tgoop.com/failed_transition/771
Last Update:
В 1987 году в журнале «Новый мир» (№10–12) впервые в СССР был опубликован роман Андрея Битова «Пушкинский дом», созданный ещё в 1971 году. Как отмечал один из критиков, автор буквально на год опоздал с завершением работы: если бы он был готов раньше, «ещё проскочил» бы в «Новый мир» при Твардовском. Однако, как нередко случалось в годы «развитого социализма», первая публикация произведения состоялась за рубежом – в американском издательстве «Ардис» в 1978 году.
Перестроечная критика вписала «Пушкинский дом» в контекст общественно-политических дискуссий времени. В романе видели диагноз эпохи, отмечая масштабы нравственной деградации, трусость главного героя Левы Одоевцева, утрату эстетических идеалов, уничтоженных наступлением советской цивилизации. Особое значение имел предпринятый Битовым эксперимент по столкновению классической культурной традиции с советской современностью, устроив актуальной действительности проверку на прочность.
Это не роман-музей, как коварно настаивает автор, а роман-пародия (я пользуюсь термином в тыняновском смысле). Пародийное осмысление русской классики, конечно, не инструмент ее осмеяния, но попытка осмыслить современность в соотнесении с формами культуры прошлого. <...> Формы классического романа не годятся для воплощения зыбкой действительности, хотя происходящее в ней пародирует литературу – так пародирует лермонтовский лермонтовский «Маскарад" массовое гулянье трудящихся, а все бывшие в литературе дуэли – дуэль двух перепившихся сотрудников научного учреждения на музейных, пушкинской поры, пистолетах (цит. по: Латынина А. Дуэль на музейных пистолетах // ЛГ. 1988. №4).
Позднее Марк Липовецкий в книге «Русский постмодернизм» (1997) указал на то, что Битов создал произведение, наследующее традиции русской метапрозы. Ключевая проблема «Пушкинского дома» – симулятивный характер советской действительности, в которой подлинная реальность оказалась подменённой её репрезентациями – образами, не имеющими онтологических оригиналов:
Симуляция реальности в «Пушкинском доме» понимается как духовный механизм всей советской эпохи <...> Символическую роль приобретает эпизод смерти Сталина, вообще знаковый для многих, если не всех «шестидесятников». <...> Однако специфика битовского восприятия состоит в том, что смерть Сталина написана им не как момент освобождения от гнета тирана или, наоборот, тревожных ожиданий новых, непредсказуемых, поворотов колеса истории – но как апофеоз симуляции. В данном случае – симуляции всеобщей скорби. <...>
Послесталинская, оттепельная эпоха, по убеждению автора романа, не только не устранила симуляцию как основополагающее свойство советской реальности, но и усовершенствовало ее – симуляция приобрела более органический и потому более латентный характер.
Чтение «Пушкинского дома» – нелегкий труд. Эта книга, очевидно, не подходит, например, для общественного транспорта. Роман постоянно вовлекает читателя в игру отсылок к русской классике, требующих расшифровки – как с помощью автора, так и путем обращения к справочным материалам.
BY Культура неудавшегося транзита
Share with your friend now:
tgoop.com/failed_transition/771