«Волчья яма» – конвенциональный слэшер с персонажами-функциями, суть которых, существование которых сведено к умиранию. И это честная правда 90% подобных жанровых историй. Но есть в фильме Грега МакЛина какое-то суггестивное, практически мистическое предчувствие, отражённое и отпечатанное в окружающем их ландшафте. Когда герои добираются до метеоритного кратера, заводится примерно следующий разговор, где одна из будущих жертв спрашивает: «почему он (метеорит) упал именно сюда?» На что следует ответ: «наверно, что-то его притянуло».

Будто бы огромный булыжник из самых дальних границ пустоты является каким-то твёрдым семенем, что, распавшись, пустило в недра Земли, в саму почву какое-то иррациональное Зло. Безумие, непреодолимую жажду крови.

В каждом кадре заката и рассвета, в огромной Луне, что словно поражённый катарактой глаз, в тумане и камнях под ногами, затаился злой рок. Пейзаж следит, замер в ожидании. Свои поры-щели-рты раскрывает голодная до алого твёрдая порода, по которой ступают обречённые.

Во второй части уже нет всей этой красоты и причина тут самая что ни на есть прозаическая: оператор Уилл Гибсон ушёл из жизни в 2007 году, а в сиквел наняли обычного ремесленника. Своё очарование у второй части, конечно, имеется. Но это уже и близко не первый фильм, а скорее картина, напоминающая по угару второго «Коллекционера».

По крайней мере, сцена с кенгуру-самоубийцами стала культовой.

| Wolf Creek | Волчья яма | 2004

#тревожныйпейзаж