Большинство адептов духовной алхимии, как водится, считали ее вечным учением, неизменным с начала времен. Таким образом, с их точки зрения, они не открывали ничего нового, а лишь обращались к предвечным истинам, которые просто предстояло познать пытливому уму и доброму христианину. Однако, мы можем проследить явный исторически и лингвистический контекст появления духовной алхимии — это немецко-язычная Европа конца XVI века.
Когда речь идет о возрождении через крещение, большинство европейских языков используют слова, этимологически связанные с латинским regeneratio, например, французское régénération. Однако, в немецком используется слово Wiedergeburt, и с конца XVI в. оно используется для обозначения некого возрождения, отдельного от крещения, которое Taufe. К тому же, термины, которыми оперировали алхимики в середине-конце XVI в., были тесно связаны с языком металлургов и рудокопов. Мы можем это проследить по таким работам как Alchimi und Bergwerk (Алхимия и горное дело) 1534 года. Металлы в таких текстах часто описывались как проходящие цикл рождения-смерти-возрождения, так что, заимствование алхимического языка для описания как бы параллельных процессов в духовной сфере, был лишь вопросом времени.
Три знаковые фигуры, которые способствовали размежеванию этих понятий возрождения и крещения были Парацельс, Каспар Швенкфельд и Валентин Вейгель. Они оказали неоспоримое влияние на Якоба Бёме, которого можно считать отцом-основателем духовной алхимии.
Парацельс, хотя и оставался всю жизнь номинально католиком, написал немало богословских текстов, в которых вырабатывал свои собственные идеи о крещении и возрождении души. Согласно Парацельсу, таинство крещения передавало человеку некое новое, духовное тело, которое было необходимо подпитывать через евхаристию, т.е. «кровь и плоть Христову».
Вторым предтечей Бёме можно назвать Каспара Швенкфельда из Осека. Он взял и развил некоторые идеи Парацельса, в частности, учение о духовном возрождении тела и евхаристии. В последнем он очень сильно разошелся с Мартином Лютером, т.к., в отличие от главного Реформатора, считал, что причастие это исключительно духовная процедура, лишенная любого физического измерения. Говоря по-простому, нет, вино не трансмутируется в кровь Христа в ходе таинства; по крайней мере, согласно Швенкфельду.
Третьим основным источником влияния на Бёме можно назвать скромного пастора из Чопау, Валентина Вейгеля. Будучи сам знакомым с идеями Парацельса и Швенкфельда, Вейгель пойдет в своих нападках на Лютера еще дальше. В работе О жизни Христовой, Вейгель опишет свое учение о «невидимой церкви», согласно которому настоящий христиан — не тот, кто участвует в таинствах или принадлежит к некой институциональной церкви, а тот, кто прибывает в «любви и жизни Христовой». Иными словами, по Вейгелю, внешние проявления христианства совершенно не важны, и условный папуас, зулус или индеец, который в жизни не слышал об Иисусе из Назарета, может оказаться большим христианином, чем крещенный в детстве немецкий бюргер, наизусть читающий Отче Наш.
Тут Вейгель превзошел даже Анабаптистов, которые требовали второго крещения в сознательном возрасте. Вообще, осознанность участия в таинствах и осознанность религиозной жизни, превозношение внутреннего духовного опыта над внешней, обрядовой стороной христианства это общее места религиозных деятелей радикальной Реформации. И именно эти идеи, осознанного религиозного опыта и превозношения внутреннего над внешним, станут фундаментом духовной алхимии.
Большинство адептов духовной алхимии, как водится, считали ее вечным учением, неизменным с начала времен. Таким образом, с их точки зрения, они не открывали ничего нового, а лишь обращались к предвечным истинам, которые просто предстояло познать пытливому уму и доброму христианину. Однако, мы можем проследить явный исторически и лингвистический контекст появления духовной алхимии — это немецко-язычная Европа конца XVI века.
Когда речь идет о возрождении через крещение, большинство европейских языков используют слова, этимологически связанные с латинским regeneratio, например, французское régénération. Однако, в немецком используется слово Wiedergeburt, и с конца XVI в. оно используется для обозначения некого возрождения, отдельного от крещения, которое Taufe. К тому же, термины, которыми оперировали алхимики в середине-конце XVI в., были тесно связаны с языком металлургов и рудокопов. Мы можем это проследить по таким работам как Alchimi und Bergwerk (Алхимия и горное дело) 1534 года. Металлы в таких текстах часто описывались как проходящие цикл рождения-смерти-возрождения, так что, заимствование алхимического языка для описания как бы параллельных процессов в духовной сфере, был лишь вопросом времени.
Три знаковые фигуры, которые способствовали размежеванию этих понятий возрождения и крещения были Парацельс, Каспар Швенкфельд и Валентин Вейгель. Они оказали неоспоримое влияние на Якоба Бёме, которого можно считать отцом-основателем духовной алхимии.
Парацельс, хотя и оставался всю жизнь номинально католиком, написал немало богословских текстов, в которых вырабатывал свои собственные идеи о крещении и возрождении души. Согласно Парацельсу, таинство крещения передавало человеку некое новое, духовное тело, которое было необходимо подпитывать через евхаристию, т.е. «кровь и плоть Христову».
Вторым предтечей Бёме можно назвать Каспара Швенкфельда из Осека. Он взял и развил некоторые идеи Парацельса, в частности, учение о духовном возрождении тела и евхаристии. В последнем он очень сильно разошелся с Мартином Лютером, т.к., в отличие от главного Реформатора, считал, что причастие это исключительно духовная процедура, лишенная любого физического измерения. Говоря по-простому, нет, вино не трансмутируется в кровь Христа в ходе таинства; по крайней мере, согласно Швенкфельду.
Третьим основным источником влияния на Бёме можно назвать скромного пастора из Чопау, Валентина Вейгеля. Будучи сам знакомым с идеями Парацельса и Швенкфельда, Вейгель пойдет в своих нападках на Лютера еще дальше. В работе О жизни Христовой, Вейгель опишет свое учение о «невидимой церкви», согласно которому настоящий христиан — не тот, кто участвует в таинствах или принадлежит к некой институциональной церкви, а тот, кто прибывает в «любви и жизни Христовой». Иными словами, по Вейгелю, внешние проявления христианства совершенно не важны, и условный папуас, зулус или индеец, который в жизни не слышал об Иисусе из Назарета, может оказаться большим христианином, чем крещенный в детстве немецкий бюргер, наизусть читающий Отче Наш.
Тут Вейгель превзошел даже Анабаптистов, которые требовали второго крещения в сознательном возрасте. Вообще, осознанность участия в таинствах и осознанность религиозной жизни, превозношение внутреннего духовного опыта над внешней, обрядовой стороной христианства это общее места религиозных деятелей радикальной Реформации. И именно эти идеи, осознанного религиозного опыта и превозношения внутреннего над внешним, станут фундаментом духовной алхимии.
‘Ban’ on Telegram When choosing the right name for your Telegram channel, use the language of your target audience. The name must sum up the essence of your channel in 1-3 words. If you’re planning to expand your Telegram audience, it makes sense to incorporate keywords into your name. Judge Hui described Ng as inciting others to “commit a massacre” with three posts teaching people to make “toxic chlorine gas bombs,” target police stations, police quarters and the city’s metro stations. This offence was “rather serious,” the court said. The group’s featured image is of a Pepe frog yelling, often referred to as the “REEEEEEE” meme. Pepe the Frog was created back in 2005 by Matt Furie and has since become an internet symbol for meme culture and “degen” culture. Choose quality over quantity. Remember that one high-quality post is better than five short publications of questionable value.
from us
