Снился бабушкин дом, свой и чужой – там, например, в этом доме из сна, было что-то вроде амфитеатра с рядами для зрителей. Сон на грани кошмара, терзали меня демоны, но на этот раз ушел я от врага. А проснувшись, вспомнил почему-то: в сельской школе были мы очень разобщены. Поселок тогда казался огромным, после уроков виделся я только с теми из одноклассников, кто жил поблизости. С кем и без всякой школы дружил едва ли не с младенчества. Вообще, вопреки сочинителям трудов о посконной общинности, русские люди очень друг от друга обособлены, и сельские – сильнее, чем городские. В городе как раз дистанция хотя бы мешает постоянно ссориться, в селе, где все друг у друга на виду, даже родственники вечно между собой собачатся. Почти постоянная война, с перемириями на отправление коллективных ритуалов: свадьбы, похороны, поминки, уборка картошки. Перебравшись в огромный (сто тысяч населения, зачем вообще столько, они же никогда друг с другом не познакомятся?) город, я бы ошеломлен готовностью одноклассников к коллективному действию. Мальчики из начальных классов, например, на переменах бегали по своему этажу (по второму этажу, да, ведь и школа громадная – четыре этажа, представляете себе?) и вопили: «Протестуем! Взять туалет!» Новые друзья втолковали: на этаже еще до моего появления в школе сломалось что-то в женском туалете, в связи с чем мужской отдали девочкам, а мальчикам приходилось идти наверх, туда, где страшные старшеклассники, и случиться может вообще все, что угодно. Никаких результатов протест, конечно, не дал, но само действо захватывало. И еще – это уже не про разницу между городом и деревней, а про специфику времени – любая мелочь ведь становилась событием. Помните, сверстники, как потрясла нас «Гостья из будущего»? Впрочем, даже и очередная серия мультфильма про кота Леопольда обсуждалась и растаскивалась на цитаты. Вот так же все посмотрели фильм – не помню уже, какой, да это и не важно, – о борьбе пламенных революционеров за счастье народов Средней Азии. Кто-то (не исключено, что я) выхватил оттуда, оценив ритм, фразу главного негодяя: «Смерть женщине, снявшей паранджу!» И четыре десятка маленьких человечков (да, и девочки тоже) метались на переменах по обширному коридору и орали: «Смерть женщине, снявшей паранджу!» Учителя пребывали в недоумении. И сами мы пребывали в недоумении. Но метались и орали. А потом разом перестали. Ума не приложу, зачем вам это знать.
Снился бабушкин дом, свой и чужой – там, например, в этом доме из сна, было что-то вроде амфитеатра с рядами для зрителей. Сон на грани кошмара, терзали меня демоны, но на этот раз ушел я от врага. А проснувшись, вспомнил почему-то: в сельской школе были мы очень разобщены. Поселок тогда казался огромным, после уроков виделся я только с теми из одноклассников, кто жил поблизости. С кем и без всякой школы дружил едва ли не с младенчества. Вообще, вопреки сочинителям трудов о посконной общинности, русские люди очень друг от друга обособлены, и сельские – сильнее, чем городские. В городе как раз дистанция хотя бы мешает постоянно ссориться, в селе, где все друг у друга на виду, даже родственники вечно между собой собачатся. Почти постоянная война, с перемириями на отправление коллективных ритуалов: свадьбы, похороны, поминки, уборка картошки. Перебравшись в огромный (сто тысяч населения, зачем вообще столько, они же никогда друг с другом не познакомятся?) город, я бы ошеломлен готовностью одноклассников к коллективному действию. Мальчики из начальных классов, например, на переменах бегали по своему этажу (по второму этажу, да, ведь и школа громадная – четыре этажа, представляете себе?) и вопили: «Протестуем! Взять туалет!» Новые друзья втолковали: на этаже еще до моего появления в школе сломалось что-то в женском туалете, в связи с чем мужской отдали девочкам, а мальчикам приходилось идти наверх, туда, где страшные старшеклассники, и случиться может вообще все, что угодно. Никаких результатов протест, конечно, не дал, но само действо захватывало. И еще – это уже не про разницу между городом и деревней, а про специфику времени – любая мелочь ведь становилась событием. Помните, сверстники, как потрясла нас «Гостья из будущего»? Впрочем, даже и очередная серия мультфильма про кота Леопольда обсуждалась и растаскивалась на цитаты. Вот так же все посмотрели фильм – не помню уже, какой, да это и не важно, – о борьбе пламенных революционеров за счастье народов Средней Азии. Кто-то (не исключено, что я) выхватил оттуда, оценив ритм, фразу главного негодяя: «Смерть женщине, снявшей паранджу!» И четыре десятка маленьких человечков (да, и девочки тоже) метались на переменах по обширному коридору и орали: «Смерть женщине, снявшей паранджу!» Учителя пребывали в недоумении. И сами мы пребывали в недоумении. Но метались и орали. А потом разом перестали. Ума не приложу, зачем вам это знать.
best-secure-messaging-apps-shutterstock-1892950018.jpg So far, more than a dozen different members have contributed to the group, posting voice notes of themselves screaming, yelling, groaning, and wailing in various pitches and rhythms. Don’t publish new content at nighttime. Since not all users disable notifications for the night, you risk inadvertently disturbing them. Hui said the time period and nature of some offences “overlapped” and thus their prison terms could be served concurrently. The judge ordered Ng to be jailed for a total of six years and six months. As the broader market downturn continues, yelling online has become the crypto trader’s latest coping mechanism after the rise of Goblintown Ethereum NFTs at the end of May and beginning of June, where holders made incoherent groaning sounds and role-played as urine-loving goblin creatures in late-night Twitter Spaces.
from us
