Мертвецов пускают в кино, когда они в отпуске.
Добела подземное небо раскалено.
На билете вместо печати копыта оттиски.

Пляшут пылинки в луче проектора.
Небо подземное раскалено добела.
И кино про меня, но я знать не хочу ничего про этого
Человека, который я, про его дела.

Жизнь чужая – тоска, своя – тем паче тоска.
Ну, спускался в метро, поднимался в город, скакал по лужам.
Перебрать разве то, что он прятал, что в карманах таскал.
Предположим:

Например, это время, когда вечера переходят на шепот, чтобы
Пешеход случайный их подслушать не смог.
Например, река. За рекой растут небоскребы,
Будто ряд поставленных набок бетонных строк.

Обитатели самого верхнего этажа
Облака привыкли видеть с изнанки,
Там, наверное, вход на небо. Они, наверное, сторожа.
Подают, наверное, знаки, но как прочитать их знаки.

Например, перрон, на часах всегда без пяти.
Дева невидимая прозревает грядущее,
Сообщает, когда уйдет твой поезд, куда, с какого пути.
Например, фонари. Купе. Непременно душное.

Фонари за поездом будут гнаться,
А потом отстанут, станет черным-черно.
Ночь – она как шахта, и не разобраться без рудознатца,
Я погиб или просто пошел в кино.

Кстати, люди петербургские, добрые и умеренно добрые.
Завтра в «Порядке слов» (Фонтанка, 15) читаю стихи.
Начало в 19 30.
Приходите, увидимся, регистрация по ссылке.
https://poryadok-slov-event.timepad.ru/event/3197353/

Спасибо, друзья. Почему-то нервничал вчера, но рад был вас видеть. https://telesco.pe/so_slowly/3287

Должен отдать долг. Вчера на встрече спросили про поэтов... не любимых, не "повлиявших", а... слово было, кажется, "духоподъемных", неожиданно правильное.
Я перечислил - довольно обычный набор, никаких откровений. И тут из зала спросили:
- А Емелин?
Ну, конечно, Емелин. Сказал что-то про красоту и сложность его текстов, но сейчас вот понял, что сказал мало.
Тут у меня свое. Я, конечно, в школе и в университете писал стихи. Слава Богу, все потерялось: это были, естественно, стихи плохие и слабые.
Потом бросил, забыл, что зачем-то хотел их писать, а потом наткнулся в сети на тексты какого-то Емелина.
Зацепило, увидел, что он где-то читает, пошел.
Окраина, полуподвал, какая-то революционная, предположительно, молодежь, мне, скорее, неприятная. Но это все не имеет никакого значения.
Потому что человек на сцене не читает стихи. Он и есть стихи. Блуждающий жидкий огонь и даже немного страшно: вдруг загоримся.
Я и загорелся. Это не про "учительство" - у нас разные дороги, но именно тогда я понял, что мне надо писать стихи.
Связался с плохими мальчишками и покатился, и теперь, если спросить меня всерьез: - Ты кто?
Отвечу, пожалуй: я человек, которому иногда почему-то надо писать стихи. Остальное уже не так важно.

Ты права, мама: не пить, конечно, лучше. Но иногда находит такая тоска, что от нее пьешь.

письмо матери, 30.01.1908, 27 лет

Очередной поэтический вечер (онлайн) в помощь фонду Ad Vita, на этот раз читать будет Михаил Айзенберг. 5 февраля, в 19 00.
По ссылке – подробности, за небольшое пожертвование можно получить приглашение.
https://event.advita.ru/lect-45

Приехали вчера на Московский вокзал, нашли нужный «Сапсан» и нужный вагон… Я протянул прекрасной проводнице паспорт, она нажала кнопки на волшебном своем приборе, посмотрела в экран и сообщила:
- Вас нет.
Мне, кстати, тоже иногда что-то такое кажется, но я решил поспорить для порядка. Проверили еще раз. Меня нет. Добрый спутник мой, Андрей (брадатый, мудрый, но не дефолтный – много Дронов в отечестве и мало бритв) тоже попытался проникнуть в вагон.
- И вас нет, - обрадовала меня проводница. Ну, это ведь было бы совсем уж обидно, если бы его пустили в поезд без меня.
Я нашел в телефоне скан билета.
- Может, - спросил у брадатого спутника (он у нас за покупку билетов отвечал) – ты неправильно вбил паспортные данные?
- Да нет, - утешила изучившая документ красавица. – Данные правильные. Просто вы купили билеты на 30 марта.
Оный Дрон, представляете себе, заполняя форму, в качестве даты отъезда указал день моего рождения. Возможно, это даже любовь, но в поезд нас все-таки не пустили.
Впрочем, выбрались. Дефолтный бородач ликует теперь – обычно я его корю за несобранность и наплевательское отношение к жизни, а есть, оказывается, и покруче в этом плане люди.
Я же думаю, что тут магия имени. Все мои знакомые Дроны такие – слегка с чудинкой.

Добрый день, друзья. Особый день. Пятница. В связи с чем нужно вам повнимательнее присмотреться к этой картинке.

Замечательная картинка. Иллюстрация к повести Сельмы Лагерлеф о путешествии Нильса с
дикими гусями, работа Эрика Булатова и Олега Васильева. Видите, в руке у героя – бумажка, а на
бумажке надпись?

Не видите… Понимаем, это жадность и нежелание помочь ближнему застят вам глаза. Ну так мы
поможем разобрать эту надпись. Вот что там написано:

Прохожий!
На твоем пути
Смиренно я стою.
Монету в кружку опусти –
И будешь ты в раю!

Дело пишут, да еще и сам герой похож на Громова А.А., брадатого и мудрого редактора канала
«Север». Хотя слово «Деревянный», конечно, смущает. Наш-то не деревянный, ему есть надо. А также
разлагаться и деградировать, это все занятия недешевые.

На самом деле, разумеется, вы нам ничего не должны, не хотите помогать – так что ж, все равно
спасибо, что заглядываете, мы любому гостю рады. Даже и скаредному. Но если хотите – номера
карт ниже.

Сбербанк: 5469 3800 7744 0823
Банк “Точка”: 2204 4502 4047 5324

🪦 Московские могильщики будут следить за порядком на кладбищах на электросамокатах

Для сотрудников столичных кладбищ уже закупили электросамокаты на 2 млн рублей.

Москва сейчас. Подписаться

Мама на днях растрогала.
- Так бы я, - говорит, - хотела, сынок, вживую посмотреть, как ты людям стихи читаешь. Хоть бы одним глазком. Шапку-невидимку какую-нибудь надела бы, прилетела, и…
Ей, я так думаю, представляется что-то вроде светского раута – мундиры, кринолины, и сынок ее, смуглый, легкий, кудрявый, ошеломляет камергеров и княгинь.
Мы-то знаем, какие там кринолины, конечно, а все равно захотелось старушку порадовать.
Вот, например, 16-го февраля (это воскресенье) буду читать в «Бобрах и утках». Привезти ее на такси в Москву – вообще не проблема, но там подвал, она просто не сможет спуститься.
- Можем, - говорю, - с парнями на руках тебя занести и потом вынести.
- Ну нет уж, - отвечает, - это срамота какая-то, так я не хочу.
Ладно, может, повезет, доведется еще почитать в заведении без крутых лестниц.
Ну и, кстати, да, запишите в блокнотики – 16 февраля, 19 00, «Бобры и утки» (Пятницкая, 56). Приходите, буду рад видеть.
Регистрация, пишут, нужна.
https://www.tgoop.com/bobryiutki/259

В Москве опять новый год, на этот раз – китайский, на бульварах праздник без конца, фонарики, драконы, плюшевые панды в стеклянных павильонах. Шел мимо, задумался: получается, прошлый год еще раз кончился. Задумался и кое-что про него вспомнил.
Первое марта, например, полицейские тормознули толпу, на этот раз – совсем уже перед кладбищем. Вокруг дома, люди растекаются по дворам, а ко мне подходит невысокий и бойкий дедок. Бейсболка, куртка, чуть ли не шлепанцы. Местный. Вышел, видимо, разобраться, что тут такое творится.
Спрашивает, отвечаю – коротко, кротко, вежливо.
- Сдох? – с нескрываемой радостью уточняет дедок.
И я вижу, очень ясно вижу все, что будет дальше. Левая снизу вверх в подбородок, в точку. Правая – ну правая уже куда придется, он ведь падать будет. Господа полицейские – их вокруг в достатке – валят меня на снег, пакуют, снег нечистый, затоптанный…
Пожилых людей бить нельзя, да и вообще никаких людей бить нельзя, я на самом деле давно уже так думаю, но…
- Извините пожалуйста, но я не хочу с вами разговаривать, - говорю я.
Он начинает хорохориться, чуть ли даже не подпрыгивает, выпячивая петушиную грудку:
- А я хочу! Я вот хочу!
И тут по счастью в беседу включается мой добрый друг. Он знает меня много лет и чувствует, наверное, к чему разговор клонится (левая снизу вверх в подбородок и так далее).
- Понимаете, диалог – это такая коммуникативная ситуация, для успешной реализации которой необходимо желание обеих сторон.
Озадаченный старичок отступает к подъезду.
Или декабрь, например, аэропорт, курилка, мальчишка совсем еще – лет двадцать пять, не больше. Камуфляж, вместо правой руки – короткий обрубок. Левой достает из кармана пачку, зубами – сигарету из пачки. И застывает. Не понимает, как достать зажигалку, не отработал до автоматизма навык, недавно это все с ним, наверное.
Ему протягивают зажигалку, и еще, и еще, я тоже лезу в карман, ищу, вспоминаю, что много лет уже курю электронную дрянь и нет у меня зажигалки.
Но он мотает головой, улыбается, словно бы извиняется, - вспомнил, как это теперь делается. Пачку сует под мышку, обрубком своим прижимает к телу, освободившейся рукой достает зажигалку, закуривает.
Можно было бы просто пачку спрятать в карман, но, значит, так вот ему удобнее.
Две картинки, год между ними.

И к предыдущему - панды, кажется, довольно инфернальные. Или это в глазах смотрящего. Ну, наверное. Детям нравится, и слава Богу.

Провалился в дневники Виктора Клемперера. Два огромных тома, полторы тысячи страниц. Читал давно – в 1998 она вышла у нас? – его книгу «LTI. Язык Третьего Рейха» и очень впечатлился. Даже, пожалуй, оглядывался на нее всегда, пытаясь через языковую реальность выйти к политической. А теперь вот и большую часть дневников издали. «Свидетельствую до конца», «Кучково поле», перевод Т.Ф. Датченко.
Филолог. Еврей. Чудом пережил Гитлера. Помогли сначала статус ветерана Первой Мировой, затем – верная жена, чистокровная арийка, которая отказалась разводиться, хотя на нее, конечно, давили со страшной силой. И наконец – бомбардировка Дрездена, превратившая выживших жителей в толпу перепуганных беженцев без документов. Достаточно оказалось спороть с одежды желтую звезду, чтобы затеряться. А там и конец войне.
Хочу написать кое-что про него, практически уже придумал, если доделаю, выйдет в «Горьком».
Странное наблюдение: вчера запрещенная соцсеть подкинула цитату из северокорейской газеты. Выдержка – лет пять или восемь, это не важно. «Когда вышел Ким Чен Ын из кабинета в здании ЦК партии, счастливцы выразили безграничную благодарность Верховному Главнокомандующему, который, присоединяя душу великих вождей к своей сердечности, доверяет летчикам и считает их своими близкими товарищами, товарищами по оружию, и проявляет очередную глубочайшую заботу о них, и дали горячие громкие возгласы «Мансе!»
Верховный Главнокомандующий КНА пожал руки Чха Чун Сику, Чо Гым Хян, Рим Сор, Хан Гван Мину, Кан Гён Чхору, Син Дэ Сону, Ким Ён Сону, Ким Ын Хёку, Сону Хён Чжуну, Чвэ Гван Чхору, Ким Хён Уну, Ким Гван Наму, Хон Чин Гю, Чвэ Дон Чхору, Ким Чхан Хо, Чон Ён Наму, Чо Сан Ги и беседовал с ними».
Стихи практически, и особенно удалась безвестному автору вторая строфа. Но я не об этом.
Кинул кусок первого абзаца в другую соцсеть, заблокированную, но не запрещенную, в ту, где хозяином – зигующий предприниматель. И люди начали шерить как свежее. И я их понимаю. В устоявшейся диктатуре времени не существует. Просто категория эта упразднена. Все что происходит – победы, одоления, свершения, всенародное единение, мудрые речи вождя, - от времени не зависит. Это может произойти в любой момент. Вчера, завтра, через год. Разницы нет.
Вот в становящейся диктатуре время есть, и это очень хорошо видно по довоенным дневникам Клемперера. Каждое событие – очередной карательный закон, «ночь длинных ножей» и тп. – определяет будущее, меняет его. А фоном – интеллигентские разговоры за кофе: это никто не поддерживает, это не может продолжаться долго, все вот-вот рухнет. Надо только выучиться ждать.
Кстати, Клемперер-то дождался ведь. А вот в подстрочных примечаниях после имен многих его собеседников даты смерти – 1942, 43, 44. И названия лагерей смерти.
Смешной эпизод. К филологу на улице подходит случайный знакомый, тоже ветеран, встречавший его на фронте в 1915-м. Филолог косится на значок со свастикой на лацкане знакомого. Тот оправдывается: «Это же вроде гигиенической прокладки для женщин. Неудобно, но необходимо». Ага, думает ошарашенный русский читатель, значит, были у них в 1933-м гигиенические прокладки. Вот как.
В устоявшуюся диктатуру время возвращается вместе с катастрофой. Возвращение времени и есть катастрофа.
Кстати, много в последние годы издали книжек о послевоенной Германии (о послевоенных Германиях). Если интересно – особенно рекомендую «Волчье время» Йенера и «Землю, одержимую демонами» Моники Блэк.

Тут может возникнуть вопрос: как вдового рукоположили? Ну, ощущалась, скажем мягко, нехватка кадров, приходилось принимать нетривиальные решения. А вообще – железные люди, не нам чета. Я много биографий новомучеников изучил за последние годы, и не перестаю вздрагивать, читая.
https://www.tgoop.com/rs_sever/2650