Общее личное

В последние годы написание стихов стало для меня способом самоконтроля, артикуляции неопределенных эмоций, поиском локации, в которой пребывает голова. Иногда я обнаруживаю себя в шкафу вместе с барахлом слабых спутанных слов; у экрана монитора с отключившимися глазами, тоскующим по некоторой мифологической полноте бытия, сохранившей себя в культуре, как ключ без права передачи; подавленным и разрушенным собственными воспоминаниями или их отсутствием, что заполняется виной за все, что мне кажется достойным порицания. Я пытаюсь избегать слова «пустота», назойливо лезущего под пальцы в те моменты, когда трудно найти другие качественные характеристики предмета, чтобы придать ему форму (хотя бы метафорическую достоверность). Вспомнил, когда набрасывал очередной стишок, что Лао-Цзы считал пустотность важнейшей характеристикой бытия, человеческого и космического. Полез в Дао дэ цзин. Действительно, несмотря на разницу переводов, неотъемлемым атрибутом Дао (Пути) считается глубокая пустота, в которую мы можем погрузиться и использовать, как средство духовного успокоения. Дао притупляет остроту собственных внешних проявлений: распутывает узлы, смиряет движения, смягчает режущий глаза свет, чтобы в конце концов соединить мельчайшие частицы бытия между собой. Удивительно, как эта мистическая поэзия совпадает с делезовским описанием движения мысли по вертикали: нанизыванием одних мыслей на другие, выстраиванием иерархии давящих приоритетов. Делез обращает наше внимание на плоскостное измерение мышления, принципиальную ризоматичность интеллектуальных содержаний бытия, которыми мы заполняем мир и заполняемся сами. В Дао дэ цзин говорится, что «тайна глубины» меркнет в пустоте Дао. Пустота нередко фигурирует в тексте, как категория полезности. В этом отношении чувство опустошенности действительно развязывает руки, подавляет некогда сильнейшие страхи, вытаскивает из отчаяния обстоятельств. Но вместе с тем смиряет Эго — этого фанатика, выросшего под властью культа иерархических достижений и капиталистического роста. Едкий росток не-жизни, сеющий суету, в целях самозащиты или обретения власти (между чем порой трудно провести различия) пытающийся построить ценностную пирамиду под названием «мораль». Западные мыслители долгое время советовали нам кристаллизовать Эго, собрать, сконструировать из него нечто цельное, направленное к большему, чем ты есть (сформировать моральный субъект). Пол Гудман сопротивлялся этому, считая, что кристаллизация Эго равнозначна коммуникативной смерти. В таком подвешенном состоянии (погрузившись в Дао) начинаешь больше доверять случайному и неизвестному, а на нахоженных тропах — чрезмерно утомляться, поскольку видимое перегружено навязчивыми значениями.

👾8

www.tgoop.com/double_and_trouble/861

334 viewsedited  Apr 19, 2024 at 10:42

В последние годы написание стихов стало для меня способом самоконтроля, артикуляции неопределенных эмоций, поиском локации, в которой пребывает голова. Иногда я обнаруживаю себя в шкафу вместе с барахлом слабых спутанных слов; у экрана монитора с отключившимися глазами, тоскующим по некоторой мифологической полноте бытия, сохранившей себя в культуре, как ключ без права передачи; подавленным и разрушенным собственными воспоминаниями или их отсутствием, что заполняется виной за все, что мне кажется достойным порицания. Я пытаюсь избегать слова «пустота», назойливо лезущего под пальцы в те моменты, когда трудно найти другие качественные характеристики предмета, чтобы придать ему форму (хотя бы метафорическую достоверность). Вспомнил, когда набрасывал очередной стишок, что Лао-Цзы считал пустотность важнейшей характеристикой бытия, человеческого и космического. Полез в Дао дэ цзин. Действительно, несмотря на разницу переводов, неотъемлемым атрибутом Дао (Пути) считается глубокая пустота, в которую мы можем погрузиться и использовать, как средство духовного успокоения. Дао притупляет остроту собственных внешних проявлений: распутывает узлы, смиряет движения, смягчает режущий глаза свет, чтобы в конце концов соединить мельчайшие частицы бытия между собой. Удивительно, как эта мистическая поэзия совпадает с делезовским описанием движения мысли по вертикали: нанизыванием одних мыслей на другие, выстраиванием иерархии давящих приоритетов. Делез обращает наше внимание на плоскостное измерение мышления, принципиальную ризоматичность интеллектуальных содержаний бытия, которыми мы заполняем мир и заполняемся сами. В Дао дэ цзин говорится, что «тайна глубины» меркнет в пустоте Дао. Пустота нередко фигурирует в тексте, как категория полезности. В этом отношении чувство опустошенности действительно развязывает руки, подавляет некогда сильнейшие страхи, вытаскивает из отчаяния обстоятельств. Но вместе с тем смиряет Эго — этого фанатика, выросшего под властью культа иерархических достижений и капиталистического роста. Едкий росток не-жизни, сеющий суету, в целях самозащиты или обретения власти (между чем порой трудно провести различия) пытающийся построить ценностную пирамиду под названием «мораль». Западные мыслители долгое время советовали нам кристаллизовать Эго, собрать, сконструировать из него нечто цельное, направленное к большему, чем ты есть (сформировать моральный субъект). Пол Гудман сопротивлялся этому, считая, что кристаллизация Эго равнозначна коммуникативной смерти. В таком подвешенном состоянии (погрузившись в Дао) начинаешь больше доверять случайному и неизвестному, а на нахоженных тропах — чрезмерно утомляться, поскольку видимое перегружено навязчивыми значениями.

BY Общее личное