Ivan Davydov

Провалился в дневники Виктора Клемперера. Два огромных тома, полторы тысячи страниц. Читал давно – в 1998 она вышла у нас? – его книгу «LTI. Язык Третьего Рейха» и очень впечатлился. Даже, пожалуй, оглядывался на нее всегда, пытаясь через языковую реальность выйти к политической. А теперь вот и большую часть дневников издали. «Свидетельствую до конца», «Кучково поле», перевод Т.Ф. Датченко.
Филолог. Еврей. Чудом пережил Гитлера. Помогли сначала статус ветерана Первой Мировой, затем – верная жена, чистокровная арийка, которая отказалась разводиться, хотя на нее, конечно, давили со страшной силой. И наконец – бомбардировка Дрездена, превратившая выживших жителей в толпу перепуганных беженцев без документов. Достаточно оказалось спороть с одежды желтую звезду, чтобы затеряться. А там и конец войне.
Хочу написать кое-что про него, практически уже придумал, если доделаю, выйдет в «Горьком».
Странное наблюдение: вчера запрещенная соцсеть подкинула цитату из северокорейской газеты. Выдержка – лет пять или восемь, это не важно. «Когда вышел Ким Чен Ын из кабинета в здании ЦК партии, счастливцы выразили безграничную благодарность Верховному Главнокомандующему, который, присоединяя душу великих вождей к своей сердечности, доверяет летчикам и считает их своими близкими товарищами, товарищами по оружию, и проявляет очередную глубочайшую заботу о них, и дали горячие громкие возгласы «Мансе!»
Верховный Главнокомандующий КНА пожал руки Чха Чун Сику, Чо Гым Хян, Рим Сор, Хан Гван Мину, Кан Гён Чхору, Син Дэ Сону, Ким Ён Сону, Ким Ын Хёку, Сону Хён Чжуну, Чвэ Гван Чхору, Ким Хён Уну, Ким Гван Наму, Хон Чин Гю, Чвэ Дон Чхору, Ким Чхан Хо, Чон Ён Наму, Чо Сан Ги и беседовал с ними».
Стихи практически, и особенно удалась безвестному автору вторая строфа. Но я не об этом.
Кинул кусок первого абзаца в другую соцсеть, заблокированную, но не запрещенную, в ту, где хозяином – зигующий предприниматель. И люди начали шерить как свежее. И я их понимаю. В устоявшейся диктатуре времени не существует. Просто категория эта упразднена. Все что происходит – победы, одоления, свершения, всенародное единение, мудрые речи вождя, - от времени не зависит. Это может произойти в любой момент. Вчера, завтра, через год. Разницы нет.
Вот в становящейся диктатуре время есть, и это очень хорошо видно по довоенным дневникам Клемперера. Каждое событие – очередной карательный закон, «ночь длинных ножей» и тп. – определяет будущее, меняет его. А фоном – интеллигентские разговоры за кофе: это никто не поддерживает, это не может продолжаться долго, все вот-вот рухнет. Надо только выучиться ждать.
Кстати, Клемперер-то дождался ведь. А вот в подстрочных примечаниях после имен многих его собеседников даты смерти – 1942, 43, 44. И названия лагерей смерти.
Смешной эпизод. К филологу на улице подходит случайный знакомый, тоже ветеран, встречавший его на фронте в 1915-м. Филолог косится на значок со свастикой на лацкане знакомого. Тот оправдывается: «Это же вроде гигиенической прокладки для женщин. Неудобно, но необходимо». Ага, думает ошарашенный русский читатель, значит, были у них в 1933-м гигиенические прокладки. Вот как.
В устоявшуюся диктатуру время возвращается вместе с катастрофой. Возвращение времени и есть катастрофа.
Кстати, много в последние годы издали книжек о послевоенной Германии (о послевоенных Германиях). Если интересно – особенно рекомендую «Волчье время» Йенера и «Землю, одержимую демонами» Моники Блэк.

👍204💔70❤35🔥6😢4🤡1🥴1

www.tgoop.com/ivanfdavydov/2589

4.95K viewsedited  Feb 4 at 13:39

Провалился в дневники Виктора Клемперера. Два огромных тома, полторы тысячи страниц. Читал давно – в 1998 она вышла у нас? – его книгу «LTI. Язык Третьего Рейха» и очень впечатлился. Даже, пожалуй, оглядывался на нее всегда, пытаясь через языковую реальность выйти к политической. А теперь вот и большую часть дневников издали. «Свидетельствую до конца», «Кучково поле», перевод Т.Ф. Датченко.
Филолог. Еврей. Чудом пережил Гитлера. Помогли сначала статус ветерана Первой Мировой, затем – верная жена, чистокровная арийка, которая отказалась разводиться, хотя на нее, конечно, давили со страшной силой. И наконец – бомбардировка Дрездена, превратившая выживших жителей в толпу перепуганных беженцев без документов. Достаточно оказалось спороть с одежды желтую звезду, чтобы затеряться. А там и конец войне.
Хочу написать кое-что про него, практически уже придумал, если доделаю, выйдет в «Горьком».
Странное наблюдение: вчера запрещенная соцсеть подкинула цитату из северокорейской газеты. Выдержка – лет пять или восемь, это не важно. «Когда вышел Ким Чен Ын из кабинета в здании ЦК партии, счастливцы выразили безграничную благодарность Верховному Главнокомандующему, который, присоединяя душу великих вождей к своей сердечности, доверяет летчикам и считает их своими близкими товарищами, товарищами по оружию, и проявляет очередную глубочайшую заботу о них, и дали горячие громкие возгласы «Мансе!»
Верховный Главнокомандующий КНА пожал руки Чха Чун Сику, Чо Гым Хян, Рим Сор, Хан Гван Мину, Кан Гён Чхору, Син Дэ Сону, Ким Ён Сону, Ким Ын Хёку, Сону Хён Чжуну, Чвэ Гван Чхору, Ким Хён Уну, Ким Гван Наму, Хон Чин Гю, Чвэ Дон Чхору, Ким Чхан Хо, Чон Ён Наму, Чо Сан Ги и беседовал с ними».
Стихи практически, и особенно удалась безвестному автору вторая строфа. Но я не об этом.
Кинул кусок первого абзаца в другую соцсеть, заблокированную, но не запрещенную, в ту, где хозяином – зигующий предприниматель. И люди начали шерить как свежее. И я их понимаю. В устоявшейся диктатуре времени не существует. Просто категория эта упразднена. Все что происходит – победы, одоления, свершения, всенародное единение, мудрые речи вождя, - от времени не зависит. Это может произойти в любой момент. Вчера, завтра, через год. Разницы нет.
Вот в становящейся диктатуре время есть, и это очень хорошо видно по довоенным дневникам Клемперера. Каждое событие – очередной карательный закон, «ночь длинных ножей» и тп. – определяет будущее, меняет его. А фоном – интеллигентские разговоры за кофе: это никто не поддерживает, это не может продолжаться долго, все вот-вот рухнет. Надо только выучиться ждать.
Кстати, Клемперер-то дождался ведь. А вот в подстрочных примечаниях после имен многих его собеседников даты смерти – 1942, 43, 44. И названия лагерей смерти.
Смешной эпизод. К филологу на улице подходит случайный знакомый, тоже ветеран, встречавший его на фронте в 1915-м. Филолог косится на значок со свастикой на лацкане знакомого. Тот оправдывается: «Это же вроде гигиенической прокладки для женщин. Неудобно, но необходимо». Ага, думает ошарашенный русский читатель, значит, были у них в 1933-м гигиенические прокладки. Вот как.
В устоявшуюся диктатуру время возвращается вместе с катастрофой. Возвращение времени и есть катастрофа.
Кстати, много в последние годы издали книжек о послевоенной Германии (о послевоенных Германиях). Если интересно – особенно рекомендую «Волчье время» Йенера и «Землю, одержимую демонами» Моники Блэк.

BY Ivan Davydov