Вчера ночью прочитала книгу Анны Каретниковой «Я - сотрудница ФСИН». Запоем, за 4 часа. Удивительно легкий слог, несмотря на тяжелую тему. И что меня особо, не то чтобы порадовало (я внутренне сжалась вся, когда начинала читать в ожидании), но подпустило — в ней нет (почти нет) описаний жутких издевательств и пыток, которые там происходят. С некоторых пор я довольно чувствительна к этой теме - прочитала в своей жизни всего три книги с детальными описаниям сцен насилия (причём в разном возрасте читала, с 18 до 45), случайно попались, я не ожидала ТАКОГО и до сих пор жалею, что не закрыла их в самом начале.

Но о каких-то вещах, всё-таки знать нужно.

Абсолютно не претендую на лавры литературного критика, степень моей начитанности этого мне не позволяет, но мне кажется, Анне Георгиевне прекрасно удалось передать абсурдность и бессмысленную жестокость системы ФСИН. Эпизоды из московских СИЗО и их начальствующих организаций с 2016 по начало 2023 года живо иллюстрируют внутрисистемные процессы, происходившие в столице, на фоне разворачивающегося в стране. Ну и истории, конечно. Чьи-то более полные, чьи-то по касательной. И этот вечный выбор на чьей ты стороне...

Я уже сказала, что проглотила эту книгу? Это не то чтиво, которое можно растягивать, смаковать, пробовать на вкус и перечитывать. Это такое, от чего невозможно оторваться. И удовольствие я все же получила колоссальное, хоть так, наверное, нельзя говорить, потому как тема… ну, мягко говоря, понятию удовольствия не соответствует. Но уж как есть. Врать я терпеть не могу, а уж в такой мелочи тем более не собираюсь.

По стечению обстоятельств, читаю сейчас сыну «Люди и разбойники из Кардамона» Турбьёрна Эгнера. Очень отозвалось на фоне посадки кардамонских разбойников в тюрьму яркое описание двух возможных вариантов работы российской пенитенциарной системы в 2010-х (если я правильно поняла) годах:

«Один [из вариантов] - действительно исправлять. Социализировать, учить, лечить, снимать злобу и агрессию, трудоустраивать — и вернуть в об-щество, минимизировав вероятность рецидива. Ну и второй, более привычный для российской пенитенциарной традиции вариант - лишать осуждённых свободы воли и свободы выбо-ра, топтать их человеческое достоинство, унижать их морально и физически и в результате так запугать этим комплексом «ис-правляющих» действий, чтобы у них даже мысли не возникло когда-нибудь вернуться за решётку. Чтобы от одних загнанных в дальний угол памяти воспоминаний у них начинались дрожь в коленках и неконтролируемое мочеиспускание. Чтобы этот страх оказался сильнее, чем тяга применить новые криминальные навыки и связи, обретённые за годы, когда осуждённый не мог заниматься ничем другим, кроме как их обретением.»

Россия, понятно, пошла по второму пути, а вот кардамонский полицейский-тюремщик по первому. Сказка? Ну… Хотелось бы лекцию по сравнению эффективности систем исполнения наказаний в разных странах. Наверняка они где-то есть. Если вы видели, киньте в меня ссылочкой, пожалуйста.

А вот это (ниже) - моё любимое, потому что это происходило и со мной перед отъездом из РФ, в тех же 2022-2023 годах:

«Я перестала спрашивать тех, о ком мне хотелось думать хорошо. Я стала бояться ответов.»

Так уж сложилось, что литературный жанр нон-фикшн в целом, и хроники и свидетельства (если я правильно это всё именую), нынче крайне популярен. У авторов в основном, но и читатель свой, безусловно у него имеется. У меня свой такой автор дома, с хроникой февраля 2022 из ковидария, опубликованной в журнале Знамя. Так что я — предвзятый читатель. Но я думаю так, что и сейчас, и в будущем, эти свидетельства будут невероятно важны. Как были и есть важны дневники и воспоминания Троцкого, Махно, Краснова, Маннергейма, Буковского, Шаламова, и многих-многих других авторов. И даже Шелленберга, да.

Так что, пока есть возможность и книги иноагентов (Каретникова иноагент, да) до конца не запретили, покупайте (пара дней ещё есть), читайте, закапывайте в яму за сараем для детей. Не на учебниках же истории Ростиславыча вы их будете воспитывать, ну ей-богу.

Ссылки положу в первый комментарий.