Пшеничные поля Терезы Мэй

Стоит чуть прокомментировать последние события в лагере лейбористов. Интересно то, что эти двое — Джон Макдоннелл и Джереми Корбин как запустили и укоренили "проект "Корбин" в 2015-м, так и собираются одновременно уйти на пенсию, передав рычаги управления молодым последователям (последовательницам?). Этот трогательный момент позволяет чуть глубже заглянуть во взаимоотношения левого крыла.

Как выражался Джон, "Корбин — мой лучший друг в Парламенте". Тут в разговор обычно врывалась его жена, Синтия: "Ага, твой единственный друг в Парламенте!". Да, добавлял Джон — друзей у меня немного.

Бойцовский Макдоннелл обычно считался угрюмым и принципиальным трудягой — качком-интеллектуалом, бродящим по Парламенту с томиком Мао Цзэдуна и последними статьями Ральфа Милибэнда, марксистского историка (отца Дэвида Милибэнда — министра иностранных дел при Брауне, и Эда Милибэнда — послебрауновского и докорбиновского лидера лейбористов). Обычно Макдоннелл врывался на заседания парламентских комитетов и начинал порицать окружающих его лейбористов за бесхребетность и утерю революционности.

Корбин же был "левым министром несуществующих иностранных дел" — мотался по миру от Китая до Палестины через Индию и Мексику, встречаясь со всеми социалистами, которых он только мог найти.

В итоге, именно это повлияло на избрание Корбина лидером партии в 2015-м: в отличие от своего кирпично-сурового друга, Джереми считался голубоглазым идеалистом — когда Макдоннелл в 2007-м году потерпел поражение от Гордона Брауна в борьбе за пост лидера партии, то Том Уотсон, ещё один тогдашний друг Корбина (в отличие от Джона — почти бывший), написал целую брошюру о том, что левому крылу стоило выставить более "деликатного" и "приветливого" Джереми Корбина. Булгаковский Воланд бы на этом месте посмеялся — причудливо тасуется колода: жёсткий и приципиальный Макдоннелл сейчас газетами рассматривается как "реалистичный политик", "разум леваков" и "серый кардинал", а на Корбина повесили всех собак — он и "идеологический крестоносец", и "седобородый тиран", и "профсоюзные пальцы на горле свободной партии".

В годы заброшенности лейбористского левого крыла в нулевые именно ось "Корбин - Макдоннелл" была тем стержнем, который не давал левакам из партии потерять форму и содержание, уплыть из партии Блэра и Брауна в микроскопические и бесполезные партии типа CPGB(ml) и прочие троцкистские кружки на 5-10 человек: Макдоннелл сбивал гвоздями и заклёпками массу социалистов воедино, а Джереми проповедовал наступление новых времён, "когда экономический кризис постучится в двери к среднему классу и наступит наше время". "Наше время" в итоге наступило в 2015-м году, когда начала коваться концепция радикального и этического социализма, выстрелившая через два года, в 2017-м самым левым за последние 30 лет манифестом.

Пока Макдоннелл собирал толпы для митингов против постройки новой взлётной полосы в Хитроу, Корбин занимался "социализмом сердца" — часами разговаривал с бездомными на улицах и выяснял, какие проблемы волнуют студентов, и что им нужно. Так рождался концепт — сочетать экономическую теорию с давлением на эмоции: не только применять выкладки Хомского или Пикетти о неравенстве в современном мире, но и говорить тем языком, который понятен населению: о невозможности, противоправности наличия безработных, бездомных или голодных в пятой по богатству стране мира.

www.tgoop.com/fields_of_wheat/2722

884 viewsBasil Tsareov, Oct 13, 2019 at 12:11

Стоит чуть прокомментировать последние события в лагере лейбористов. Интересно то, что эти двое — Джон Макдоннелл и Джереми Корбин как запустили и укоренили "проект "Корбин" в 2015-м, так и собираются одновременно уйти на пенсию, передав рычаги управления молодым последователям (последовательницам?). Этот трогательный момент позволяет чуть глубже заглянуть во взаимоотношения левого крыла.

Как выражался Джон, "Корбин — мой лучший друг в Парламенте". Тут в разговор обычно врывалась его жена, Синтия: "Ага, твой единственный друг в Парламенте!". Да, добавлял Джон — друзей у меня немного.

Бойцовский Макдоннелл обычно считался угрюмым и принципиальным трудягой — качком-интеллектуалом, бродящим по Парламенту с томиком Мао Цзэдуна и последними статьями Ральфа Милибэнда, марксистского историка (отца Дэвида Милибэнда — министра иностранных дел при Брауне, и Эда Милибэнда — послебрауновского и докорбиновского лидера лейбористов). Обычно Макдоннелл врывался на заседания парламентских комитетов и начинал порицать окружающих его лейбористов за бесхребетность и утерю революционности.

Корбин же был "левым министром несуществующих иностранных дел" — мотался по миру от Китая до Палестины через Индию и Мексику, встречаясь со всеми социалистами, которых он только мог найти.

В итоге, именно это повлияло на избрание Корбина лидером партии в 2015-м: в отличие от своего кирпично-сурового друга, Джереми считался голубоглазым идеалистом — когда Макдоннелл в 2007-м году потерпел поражение от Гордона Брауна в борьбе за пост лидера партии, то Том Уотсон, ещё один тогдашний друг Корбина (в отличие от Джона — почти бывший), написал целую брошюру о том, что левому крылу стоило выставить более "деликатного" и "приветливого" Джереми Корбина. Булгаковский Воланд бы на этом месте посмеялся — причудливо тасуется колода: жёсткий и приципиальный Макдоннелл сейчас газетами рассматривается как "реалистичный политик", "разум леваков" и "серый кардинал", а на Корбина повесили всех собак — он и "идеологический крестоносец", и "седобородый тиран", и "профсоюзные пальцы на горле свободной партии".

В годы заброшенности лейбористского левого крыла в нулевые именно ось "Корбин - Макдоннелл" была тем стержнем, который не давал левакам из партии потерять форму и содержание, уплыть из партии Блэра и Брауна в микроскопические и бесполезные партии типа CPGB(ml) и прочие троцкистские кружки на 5-10 человек: Макдоннелл сбивал гвоздями и заклёпками массу социалистов воедино, а Джереми проповедовал наступление новых времён, "когда экономический кризис постучится в двери к среднему классу и наступит наше время". "Наше время" в итоге наступило в 2015-м году, когда начала коваться концепция радикального и этического социализма, выстрелившая через два года, в 2017-м самым левым за последние 30 лет манифестом.

Пока Макдоннелл собирал толпы для митингов против постройки новой взлётной полосы в Хитроу, Корбин занимался "социализмом сердца" — часами разговаривал с бездомными на улицах и выяснял, какие проблемы волнуют студентов, и что им нужно. Так рождался концепт — сочетать экономическую теорию с давлением на эмоции: не только применять выкладки Хомского или Пикетти о неравенстве в современном мире, но и говорить тем языком, который понятен населению: о невозможности, противоправности наличия безработных, бездомных или голодных в пятой по богатству стране мира.

BY Пшеничные поля Терезы Мэй