Forwarded from Север
Радовать глаз: богатыри, сказки и святые.
А вот и новая "большая" Афиша Севера. Читайте, идите и смотрите.
https://teletype.in/@r-sever/l3RO56G-Fwz
А вот и новая "большая" Афиша Севера. Читайте, идите и смотрите.
https://teletype.in/@r-sever/l3RO56G-Fwz
Teletype
Радовать глаз: богатыри, сказки и святые
А они все открывают и открывают новые выставки, и все почти хочется увидеть, а когда? Ну, надо как-то выкручиваться, наверное.
Никак не соберусь с силами, чтобы написать для «Севера» отчет о походе.
На этот раз все было грустно – многовато видели развалин. Гибнущая красота, погибшая красота, пустые деревни.
Ну вот, для разгона – один эпизод.
Стояли в селе Великом, любовались тамошним знаменитым Кремлем (на самом деле это две церкви рядом, раньше была еще стена, но больше нет стены). Честно сказать, любоваться лучше издалека: очень это красиво издалека. Если близко подойти, видишь, что все это в чудовищном состоянии. Но мы, конечно, подошли.
Итак, кремлевские церкви, мы, далее – пруд и сквер на берегу пруда. Скамейки, несколько чахлых кустов и гордая надпись на камне, сообщающая, что сквер разбит в честь столетия санитарной службы. И Валера.
Не в обиду разнообразным и прекрасным Валериям, которых знаю и которых не знаю, есть такой особый разряд людей, которых я называю Валерами. Как-то идет им это имя. Бывают веселые Валеры и грустные Валеры. Веселые опаснее. Но к нам из сквера, разбитого в честь столетия санитарной службы, двинулся грустный Валера.
Человек без возраста, потерпевший полное поражение в затяжной схватке с алкоголем. Изможденный, обшарпанный, одетый соответственно.
Валера подошел к Громову А.А., мудрому бородачу. Бородач в это время на смартфон фотографировал храмы.
- Извините, - дрожащим голосом сказал Валера, - извините, пожалуйста. Вы мне не дадите телефон позвонить?
Словно бы само отчаяние заговорило с нами: ясно ведь было, что некуда ему звонить. Что он надеется ухватить эту загадочную, предположительно, дорогую штуку и броситься с ней бежать. И ясно было – ему тоже – что ничего не получится. Что даже если вдруг дадут телефон позвонить, то какие уж тут бега, когда он едва двигается? Догонят, отнимут, возможно, поколотят.
(Мы бы не стали, но я уверен, что именно таким рисовался Валере финал отчаянной авантюры.)
Мудрый бородач поступил мудро. Просто сказал: «Нет». Валера, понурив голову, отступил в сквер и лег спать на лавочку.
И подумал я, что Русь – это полуразгромленное село, по
которому бродит бухой Валера.
На этот раз все было грустно – многовато видели развалин. Гибнущая красота, погибшая красота, пустые деревни.
Ну вот, для разгона – один эпизод.
Стояли в селе Великом, любовались тамошним знаменитым Кремлем (на самом деле это две церкви рядом, раньше была еще стена, но больше нет стены). Честно сказать, любоваться лучше издалека: очень это красиво издалека. Если близко подойти, видишь, что все это в чудовищном состоянии. Но мы, конечно, подошли.
Итак, кремлевские церкви, мы, далее – пруд и сквер на берегу пруда. Скамейки, несколько чахлых кустов и гордая надпись на камне, сообщающая, что сквер разбит в честь столетия санитарной службы. И Валера.
Не в обиду разнообразным и прекрасным Валериям, которых знаю и которых не знаю, есть такой особый разряд людей, которых я называю Валерами. Как-то идет им это имя. Бывают веселые Валеры и грустные Валеры. Веселые опаснее. Но к нам из сквера, разбитого в честь столетия санитарной службы, двинулся грустный Валера.
Человек без возраста, потерпевший полное поражение в затяжной схватке с алкоголем. Изможденный, обшарпанный, одетый соответственно.
Валера подошел к Громову А.А., мудрому бородачу. Бородач в это время на смартфон фотографировал храмы.
- Извините, - дрожащим голосом сказал Валера, - извините, пожалуйста. Вы мне не дадите телефон позвонить?
Словно бы само отчаяние заговорило с нами: ясно ведь было, что некуда ему звонить. Что он надеется ухватить эту загадочную, предположительно, дорогую штуку и броситься с ней бежать. И ясно было – ему тоже – что ничего не получится. Что даже если вдруг дадут телефон позвонить, то какие уж тут бега, когда он едва двигается? Догонят, отнимут, возможно, поколотят.
(Мы бы не стали, но я уверен, что именно таким рисовался Валере финал отчаянной авантюры.)
Мудрый бородач поступил мудро. Просто сказал: «Нет». Валера, понурив голову, отступил в сквер и лег спать на лавочку.
И подумал я, что Русь – это полуразгромленное село, по
которому бродит бухой Валера.
Forwarded from Север
Пятница, друзья. В связи с чем хотим вам сообщить, заботясь о расширении эрудиции вашей, что в 1912 году Товарищество скоропечатни А. А. Левенсон выпустило книгу «Русские пословицы и поговорки. Собрание Н. Трапицына». Проиллюстрировал издание великий Васнецов, и была там среди прочего приведена следующая пословица. Или даже поговорка:
«Просящему не запирай дверей, при голоде и сам попросишь сухарей у добреньких людей».
Честно говоря, сомневаемся, что это народное творчество. Как-то одновременно и книжно, и неуклюже выглядит пословица. Или поговорка. Подозреваем, ушлый Трапицын текст собственного сочинения впарил незадачливому Левенсону, выдав за фольклор. Но смысл-то у фразы верный!
Кстати, для людей, догадливостью не отличающихся, издатели снабдили поговорки комментариями. Здесь, например, такой:
«Пословица дает практический совет не отказывать просящему, не захлопывать перед ним дверей. Подавать милостыню – долг христианина. Но помимо этого соображения, это надо делать даже из чувства самосохранения. Почем знать? – придет голод, так, может быть, и самому придется обратиться к добрым людям с просьбой дать хотя бы кусок черствого хлеба».
Мы, впрочем, в наших читателей верим. Верим, что вы у нас догадливые, и смекнули уже: номера карт ниже.
Сбербанк:
"Т" Банк
На картинке: Часть первая — накормить голодного — из полиптиха «Семь дел милосердия», написанного по заказу богадельни Святого Духа в Алкмаре в 1504 году. Автор не установлен, поэтому его принято называть Мастером из Алкмара.
«Просящему не запирай дверей, при голоде и сам попросишь сухарей у добреньких людей».
Честно говоря, сомневаемся, что это народное творчество. Как-то одновременно и книжно, и неуклюже выглядит пословица. Или поговорка. Подозреваем, ушлый Трапицын текст собственного сочинения впарил незадачливому Левенсону, выдав за фольклор. Но смысл-то у фразы верный!
Кстати, для людей, догадливостью не отличающихся, издатели снабдили поговорки комментариями. Здесь, например, такой:
«Пословица дает практический совет не отказывать просящему, не захлопывать перед ним дверей. Подавать милостыню – долг христианина. Но помимо этого соображения, это надо делать даже из чувства самосохранения. Почем знать? – придет голод, так, может быть, и самому придется обратиться к добрым людям с просьбой дать хотя бы кусок черствого хлеба».
Мы, впрочем, в наших читателей верим. Верим, что вы у нас догадливые, и смекнули уже: номера карт ниже.
Сбербанк:
5469 3800 7744 0823"Т" Банк
2200 7017 4594 2638На картинке: Часть первая — накормить голодного — из полиптиха «Семь дел милосердия», написанного по заказу богадельни Святого Духа в Алкмаре в 1504 году. Автор не установлен, поэтому его принято называть Мастером из Алкмара.
Forwarded from Север
Жилая гробница
В предыдущем посте мы писали о том, что возле церкви Николая Чудотворца в Столпах был похоронен Артамон Матвеев — один из самых влиятельных, ярких и последовательных русских "европейцев" XVII века, убитый во время стрелецкого бунта в Кремле на глазах у 10-летнего царя Петра I.
В начале XIX века его потомок — государственный канцлер граф Николай Петрович Румянцев (кроме всего прочего — основатель Румянцевского музея) — поставил над его могилой мавзолей-гробницу с портиком и колоннами.
Так вот, в 1930 году гробницу переделали под жилое помещение.
Сначала авиационный инженер Михаил Шелухин (кроме очень востребованной специальности он еще и герой гражданской войны — воевал с 18 лет) устроил здесь себе роскошную двухэтажную квартиру: в подвальном этаже были кухня, большая столовая, лестница вверх и "санузел", а на втором — спальня супругов и спальня их дочери.
Елена Николаевна Караулова, приемная дочь Михаила Шелухина, оставила воспоминания о том, как она жила в этом доме и как игралась с женским черепом с остатками кокошника....
А потом, когда Шелухины съехали, здесь сделали коммунальные квартиры. Чтобы увеличить жилплощадь, между колоннами поставили стену и пробили в ней окна (посмотрите на нижнюю фотографию справа)
Ну, а в 1938 году гробницу снесли вместе с церковью.
В предыдущем посте мы писали о том, что возле церкви Николая Чудотворца в Столпах был похоронен Артамон Матвеев — один из самых влиятельных, ярких и последовательных русских "европейцев" XVII века, убитый во время стрелецкого бунта в Кремле на глазах у 10-летнего царя Петра I.
В начале XIX века его потомок — государственный канцлер граф Николай Петрович Румянцев (кроме всего прочего — основатель Румянцевского музея) — поставил над его могилой мавзолей-гробницу с портиком и колоннами.
Так вот, в 1930 году гробницу переделали под жилое помещение.
Сначала авиационный инженер Михаил Шелухин (кроме очень востребованной специальности он еще и герой гражданской войны — воевал с 18 лет) устроил здесь себе роскошную двухэтажную квартиру: в подвальном этаже были кухня, большая столовая, лестница вверх и "санузел", а на втором — спальня супругов и спальня их дочери.
Елена Николаевна Караулова, приемная дочь Михаила Шелухина, оставила воспоминания о том, как она жила в этом доме и как игралась с женским черепом с остатками кокошника....
А потом, когда Шелухины съехали, здесь сделали коммунальные квартиры. Чтобы увеличить жилплощадь, между колоннами поставили стену и пробили в ней окна (посмотрите на нижнюю фотографию справа)
Ну, а в 1938 году гробницу снесли вместе с церковью.
Поговаривают, в Петербурге больше не будет Музея Людвига.
С 90-х в Мраморном дворце несколько залов занимала коллекция работ художников второй половины ХХ века. Подарок Русскому музею от немецких собирателей Ирен и Петера Людвигов.
Начиналось все с великолепного полотна Пикассо (поищу, где-то была у меня фотография), а дальше – такой краткий курс по современному искусству, без грандиозных шедевров, но вполне представительно и познавательно.
Сейчас в залах Музея Людвига – выставка «Жизнь замечательных собак». Интересная, вроде бы. Посвящена, как нетрудно догадаться, собакам. Или трудно. Кому угодно может быть посвящена такая выставка. Например, там могли бы быть забавные сценки из жизни европейских политиков, исполненные сотрудниками МИДа и депутатами ГД. Но там собаки.
И вот якобы после окончания выставки экспонаты Музея Людвига так и останутся в запасниках.
Дегенеративному искусству не место в наших выставочных залах!
В общем, вроде и понятно, а все равно грустно. Детей жалко, мы-то повидали. Надеюсь, впрочем, что это только слухи. Почему-то надеюсь.
С 90-х в Мраморном дворце несколько залов занимала коллекция работ художников второй половины ХХ века. Подарок Русскому музею от немецких собирателей Ирен и Петера Людвигов.
Начиналось все с великолепного полотна Пикассо (поищу, где-то была у меня фотография), а дальше – такой краткий курс по современному искусству, без грандиозных шедевров, но вполне представительно и познавательно.
Сейчас в залах Музея Людвига – выставка «Жизнь замечательных собак». Интересная, вроде бы. Посвящена, как нетрудно догадаться, собакам. Или трудно. Кому угодно может быть посвящена такая выставка. Например, там могли бы быть забавные сценки из жизни европейских политиков, исполненные сотрудниками МИДа и депутатами ГД. Но там собаки.
И вот якобы после окончания выставки экспонаты Музея Людвига так и останутся в запасниках.
Дегенеративному искусству не место в наших выставочных залах!
В общем, вроде и понятно, а все равно грустно. Детей жалко, мы-то повидали. Надеюсь, впрочем, что это только слухи. Почему-то надеюсь.
Forwarded from Север
(Из цикла «Записки людей, умеренно сообразительных» или «Не повторяйте наших ошибок.)
Мы, конечно, в Лавре у Сергия были неоднократно, раз даже пешком из Москвы ходили, но почему-то всегда игнорировали Ризницу Лавры – это небольшой музей на территории монастыря, рядом с Троицким собором. Думали, что там – сосуды какие-нибудь древние, а мы сосуды любим умеренно.
Так вот, мы были дураки.
Зашли-таки в Ризницу на выставку «Шелком, золотом и серебром», шитье из коллекции Кирилло-Белозерского музея. Сразу скажем – выставка отличная (жалко только, что маленькая), но основная экспозиция – просто потрясает.
Тарели, фиалы, потиры и кубки там, конечно, есть, но главное – там совершенно грандиозные иконы. Царские врата Троицкого собора, которые делали Андрей Рублев и Даниил Черный. «Троица» начала XV века, изысканная, предельно минималистичная, с невероятно тонко проработанными лицами (и с иконографией, которая отличается от рублевской). И много чего еще. Включая три великолепные иконы Симона Ушакова, кстати.
В общем, если будете в Сергиевом Посаде – идите в Ризницу обязательно!
Мы, конечно, в Лавре у Сергия были неоднократно, раз даже пешком из Москвы ходили, но почему-то всегда игнорировали Ризницу Лавры – это небольшой музей на территории монастыря, рядом с Троицким собором. Думали, что там – сосуды какие-нибудь древние, а мы сосуды любим умеренно.
Так вот, мы были дураки.
Зашли-таки в Ризницу на выставку «Шелком, золотом и серебром», шитье из коллекции Кирилло-Белозерского музея. Сразу скажем – выставка отличная (жалко только, что маленькая), но основная экспозиция – просто потрясает.
Тарели, фиалы, потиры и кубки там, конечно, есть, но главное – там совершенно грандиозные иконы. Царские врата Троицкого собора, которые делали Андрей Рублев и Даниил Черный. «Троица» начала XV века, изысканная, предельно минималистичная, с невероятно тонко проработанными лицами (и с иконографией, которая отличается от рублевской). И много чего еще. Включая три великолепные иконы Симона Ушакова, кстати.
В общем, если будете в Сергиевом Посаде – идите в Ризницу обязательно!
Forwarded from Север
Майское путешествие редакции «Севера». Часть первая.
Итак, начинаем публиковать обещанный отчет Ивана Давыдова о том, как мы в очередной раз ходили по России.
Маршрут был такой: Ростов – Семибратово – Великое – Гаврилов-Ям – «Малиновый рассвет» – Осенево – Писцово – Ново-Талицы – Тейково – Иваново
В первой части повествования: Ростов – Семибратово – Великое.
https://teletype.in/@r-sever/ocWNM5umj3U
Итак, начинаем публиковать обещанный отчет Ивана Давыдова о том, как мы в очередной раз ходили по России.
Маршрут был такой: Ростов – Семибратово – Великое – Гаврилов-Ям – «Малиновый рассвет» – Осенево – Писцово – Ново-Талицы – Тейково – Иваново
В первой части повествования: Ростов – Семибратово – Великое.
https://teletype.in/@r-sever/ocWNM5umj3U
Teletype
Страна Валерия, часть первая
Майское путешествие редакции «Севера»
Короткое эссе о странствиях идей
Александр Гельевич Дугин, великий и грозный, пишет: «Давно пора запретить вообще все. А потом понемногу открывать, прибавляя каждым новым разрешением поддержки правительству. Просто надо один раз решиться, и дальше все пойдет как по маслу. Когда людям запретишь всякую дрянь, они повозмущаются и смирятся. А потом все по чуть чуть разрешать. Отличный план (по-моему)».
По-моему, тоже. Больше скажу – ровно ту же идею озвучил я когда-то давно, кажется, в «Копейках» еще, в покойном издании «Слон». Все запретить, а после радовать подданных послаблениями: позволить чихать по средам или раз в четыре минуты делать глубокий вдох.
Хорошо, что главный из патриотических идеологов тоже до этого додумался. Жаль, что поздно. Но лучше поздно, чем и так далее.
Кстати, да, далее. Далее идеолог сообщает: «А водку продавать пятнадцать минут в день. Кто не успел, ну извини. В следующий раз. Гегеля лучше читайте, знаете, какой восторг, если начнете хоть что-то понимать.
Круче любого спиртного забирает. Феноменология духа. Звучит-то как вдохновляюще! Русским надо учиться открывать тайники своей души без водки».
Глядел вчера, как неуклюже приплясывает в полуночном баре один мой друг (инкогнито раскрывать не стану, намекну только, что мудр он и бородат), и скорбным своим умом дошел до тех же мыслей. Русским надо учиться открывать тайники своей души без водки.
Есть же виски.
Александр Гельевич Дугин, великий и грозный, пишет: «Давно пора запретить вообще все. А потом понемногу открывать, прибавляя каждым новым разрешением поддержки правительству. Просто надо один раз решиться, и дальше все пойдет как по маслу. Когда людям запретишь всякую дрянь, они повозмущаются и смирятся. А потом все по чуть чуть разрешать. Отличный план (по-моему)».
По-моему, тоже. Больше скажу – ровно ту же идею озвучил я когда-то давно, кажется, в «Копейках» еще, в покойном издании «Слон». Все запретить, а после радовать подданных послаблениями: позволить чихать по средам или раз в четыре минуты делать глубокий вдох.
Хорошо, что главный из патриотических идеологов тоже до этого додумался. Жаль, что поздно. Но лучше поздно, чем и так далее.
Кстати, да, далее. Далее идеолог сообщает: «А водку продавать пятнадцать минут в день. Кто не успел, ну извини. В следующий раз. Гегеля лучше читайте, знаете, какой восторг, если начнете хоть что-то понимать.
Круче любого спиртного забирает. Феноменология духа. Звучит-то как вдохновляюще! Русским надо учиться открывать тайники своей души без водки».
Глядел вчера, как неуклюже приплясывает в полуночном баре один мой друг (инкогнито раскрывать не стану, намекну только, что мудр он и бородат), и скорбным своим умом дошел до тех же мыслей. Русским надо учиться открывать тайники своей души без водки.
Есть же виски.
Forwarded from Север
Майское путешествие редакции «Севера». Часть вторая. Великое – Гаврилов-Ям – «Малиновый рассвет». Кобылища и вампиры.
"Оставшийся час до автобуса мы посвятили беседам о месте предстоящего ночлега. Кафе в чистом поле, «Малиновый рассвет»… Как тут не вспомнить фильм о битве Джорджа Клуни с вампирами внутри бывшей индейской пирамиды, замаскированной под бар? Выжить мы не надеялись, но и отступать было некуда".
Продолжение рассказа Ивана Давыдова о том, как мы в очередной раз ходили по России. На этот раз не без размышлений о судьбах отечества.
https://teletype.in/@r-sever/M_sNQZV1RP1
"Оставшийся час до автобуса мы посвятили беседам о месте предстоящего ночлега. Кафе в чистом поле, «Малиновый рассвет»… Как тут не вспомнить фильм о битве Джорджа Клуни с вампирами внутри бывшей индейской пирамиды, замаскированной под бар? Выжить мы не надеялись, но и отступать было некуда".
Продолжение рассказа Ивана Давыдова о том, как мы в очередной раз ходили по России. На этот раз не без размышлений о судьбах отечества.
https://teletype.in/@r-sever/M_sNQZV1RP1
Teletype
Страна Валерия, часть вторая
Великое – Гаврилов ям – «Малиновый рассвет». Кобылища и вампиры
У купца Андрея Титова – рассказывал о нем немного в заметке про наше с мудрым бородачом Громовым А.А. весеннее путешествие, ну и в книжке про него тоже кое-что будет, - человека, который спас от гибели кремль в Ростове Великом и создал там первый музей церковных древностей, - был верный соратник, Иван Шляков. Собственно, он музеем и руководил.
А еще – присматривал за реставрацией фресок в церкви Ильи Пророка в Ярославле. Да, тех самых, великих, работы Гурия Никитина с артелью.
Реставрировали их в 1901 году, для своего времени – хорошо реставрировали.
Но в процессе Шляков поссорился с мастерами, которые вели работы (теперь неизвестно, из-за чего, но вообще – был он строг и требователен, люди это обычно не любят). И тогда кто-то из иконописцев улучшил, скажем так, одну из сцен на паперти.
Там Сатана едет верхом на чудище и держит на руках
маленького Иуду. Вокруг – бесы, иноземцы в широкополых шляпах и неправедные церковники. Так вот, зрители в начале ХХ века, ухмыляясь, отмечали, что у Сатаны – лицо Ивана Дмитриевича Шлякова. Человек он был в Ярославле и губернии(и даже в империи) известный, его конечно, узнавали.
А нам вот не порадоваться, советские реставраторы портрет уничтожили. Теперь у Князя Тьмы вместо лица невнятное пятно.
А еще – присматривал за реставрацией фресок в церкви Ильи Пророка в Ярославле. Да, тех самых, великих, работы Гурия Никитина с артелью.
Реставрировали их в 1901 году, для своего времени – хорошо реставрировали.
Но в процессе Шляков поссорился с мастерами, которые вели работы (теперь неизвестно, из-за чего, но вообще – был он строг и требователен, люди это обычно не любят). И тогда кто-то из иконописцев улучшил, скажем так, одну из сцен на паперти.
Там Сатана едет верхом на чудище и держит на руках
маленького Иуду. Вокруг – бесы, иноземцы в широкополых шляпах и неправедные церковники. Так вот, зрители в начале ХХ века, ухмыляясь, отмечали, что у Сатаны – лицо Ивана Дмитриевича Шлякова. Человек он был в Ярославле и губернии(и даже в империи) известный, его конечно, узнавали.
А нам вот не порадоваться, советские реставраторы портрет уничтожили. Теперь у Князя Тьмы вместо лица невнятное пятно.