«А теперь о самом больном – о русском советском роке в контексте фестиваля и на контрастах оного. Да, есть у нас рок-музыка. Вот уже и «Парк Горького» стал рядом с «Бон Джови», недалеко ушел всемирный «Наутилус Помпилиус» – душещипательный «Скорпионз» – от погрузившегося на дно свердловского «собрата». Но пардон, эстеты из «Нюанса», рядом с могучим «Мотли Крю»? Это все равно что сержант Петрос у магазина "Водка"...» [Сдвиг, 1989, № 1].

Погаснет в зале свет. Начнутся первые сцены фильма и кто-то подумает: опять "про это". Да, тема нынче популярная. Откроешь журнал, развернешь газету, телевизор включишь – о Сталине, сталинском времени, сталинском окружении... Новый фильм Валерия Огородникова – тоже? <...>
Естественно, фильм не вступает в спор с публицистикой, которая приводит куда более острые факты из истории. Но эмоциональное осмысление событий не столь далекой нашей действительности воздействует иногда куда сильнее, чем самые неожиданные факты. <...>
Действие фильма переносится из прошлого в настоящее, в чем перемежаются настоящее и мистика. Но все это помогает нам понять, насколько мы не свободны от нашего прошлого. Как узнаваемо все в нем. Иная сцена кажется фантастической. Но вот сменилось окружение, неуловимо изменился фон – и перед нами уже другая реальность [«Дело» сорокалетней давности // Кадр. 1989. №5]

Ходит и такое: я [М. С. Горбачёв], мол, знал о предстоящем путче. <...> Следствие покажет все. Так же как цену запущенного слуха, будто Горбачев имел ненарушенную связь, но устранился, чтобы отсидеться и приехать потом «на готовенькое». Так сказать, беспроигрышный вариант. Если путч удался, то Президент, давший ГКЧП шанс, выигрывает. Если путч проваливается, он опять прав. С разных сторон пускаются подобные «утки». Кстати, тот же Бакланов
18 августа, добиваясь от меня согласия на введение ЧП или передачу полномочий Янаеву, рассуждал в том же духе, что и нынешние мастера подлых дел. Он, призывая меня поддержать комитет, говорил: «Вы отдохнете, мы сделаем в ваше отсутствие "грязную работу" (!!), и вы вернетесь в Москву» [С. 17].

Этот фильм нам всем посмотреть бы раньше, когда он был лишь предупреждением, мрачным пророчеством, в которое не хочется верить. Опубликованный в 1989 году сценарий Александра Кабакова «Невозвращенец» мог показаться тогда плодом больного воображения. <...>
Панаев [в произведении – председатель комитета по подготовке к перевороту] — Янаев — сразу цепляется память. В Москве танки. Быть может, стреляют... Так в жизни. Сегодня. Сейчас.
Режиссер Сергей Снежкин снимал документальные кадры в Москве 28 марта 1991 года. Та репетиция путча провалилась. А сегодня мы смотрим фильм «Невозвращенец» с болью и ужасом узнавания [Одинцова Н. Репетиция кончилась. Путч! // Вечерний Ленинград (21 августа 1991 года)]

Имею следующее свое замечание: Тема злободневная и принимала участие в ней добрая половина хороших артистов – любимцы публики. Но все артисты выражались топорным языком, граничащим с похабщиной и нецензурными словами. Причем это делали не только мужчины, но и женщины. Так, например, обращаясь к незамужней женщине спрашивали: «Сколько ты заплатила мужчинам чтобы они сделали тебе сына». <...>
При просмотре кино «ГАРАЖ» мне очень сильно влезло в душу наша не культурность.
Простительно, если это делается в колхозах. Причем хочу отметить в настоящее время на собраниях в колхозах культурнее чем было показано в кино «Гараж» в научных учреждениях.
Я припоминаю случай когда в одном колхозе где я проводил собрание по заданию секретаря райкома КПСС.
На повестке дня были вопросы кроме производственных и отчет делигации, которые ездили по путевкам колхоза, как передовики на ВДНХ в Москву.
Один делегат, старший группы, отчитывался схватился за голову и начал повторять это чудо, я такого чуда не видел никогда в жизни. Ему слушатель, зам председателя колхоза, сделал замечание сказал: «Иван Романович Вы бы по конкретнее изложили, что там видели. И он ответил: Я видел там быка у которого одно яйцо боле вашей головы. Мы ему сделали замечание, что на собрании выражение нужно подбирать – это же не в поле.
Мне очень хотелось знать неужели научные работники проводят свои собрания, как раньше проводили в колхозах, по организации и лексикону или это изобретение артистов. Как приятно смотреть в кино и в театрах произведения Гоголя, Чехова где разговорная речь культурная.. честь имею и т. д., а ведь они были, можно сказать, революционеры и будоражили умы.
Хотелось чтобы наши артисты критиковали содержание, а культурную речь не искажали [25 августа 1987 года].