Культура неудавшегося транзита

В 1986 году в июльском номере журнала «Огонёк» были опубликованы воспоминания Юрия Никулина о работе в фильме Алексея Германа «Двадцать дней без войны».

Никулин вспоминал о том, как Герман и Израиль Меттер уговаривали актера исполнить роль Лопатина. Говорил о сомнениях, поскольку не представлял себя в амплуа русского интеллигента военных лет. Большие переживания были связаны с первоисточником картины – повестью Константина Симонова. Однако писатель, вложивший в судьбу Лопатина свою историю, не только смог переубедить Никулина, но и договориться с руководством Московского цирка об отпуске подчиненного на время съемок картины в Ташкенте и Ленинграде.

Симонов предложил вечером после моей работы в цирке заехать к нему домой, поговорить более подробно. <...> Долго сидели в его уютном кабинете, в доме недале­ко от станции метро «Аэропорт», и говорили о будущем фильме.

— Тот ли я Лопатин? – задал впрямую во­прос Константину Михайловичу.
— А что вас волнует? – спросил Симонов, раскуривая трубку.
— Да возраст меня смущает. Не очень, ли
я старый? И потом какой-то немужественный
получаюсь.
— Пусть вас это не тревожит, – успокаивал меня Константин Михайлович. – Мне лично кажется, что вы правильно подошли к роли. Ваш возраст соответствует возрасту Лопатина. Понимаете, ведь все, что произошло с Лопати­ным, произошло и со мной, когда я приезжал в Ташкент в командировку. Мне тогда было около тридцати лет. Но Лопатина в повести я делать молодым не могу. Дело в том, что отношение Лопатина к окружающим людям, событиям, его мнение, ощущение – это ведь точка зрения сегодняшнего человека. Я в свои тридцать лет по-другому воспринимал события. И поэтому умышленно написал его стар­ше. Так и должны воспринимать Лопатина чи­тающие повесть и будущие зрители.

Симонов долго рассказывал мне о Лопатине. Говорил четкими фразами, вспоминал подроб­ности быта в Ташкенте, людей, окружающих Лопатина, и чем больше он говорил, тем боль­ше мне нравился Лопатин, и я понимал, что этот человек мне близок, интересен, его взгля­ды совпадают с моими личными. Уезжал от Симонова успокоенный. Единственное, что вол­новало – отпустят ли меня в цирке на съем­ки. Чтобы сняться в фильме, нужен отпуск минимум полгода.
— А вы не волнуйтесь, – сказал мне Симо­нов.— Если нужно, я поговорю с вашим на­чальством.

И верно. Когда возникли сложности с от­пуском, Константин Симонов приехал к на­чальнику нашего главка и так убедительно сказал о важности создания фильма на военную тему, так авторитетно выглядел, что начальник тут же подписал мое заявление.

📷 Юрий Никулин и Константин Симонов [сер. 1970-х]

❤22🕊1

www.tgoop.com/failed_transition/751

727 viewsJun 22 at 09:03

В 1986 году в июльском номере журнала «Огонёк» были опубликованы воспоминания Юрия Никулина о работе в фильме Алексея Германа «Двадцать дней без войны».

Никулин вспоминал о том, как Герман и Израиль Меттер уговаривали актера исполнить роль Лопатина. Говорил о сомнениях, поскольку не представлял себя в амплуа русского интеллигента военных лет. Большие переживания были связаны с первоисточником картины – повестью Константина Симонова. Однако писатель, вложивший в судьбу Лопатина свою историю, не только смог переубедить Никулина, но и договориться с руководством Московского цирка об отпуске подчиненного на время съемок картины в Ташкенте и Ленинграде.

Симонов предложил вечером после моей работы в цирке заехать к нему домой, поговорить более подробно. <...> Долго сидели в его уютном кабинете, в доме недале­ко от станции метро «Аэропорт», и говорили о будущем фильме.

— Тот ли я Лопатин? – задал впрямую во­прос Константину Михайловичу.
— А что вас волнует? – спросил Симонов, раскуривая трубку.
— Да возраст меня смущает. Не очень, ли
я старый? И потом какой-то немужественный
получаюсь.
— Пусть вас это не тревожит, – успокаивал меня Константин Михайлович. – Мне лично кажется, что вы правильно подошли к роли. Ваш возраст соответствует возрасту Лопатина. Понимаете, ведь все, что произошло с Лопати­ным, произошло и со мной, когда я приезжал в Ташкент в командировку. Мне тогда было около тридцати лет. Но Лопатина в повести я делать молодым не могу. Дело в том, что отношение Лопатина к окружающим людям, событиям, его мнение, ощущение – это ведь точка зрения сегодняшнего человека. Я в свои тридцать лет по-другому воспринимал события. И поэтому умышленно написал его стар­ше. Так и должны воспринимать Лопатина чи­тающие повесть и будущие зрители.

Симонов долго рассказывал мне о Лопатине. Говорил четкими фразами, вспоминал подроб­ности быта в Ташкенте, людей, окружающих Лопатина, и чем больше он говорил, тем боль­ше мне нравился Лопатин, и я понимал, что этот человек мне близок, интересен, его взгля­ды совпадают с моими личными. Уезжал от Симонова успокоенный. Единственное, что вол­новало – отпустят ли меня в цирке на съем­ки. Чтобы сняться в фильме, нужен отпуск минимум полгода.
— А вы не волнуйтесь, – сказал мне Симо­нов.— Если нужно, я поговорю с вашим на­чальством.

И верно. Когда возникли сложности с от­пуском, Константин Симонов приехал к на­чальнику нашего главка и так убедительно сказал о важности создания фильма на военную тему, так авторитетно выглядел, что начальник тут же подписал мое заявление.

BY Культура неудавшегося транзита