Часто вспоминаю этот случай. Не знаю, почему, но часто. Мне пять, четыре, может быть, то есть взрослые где-то рядом: в этом возрасте на речку без взрослых меня бы все-таки не пустили. Речка, узкий деревянный мост через речку. Я по этому мосту бегу. Не исключено, кстати, что бегу, чтобы вырваться из-под надзора: мне всегда хотелось вырваться, тогда хотелось тоже. Даже и теперь хочется, хотя кому теперь я нужен. Какой теперь надзор. Бегу - и падаю в воду. Вообще там мелко, метра, может быть,полтора, но мне хватает. То есть я начинаю тонуть. И вот упал я, что ли, совсем неуклюже, на спину, но я смотрю вверх и я вижу небо. Густое зеленое небо: вода, видимо, уже начинала зацветать. И сквозь это небо – похожее на медузу пятно. Бледно-желтое солнце. И так это было красиво, что я не сразу успел испугаться, не сразу понял, что надо как-то себя спасть. Понял, конечно, потом, и, наверное, стремительно, начал барахтаться, сам каким-то образом смог выбраться и не стал взрослым рассказывать, что со мной было. А перед глазами и теперь густое небо. Мутное зеленое небо. Непереносимая красота. Я мог бы и не вспомнить, наверное, что надо барахтаться. И была бы только эта красота, и ничего больше. Ничего, что потом. Потом было разное, и я не то, чтобы жалуюсь, правильно сделал, что вспомнил. А все-таки. Так это было красиво. А мой Аустерлиц попахивал тиной, получается.
Часто вспоминаю этот случай. Не знаю, почему, но часто. Мне пять, четыре, может быть, то есть взрослые где-то рядом: в этом возрасте на речку без взрослых меня бы все-таки не пустили. Речка, узкий деревянный мост через речку. Я по этому мосту бегу. Не исключено, кстати, что бегу, чтобы вырваться из-под надзора: мне всегда хотелось вырваться, тогда хотелось тоже. Даже и теперь хочется, хотя кому теперь я нужен. Какой теперь надзор. Бегу - и падаю в воду. Вообще там мелко, метра, может быть,полтора, но мне хватает. То есть я начинаю тонуть. И вот упал я, что ли, совсем неуклюже, на спину, но я смотрю вверх и я вижу небо. Густое зеленое небо: вода, видимо, уже начинала зацветать. И сквозь это небо – похожее на медузу пятно. Бледно-желтое солнце. И так это было красиво, что я не сразу успел испугаться, не сразу понял, что надо как-то себя спасть. Понял, конечно, потом, и, наверное, стремительно, начал барахтаться, сам каким-то образом смог выбраться и не стал взрослым рассказывать, что со мной было. А перед глазами и теперь густое небо. Мутное зеленое небо. Непереносимая красота. Я мог бы и не вспомнить, наверное, что надо барахтаться. И была бы только эта красота, и ничего больше. Ничего, что потом. Потом было разное, и я не то, чтобы жалуюсь, правильно сделал, что вспомнил. А все-таки. Так это было красиво. А мой Аустерлиц попахивал тиной, получается.
Deputy District Judge Peter Hui sentenced computer technician Ng Man-ho on Thursday, a month after the 27-year-old, who ran a Telegram group called SUCK Channel, was found guilty of seven charges of conspiring to incite others to commit illegal acts during the 2019 extradition bill protests and subsequent months. Write your hashtags in the language of your target audience. In the “Bear Market Screaming Therapy Group” on Telegram, members are only allowed to post voice notes of themselves screaming. Anything else will result in an instant ban from the group, which currently has about 75 members. The imprisonment came as Telegram said it was "surprised" by claims that privacy commissioner Ada Chung Lai-ling is seeking to block the messaging app due to doxxing content targeting police and politicians. As the broader market downturn continues, yelling online has become the crypto trader’s latest coping mechanism after the rise of Goblintown Ethereum NFTs at the end of May and beginning of June, where holders made incoherent groaning sounds and role-played as urine-loving goblin creatures in late-night Twitter Spaces.
from us
