ЧАДАЕВ

Продолжая тему о бусах.

Давайте вспомним, против чего бунтовала так или иначе вся советская элита, или даже "все элиты" (во мн.ч.) в советской же системе на её закате. Главным злом, с которым шла непрерывная борьба, была "уравниловка", совокупность механизмов недопущения слишком сильного расслоения общества. У этого бунта была высокая этика — "Личность против Системы", "лица необщее выраженье" (по Бродскому), пафос раскрытия таланта. Это именно то, ради чего Нуреев совершил свой знаменитый "прыжок к свободе" в парижском аэропорту. То, о чём на самом деле всё время пела ранняя Пугачёва.

Это подавалось как возможность "не ходить строем", "жить своей жизнью" и т.д., но по сути это было требованием вернуть стратификацию. Дать право и возможность тем, кто хочет зарабатывать больше других и жить лучше других, реализовать эти желания — и возвыситься над толпой плебеев и посредственностей. Этого хотели "деловые люди", не желавшие жить на зарплату; этого хотел номенклатурный слой, жаждавший приватизации привилегий; этого хотела богема, завидовавшая западным звёздам с их гонорарами и образом жизни; этого хотели, само собой, "комсомольцы", которые ради статуса как раз и шли в комсомольскую карьеру.

При этом нельзя сказать, что советская шкала была совсем уж плоской — "лучшим людям" предоставлялось множество возможностей жить лучше остальных, вплоть до системы параллельного распределения дефицитных благ "для своих" — то, что стало предметом "борьбы с привилегиями" в раннюю перестройку. Но им не хватало — у них перед глазами был "забугор", где эта разница была гораздо более существенной. И самое интересное, это воспринималось именно как более справедливое устройство общества — лучшие люди должны жить лучше.

Я напомню, что коммунистический общественный идеал был взят Фурье и Сен-Симоном (а у них Энгельсом) напрямую из популярных в то время книг о "благородном дикаре" и, в частности, общественном устройстве североамериканских индейцев — об этом опять-таки подробно у Грэбера. Тогда было множество трактатов, представляющих то общество идеалом справедливости именно в том смысле, что в нём как таковое отсутствовало классовое разделение, не было разительного разрыва между богатыми и бедными. Примерно так описан и "первобытнообщинный строй" — имелось в виду, что так когда-то жило всё человечество, и коммунизм есть в каком-то смысле возвращение на новом уровне к тому бесклассовому "золотому веку".

Но, как мы с вами поняли (см.предыдущий текст про бусы), главная уязвимость таких обществ — это подавляемый самой общественной моралью иерархический инстинкт. И то, что делает Запад, когда приплывает на своих кораблях — высвобождает его, даёт ему опору и средства, а потом и технологии. Так было и в Африке, где отловом соплеменников для их последующей продажи белым дьяволам занимались такие вот местные "элитарии" — и именно это разрушило довольно-таки сложные и развитые тамошние социумы, обрушив их в то, что мы сейчас принимаем за первобытную дикость.

Собственно, это и есть "коррупция" в своей базовой, изначальной ипостаси. Ржавчина, разъедающая структуру социума — но абсолютно "естественная", поскольку ею движет инстинкт наиболее амбициозной части общества жить не просто лучше других, а очень сильно, порогово лучше. То, что во всех традиционных культурах порицается и ограничивается, но когда приходит Запад со своими бусами, он говорит — да, ты можешь, "ведь ты этого достоин".

Единственный маленький нюанс — вот тут распишись, пожалуйста. Чем? Кровью, конечно.

👍1.72K👎31

www.tgoop.com/chadayevru/3991

89.6K viewsAug 4 at 06:03

Продолжая тему о бусах.

Давайте вспомним, против чего бунтовала так или иначе вся советская элита, или даже "все элиты" (во мн.ч.) в советской же системе на её закате. Главным злом, с которым шла непрерывная борьба, была "уравниловка", совокупность механизмов недопущения слишком сильного расслоения общества. У этого бунта была высокая этика — "Личность против Системы", "лица необщее выраженье" (по Бродскому), пафос раскрытия таланта. Это именно то, ради чего Нуреев совершил свой знаменитый "прыжок к свободе" в парижском аэропорту. То, о чём на самом деле всё время пела ранняя Пугачёва.

Это подавалось как возможность "не ходить строем", "жить своей жизнью" и т.д., но по сути это было требованием вернуть стратификацию. Дать право и возможность тем, кто хочет зарабатывать больше других и жить лучше других, реализовать эти желания — и возвыситься над толпой плебеев и посредственностей. Этого хотели "деловые люди", не желавшие жить на зарплату; этого хотел номенклатурный слой, жаждавший приватизации привилегий; этого хотела богема, завидовавшая западным звёздам с их гонорарами и образом жизни; этого хотели, само собой, "комсомольцы", которые ради статуса как раз и шли в комсомольскую карьеру.

При этом нельзя сказать, что советская шкала была совсем уж плоской — "лучшим людям" предоставлялось множество возможностей жить лучше остальных, вплоть до системы параллельного распределения дефицитных благ "для своих" — то, что стало предметом "борьбы с привилегиями" в раннюю перестройку. Но им не хватало — у них перед глазами был "забугор", где эта разница была гораздо более существенной. И самое интересное, это воспринималось именно как более справедливое устройство общества — лучшие люди должны жить лучше.

Я напомню, что коммунистический общественный идеал был взят Фурье и Сен-Симоном (а у них Энгельсом) напрямую из популярных в то время книг о "благородном дикаре" и, в частности, общественном устройстве североамериканских индейцев — об этом опять-таки подробно у Грэбера. Тогда было множество трактатов, представляющих то общество идеалом справедливости именно в том смысле, что в нём как таковое отсутствовало классовое разделение, не было разительного разрыва между богатыми и бедными. Примерно так описан и "первобытнообщинный строй" — имелось в виду, что так когда-то жило всё человечество, и коммунизм есть в каком-то смысле возвращение на новом уровне к тому бесклассовому "золотому веку".

Но, как мы с вами поняли (см.предыдущий текст про бусы), главная уязвимость таких обществ — это подавляемый самой общественной моралью иерархический инстинкт. И то, что делает Запад, когда приплывает на своих кораблях — высвобождает его, даёт ему опору и средства, а потом и технологии. Так было и в Африке, где отловом соплеменников для их последующей продажи белым дьяволам занимались такие вот местные "элитарии" — и именно это разрушило довольно-таки сложные и развитые тамошние социумы, обрушив их в то, что мы сейчас принимаем за первобытную дикость.

Собственно, это и есть "коррупция" в своей базовой, изначальной ипостаси. Ржавчина, разъедающая структуру социума — но абсолютно "естественная", поскольку ею движет инстинкт наиболее амбициозной части общества жить не просто лучше других, а очень сильно, порогово лучше. То, что во всех традиционных культурах порицается и ограничивается, но когда приходит Запад со своими бусами, он говорит — да, ты можешь, "ведь ты этого достоин".

Единственный маленький нюанс — вот тут распишись, пожалуйста. Чем? Кровью, конечно.

BY ЧАДАЕВ