Cиний Xолcт

Почему порно это не секс?

Вспоминается один разговор со знакомым психоаналитиком, в котором мы затронули само собой тему секса и тему порнографии. Мой собеседник обмолвился, что для опыта сознания просмотр порнографии ничем не отличается от реального секса. В этот момент я засомневался в степени его компетентности. Ну, я не люблю такие грубые упрощения и мне было, что возразить.
Конечно, это тема сложная, и в двух словах тут не скажешь. Но кое-что я могу прояснить.
Порнографию человек просто так не смотрит, – обычно им движет некая потребность. Философы и психоаналитики бьются над разгадкой этой силы, и, строго говоря, окончательного ответа здесь нет. Удовольствие? Ну что вы, это лишь след влечения, который, к тому же, не всегда выражен в каких-то качественных оценках. Напротив, если только удовольствие ставить в центр смысла сексуального влечения, такой опыт мало чего стоит, и тогда он ничем не отличался бы от онанизма.
Для секса необходим Другой. Другой – это символическая структура, определяющая содержание моего бытия, его границы и настроение. Даже бунт против Другого не может не мыслиться изначальной положенностью Другого моего влечения к его уничтожению. Помню дядя Федор Гиренок все пытался выражать недовольство по отношению к диалогистам, – но само такое отношение исключительно диалогической природы! Однако в этом определении не хватает существенного на мой взгляд дополнения Другой дан мне равно в той степени, в которой и я дан для другого. Мое влечение к Другому определяет мое содержание, но в той же мере и содержание Другого. Для меня важно обратить внимание на отсутствие субстанциональности Другого, – Другой мыслится не в категориях кто и субъектности, но в возможности, определяющей границы субъекта в его в его влечении.
В сексе Другой дан мне в опыте моей телесности. Его реальность мыслится реальностью моего тела, – так мы определяем себя как мужчину или женщину. Мы же понимаем, что мужчина и женщина это нечто телесное, не так ли? Телесность в символическом значении всегда динамична, – вот почему мы можем различать пол от гендера, – в сексе границы телесности могут стираться в момент экстаза, при котором происходит глубокое единение, сопровождаемое выбросом разного рода гормонов.
Итак, сексуальность не мыслима без телесности. В некотором смысле, сама граница телесности определяется сексуальностью, – она задает границы телесности и степень вторжения в эту телесность. Но телесность не принадлежит только мне. Тело это целостность, но и граница, и, как любая граница, символична и является точкой пересечения Я и Другого. Да, Другой это символическая структура, реальность ее определяется как моей телесностью, так и телесностью Другого, – но в опыте секса я также определяю границы телесности Другого. Именно поэтому, только лишь удовольствием сложно объяснить секс и сексуальное влечение. У человека, у которого фигура Другого деструктивна, секс также оказывается на грани возможного. Не бывает секса без открытости к Другому. При порнографии никакого подобного Другого в этом опыте нет, моя телесность окажется замкнутой на самое себя, в то время как она нуждается в этой открытости.
Однако, важно заметить еще, что для секса нужен не просто Другой, но Другой, наделенный фантазией. Фантазия предвосхищает желание, но и желание пробуждает фантазию. Отсутствие фантазии по отношению к Другому – это грубость и хамство, превращающая секс в онанизм при помощи тела Другого! При порнографии у меня нет моей фантазии в собственном смысле, той фантазии, которая наделяется сексуальным влечением к Другому, но есть эрзац фантазии, данный мне образом картинки. В лучшем случае, я могу в этой ситуации желать желание Другого, но не переживать сексуальное желание, которое также не мыслимо без желания Другого. Желание же желания есть, конечно, импотенция или бессилие, и сексом это назвать сложно. И, в конечном счете, где здесь желание Другого? Если я не выступаю объектом желания Другого, – зачем мне такой секс? Любой психоаналитик подтвердит верность фразы если меня не желают – я не существую.

www.tgoop.com/blue_canvas/601

1.51K viewsedited  May 9, 2024 at 14:10

Почему порно это не секс?

Вспоминается один разговор со знакомым психоаналитиком, в котором мы затронули само собой тему секса и тему порнографии. Мой собеседник обмолвился, что для опыта сознания просмотр порнографии ничем не отличается от реального секса. В этот момент я засомневался в степени его компетентности. Ну, я не люблю такие грубые упрощения и мне было, что возразить.
Конечно, это тема сложная, и в двух словах тут не скажешь. Но кое-что я могу прояснить.
Порнографию человек просто так не смотрит, – обычно им движет некая потребность. Философы и психоаналитики бьются над разгадкой этой силы, и, строго говоря, окончательного ответа здесь нет. Удовольствие? Ну что вы, это лишь след влечения, который, к тому же, не всегда выражен в каких-то качественных оценках. Напротив, если только удовольствие ставить в центр смысла сексуального влечения, такой опыт мало чего стоит, и тогда он ничем не отличался бы от онанизма.
Для секса необходим Другой. Другой – это символическая структура, определяющая содержание моего бытия, его границы и настроение. Даже бунт против Другого не может не мыслиться изначальной положенностью Другого моего влечения к его уничтожению. Помню дядя Федор Гиренок все пытался выражать недовольство по отношению к диалогистам, – но само такое отношение исключительно диалогической природы! Однако в этом определении не хватает существенного на мой взгляд дополнения Другой дан мне равно в той степени, в которой и я дан для другого. Мое влечение к Другому определяет мое содержание, но в той же мере и содержание Другого. Для меня важно обратить внимание на отсутствие субстанциональности Другого, – Другой мыслится не в категориях кто и субъектности, но в возможности, определяющей границы субъекта в его в его влечении.
В сексе Другой дан мне в опыте моей телесности. Его реальность мыслится реальностью моего тела, – так мы определяем себя как мужчину или женщину. Мы же понимаем, что мужчина и женщина это нечто телесное, не так ли? Телесность в символическом значении всегда динамична, – вот почему мы можем различать пол от гендера, – в сексе границы телесности могут стираться в момент экстаза, при котором происходит глубокое единение, сопровождаемое выбросом разного рода гормонов.
Итак, сексуальность не мыслима без телесности. В некотором смысле, сама граница телесности определяется сексуальностью, – она задает границы телесности и степень вторжения в эту телесность. Но телесность не принадлежит только мне. Тело это целостность, но и граница, и, как любая граница, символична и является точкой пересечения Я и Другого. Да, Другой это символическая структура, реальность ее определяется как моей телесностью, так и телесностью Другого, – но в опыте секса я также определяю границы телесности Другого. Именно поэтому, только лишь удовольствием сложно объяснить секс и сексуальное влечение. У человека, у которого фигура Другого деструктивна, секс также оказывается на грани возможного. Не бывает секса без открытости к Другому. При порнографии никакого подобного Другого в этом опыте нет, моя телесность окажется замкнутой на самое себя, в то время как она нуждается в этой открытости.
Однако, важно заметить еще, что для секса нужен не просто Другой, но Другой, наделенный фантазией. Фантазия предвосхищает желание, но и желание пробуждает фантазию. Отсутствие фантазии по отношению к Другому – это грубость и хамство, превращающая секс в онанизм при помощи тела Другого! При порнографии у меня нет моей фантазии в собственном смысле, той фантазии, которая наделяется сексуальным влечением к Другому, но есть эрзац фантазии, данный мне образом картинки. В лучшем случае, я могу в этой ситуации желать желание Другого, но не переживать сексуальное желание, которое также не мыслимо без желания Другого. Желание же желания есть, конечно, импотенция или бессилие, и сексом это назвать сложно. И, в конечном счете, где здесь желание Другого? Если я не выступаю объектом желания Другого, – зачем мне такой секс? Любой психоаналитик подтвердит верность фразы если меня не желают – я не существую.

BY Cиний Xолcт