В 1986 году на экраны вышла лента Алексея Германа – «Проверка на дорогах», пролежавшая на полке 15 лет. В центре повествования – конфликт между командиром партизанского отряда и его политруком. Причина разногласий – вопрос о бывшем капитане советской армии Лазареве, который перешел на службу к немцам, но позже решил искупить свою вину. В дихотомию отношений к Лазареву Герман закладывал сложную совокупность вопросов: о природе предательства и доверия, о возможности искупления вины, о том, как отличить «предателя, труса от человека оступившегося, но способного ещё подняться».

Безусловно, несмотря на пятнадцатилетний полочный «простой», работа не теряла своей актуальности. Критики задавались вопросом о том, как бы она изменила канон разговора о войне, оказавшись доступной зрителям вовремя. Например, Л. Аннинский рассуждал о месте «Проверки на дорогах» в структуре советских фильмов о войне, и, конечно, в первую очередь, сопоставлял германское видение с шокировавшей ранее критиков и зрителей работой Э. Климова «Иди и смотри»:

«1971-й – это за пятнадцать лет до того, как Элем Климов, опираясь на прозу Алеся Адамовича, зажег на экране апокалиптическим факелом белорусское село <…> Герман, оказывается, сказал об этом раньше. Проще. Он сделал картину в черно-белом, ледяном, графичном стиле. Вы и пламени-то не видите. И каратели еще только показались из промозглого тумана. А смертным обручем уже охлестнуло деревню, и вы это чувствуете по мгновенному току ужаса, пронзившего людей. По тому, как какая-то женщина кинулась за последней уходящей в лес партизанской подводой, неся на руках ребенка, а другого таща за руку. Есть что-то смертно-медленное в том, как бегут эти люди по рыхлому вяжущему снегу, надеясь уйти в лес. И рядом ковыляет еще один ребенок - одноногий, на костылях. Тоже надеется успеть. А до леса - бесконечное поле. Рыхлое, холодное, открытое. Ничего не полыхает у Германа. Лед, холод. И секундочки тянутся» [ИК, №5, 1986].