Есть у Маркса известный концепт — отчуждение. Это когда явление или деятельность вырывают из естественных условий. Если короля делает свита, то земледельца делает община, сельская жизнь, смутные верования, память о праотцах. Печень или желудок приобретают назначение, смысл и цель только как часть целого — единого организма. Сами по себе это какие-то куски жизни, делающие что-то очень абстрактное. Поэтому часть не может иметь смысл и гармоничный вид без целого. Иначе получается "король голый". То есть как раз что-то отчуждённое.

В чем эта отчужденность проявляется? Прежде всего, в нарушении меры. Нарушение меры приводит к уничтожению баланса, уничтожение баланса — к нарушению стабильности и риску смерти. Сердце, вырванное из тела, попыхтит-попыхтит и превратится в конгломерат органических соединений.

Конечно, отчуждение имеет и свою выгоду. Например, вместо одной меры можно назначить другую. То есть создать свои баланс и стабильность, сделать новое целое. Снять процесс с автопилота и рулить самому. Но такие резкие телодвижения всегда несут риск — возможность не достичь нового баланса, от старого уже избавившись. Человек существо ограниченное, пусть и с проблесками божественности. У него его божественная длань рахитная и немощная. Поковыряется в своем геноме на новенького и вымрет. Короче говоря — онтологический риск, очень серьёзный. Настолько, что шампанское чаще пьёт тот, кто не рискует.

Но мы далеко ушли. Это всё вещи достаточно очевидные. Мысль в другом.

Философия ведь тоже отчуждена. В первую очередь, от духовного опыта и духовных же практик во-обще, во вторую — от религии, пожалуй, или от какой-то около-религии. В этом отношении русская РЕЛИГИОЗНАЯ философия это не так уж и глупо и наивно, как может показаться. Западные европейцы на "союз философии и религии" в средние века насмотрелись до тошноты, и для западного философа религиозность представляется чем-то вроде патриотического фестиваля от правящей партии, с мамочками, розыгрышами айфона и какой-то исторической туфтой. "Блевать тянет". Вылечить этот рвотный рефлекс не смог даже Хайдеггер. Компенсаторным образом западной философии достались оккультные учения как та скатерть, на которой можно расставлять блюдца посылок и чашки выводов.

Русские философы через варварский адок средневековья, как известно, не проходили, отношение к религии у них мягче. Правда, и свободолюбия им немного "не хватило", в первую очередь для того, чтобы местный религиозный культ воспринимать как ИНСТРУМЕНТ. Иначе не было бы попыток изобретать велосипед и пытаться расшатать церковный канон, что закончилось обвинениями в ереси, и ничем другим не могло.

Голая философия в своём чистом, дистиллированном виде — это скептицизм. Ничего другого не получится и получиться не может. Пояснять даже не хочется, кто понимает, тот понимает.

Религиозная философия в формате чего-то "около церковных стен" если и возможна, то, пожалуй, ещё только в России и скорее как частность, ностальгия по времени, когда казалось, что что-то получится. Так резко оборвавший нашу традицию крах империи даже на руку, т.к. оставил саму возможность думать о реванше: возрождении русской философии в наше время.

А нормальная, здоровая и развивающаяся философия "вообще" — и в России, и на Западе — возможна:
а) лишь в не-отчуждённом виде, на некой почве;
б) на почве оккультной.
Достаточно посмотреть на большую часть видных мыслителей последних веков, которые что-то развили и придумали, чтобы в этом достоверно убедиться.

«Я никак не могу настроить себя на волну кромешной государственной лжи. Я близок к умопомешательству от газетной вони, и почти плачу, случайно услышав радио или наткнувшись на гадкую рожу телеобозревателя. Нет ничего страшнее передышек. Стоит хоть на день выйти из суеты работы и задуматься, как охватывают ужас и отчаяние. Странно, но в глубине души я всегда был уверен, что мы обязательно вернёмся к этой блевотине. Даже в самые обнадёживающие времена я знал, что это мираж, обман, заблуждение и мы с рыданием припадём к гниющему трупу. Какая тоска, какая скука! И как все охотно стремятся к прежнему отупению, низости, немоте. Лишь очень немногие были душевно готовы к достойной жизни, жизни разума и сердца; у большинства не было на это сил. Даже слова позабылись, не то что чувства. Люди пугались даже призрака свободы, её слабой тени. Сейчас им возвращена привычная милая ложь, вновь снят запрет с подлости, предательства; опять — никаких нравственных запретов»

Из дневника Юрия Нагибина, 1969

Я долго думал, как вышло, что в 20-м веке так много писали и говорили о конфликте власти и свободы, о границах свободы и ответственности, о тоталитаризме — и будто выкинули всё это в мусорное ведро.

Как вышло, что после всех этих теорий, которые зажигали сердца, превратились в слоганы на плакатах, скандёрки на пикетах — как вышло, что сегодня власти проворачивают манипуляции какой-то просто межгалактической примитивности, и люди на них ведутся так легко, так легко продаются, как не стала бы продаваться самая дешёвая шлюха. Продают свою свободу за такие крохи, что возникает подозрение, будто свободы у них почти и не было. Обменяли "всё равно не нужный" аппендикс на доеденную коробку конфет.

А потом я понял, что кто-то вырубил рычаг в машине высшего образования, и люди просто-напросто стали тупыми. Причем тупыми стали так же, как были всегда; что близкий в историко-теоретическом отношении 20-й век — отблеск аномалии Просвещения, которое в торжество разума поверило всерьёз. Некоторые ошибки приносят больше пользы, чем самые правдивые истины, и это была одна из них. Но правда есть правда, и она взяла своё. Никогда больше высшее образование не станет массовым проектом, а свобода и ответственность не будут долгом каких бы то ни было масс. Это не поменяет ни искусственный интеллект, ни нейрочипы, ни медикаментозные вещества — ничего. Не думаю, что высшее образование сворачивают ввиду "злой воли". Просто оно, во-первых, не нужно, а, во-вторых, такому большому числу людей не по зубам. Незачем их мучить. Именно это и стало открытием масштабов прямо-таки онтологических; человечество НАДОРВАЛОСЬ и этим образом нащупало предел своих сил. "На этом турнике больше не занимаемся".

Ещё свободные единицы, хранящие "тайну бытия" (Хайдеггер) в виде гнозиса внятно прочитанных ВУЗовских учебников — это всё, что остаётся. Точнее, это всё, что всегда и было, не считая смешных проектов, требующих проверки длинною в пару-тройку веков.

Пакетный национализм

Галковский рассказал интеллектуальным русским про новиопов и выделил их главный критерий — невозможность и/или нежелание обладать национальной идентичностью. Зафиксировали. Про себя он пишет прямо: "я космополит и последовательный либерал"; в третьем издании "Бесконечного тупика" в послесловии находим, что "русские неблагодарные свиньи" (NB: не новиопы, слышите!). Когда же про "свиней" и "космополитизм", особенно в России, пишет кто-то другой, Галковский — в зависимости от уровня симпатии — этот факт либо умалчивает, либо ставит в укор.

То есть получается, что ДЕГ "забыл" рассказать о том, что нормально образованные, культурные люди, как правило, к национальному вопросу относятся нейтрально, и очень подробно рассказал о "врагах народа" с идентичным критерием отличия, так что без помощи взрослых ребята две этих группы всё время путают.

Точнее, не "взрослых" даже, а Взрослого. Одного. Который и занимается тафсиром.
— Крылов новиоп!
— Ты что, не читал ещё? Крылов русский, просто культурный.
— А, вон как... Гм... а что у него есть хорошего?

Хитрец! "Ай да Пушкин, ай да сукин сын".

Дорогие спорщики и спорщицы, полемисты, живущие духом греческой агональности х359х хардкорщики, маленькие любители гнозиса и просто любимые подписчики!

У меня появилась возможность отснять мини-курс в лучшем месте и на лучшую аппаратуру чем сейчас, и я понял, что такой шанс упускать нельзя. В связи с этим старт курса «Эффективный спор» переносится на 01.04 (шутка про 1-е апреля, да). То есть ровно на неделю.

Теперь у вас больше времени подумать, взвесить за и против, сделать глубокий вдох и принять решение — стать счастливым, великолепно спорящим, философски подкованным в речи и мышлении человеком. Записывайтесь! Всех жду и живу вами... Дышу ради вас.

По всем вопросам писать сюда: @physicalremove

Сапфо была взрослой, красивой женщиной, которая жила на острове Лесбос — обители всех обворожительных экстремисток и сочнейших иноагенток. Вместе с другими девушками она занималась поэзией и радовалась жизни, и ей даже не было стыдно.

В Сапфо влюбился поэт Алкей. Он желал её больше всего, но безуспешно: слишком женское тело и душа превосходили мужские.

Алкей хотел было наложить на себя руки, но Сапфо остановила его: "пусть мы и не можем любить друг друга телом — сказала она — мы можем заниматься сексом иными способами. Почему бы нам не посвящать друг другу своё искусство?"

Так Сапфо дала Алкею то, чего он хотел, ничуточки не потеряв. Ведь спор иногда разрешается простым переводом в другую родо-видовую плоскость — достаточно поменять базовое условие задачи. Закончилось всё хорошо: Сапфо и Алкей посвящали друг другу всю свою поэзию и восхваляли лучшие качества, занимаясь виртуальным платоническим сексом.

Чтобы быть добрым, быть умным необязательно. В таком случае, увы, доброта становится стихийно возникающим качеством человека и зависит от природной случайности, так что быть добрым можно только по везению. Но это возможно.

Зачем тогда нужен ум? Наверное, для того, чтобы доброту, во-первых, культивировать, а, во-вторых, оставаться добрым в сложных ситуациях. При помощи ума доброта становится не сиюминутной тактикой, но стратегией.

Как появляется ум? Прежде всего, в результате боли — если на то есть природный задаток. В отличие от доброты, это дело не одного случая, а двух; не только природного везения, но и "везения" пережить тяжёлую боль. Трагический поцелуй бога.

Защищая от боли, ум её приумножает: чрезмерно умный человек видит уже не свою боль, но глубокую — всего мира.

Омываемый болью, добрый ум встаёт перед естественным выбором: каким способом ему избавиться от боли?

Можно от ума просто отказаться: утопить его в пьянстве, погасить, целенаправленно выбирать не думать. Не всегда это возможно, но сюжет "поглупения" — популярная вещь для многих произведений и бытовых разговоров интеллигентных людей.

То же — отказаться от жизни. Вариант не менее популярный.

Ещё один вариант — бороться. На этом стоит вся западная цивилизация. Это уже теплее, но вещь, в сущности, безнадёжная. Выбить шконарь получше для пожизненного заключения.

Но ведь всё это — откат назад. Что это за движение умного и доброго человека вперёд? Какого рода синтетическая эволюция двух этих качеств естественно вытекает из предложенных обстоятельств?

Ответ сокрыт в истории наиболее радикальных, "экстремистских" ветвей христианства, представителей которых западные "борцуны" убивали как бешеных собак.

Когда рождались и оттачивались “хорошие манеры”, люди знали, что живут в грязи и аду. Поэтому они ценили красивые вещи, крахмальные скатерти и учтивый тон.
Большинство человеческого мусора, который испражняется ртом и ведет себя как свиньи, наоборот, привыкли к комфорту и чувствует себя в безопасности.
Хамство рождается и льется из рая для быдла

Насобин вообще база.

Второй Галковский technically

Вот, послушайте. Одна риторика, одни идеи, одни прогнозы.

И даже авторская шиза есть, только копипастинг не Морозова, а Блаватской.

Как два пальца...

На первый взгляд человек это организм, существующий в физическом мире. Он как-то двигается, дышит, греет, ест, испражняется, целует; из него можно сделать многоножку, вырезать что-нибудь, или, наоборот, пришить. Все это настолько очевидно и притом интересно наблюдать, что многие, в особенности медики, биологи, патологоанатомы и философы с умственной отсталостью, считают, что больше в человеке ничего и нет.

Однако, с другой стороны человек как разумное существо - это совокупность знаков, символов, значений и смыслов, образующая особый орган, который делает всё то же, что и тело. Даже испражняется! Например, напишет дичь в комментах и крутанёт клоуна, то есть нагадит ЗНАКАМИ, после чего вернётся обратно к сугубо физическому существованию.

Контакт двух органических систем, условно, физической и семиотической, приводит к забавным казусам вроде многовекового религиозного спора, когда пустяк по меркам одной системы оказывается чем-то предельно важным по меркам другой.

В XVII веке в России разгорелся жестокий религиозный конфликт, когда древний обычай креститься двумя пальцами столкнулся с реформой, требовавшей перейти на три пальца – как у греков. Тех, кто продолжал креститься «по-старому», объявили раскольниками, предавали анафеме, подвергали пыткам и казням. Особенно трагической стала история Соловецкого монастыря, где монахи восемь лет держали оборону, отказавшись изменить жест крестного знамения, и в итоге были жестоко уничтожены. Почти как катары в замке Монсегюр.

Конспирологи могут возразить, что дело-то вовсе и не в пальцах, а, например, в политических игрищах того времени, "дележе кассы" между разными церковными группировками... Но это не объясняет, почему разное положение пальцев в физическом пространстве может стать достаточным поводом, способным быть адекватной формой, в которой и через которую выражается конфликт.

Семиотический абсурд продолжался до 1971 года, когда Русская Православная Церковь признала, что тот или иной способ держать пальцы при молитве - не повод для проклятий. Ну надо же!

Как знать, встреча с разумными грибами из далёкого созвездия может привести к планетарному уничтожению, потому что бежевые мамы ритуально не сжигают чайный гриб после очередной заварки.

Краткая история мира

Часть скорбит и плачет о том, что она не целое. Целое забвенно наслаждается, не памятуя о части.